Волжское затмение (СИ)

Но тут к зевакам с набережной выскочил милицейский разъезд. У Антона упало сердце. “Сейчас начнётся…” – с тоской подумал он и даже зажмурился.

– Расходитесь! Расходитесь, нечего глазеть! – строго прикрикнул старший, осаживая коня.

– Давайте-давайте! По домам! Шагом марш! – проворчал второй милиционер, заводя коня в тыл собравшимся.

– Отставить, ребята… Погодите, – раздался низкий звучный голос. Со стороны Мякушинского съезда к ним приближался невысокий, плечистый, плотный, тугой, как накачанный мяч, бородатый старик в военной форме. Антон тут же узнал в нём Петра Петровича Карпова, отставного генерала, шумного и непоседливого человека. Милиционеры вытянулись и козырнули. Тот расплылся в добродушной, дедовской улыбке.

– Здравствуйте, здравствуйте, ребята… Что ж это вы людей почём зря гоняете? Они, может, помочь хотят, а вы… Нехорошо, – и укоризненно покачал головой.

– Приказ, господин генерал, – спокойно пожал плечами старший.

– Приказ – это свято. Тут спору нет, – отмахнул широкой ладонью Карпов. – Но и к людям надо с пониманием. Так я говорю? – и испытующе заглянул в лицо длинноволосому. Тот кивнул и чуть отступил.

– Вот то-то! – поднял Карпов толстый, волосатый указательный палец с протабаченным ногтем. – Вы, друзья мои, я смотрю, люди молодые, умные, образованные… Так? – и глянул теперь на Антона. Пришлось кивнуть и ему.

– Ну, это же прекрасно! Вы же видите, что происходит в городе! А город ждёт – не дождётся вашей помощи! Нам как хлеб, как воздух нужны совестливые, созидательные, любящие Россию люди! Так помогите нам, не бросайте в трудный час! – эти трескучие слова прозвучали в устах генерала запросто, по-домашнему.

– Да мы готовы, ваше превосходительство, – заискивающе улыбнулся длинноволосый. – Так ведь гонят отовсюду, не пускают…

– Ну так военное положение, не взыщите. А чем вы хотели бы помочь? Если языком, то это не требуется. Вот кто вы по профессии? – прищурился Карпов.

– Профессия у меня редкая, господин генерал. Большевики отмахивались. Я геодезист.

– Геодезист?! – радостно присел Карпов и развёл руками, как для объятия. – Дорогой вы мой! – шагнул к нему и крепко встряхнул за плечи. – Да вы самый бесценный для нас человек! Нам сейчас на укреплениях такие специалисты во как нужны! – и он полоснул по бороде ребром ладони. – А вы прибедняетесь! Эх, молодёжь… Так, никуда не уходите. Поедете со мной. Ну а вы, мой юный друг? – обратился он к Антону. – Чем порадуете?

– Да я… – сдавленно начал было Каморин, но Карпов перебил.

– Реалист? – спросил он, взглянув на бляху Антонова ремня. – Какой класс?

– Шестой закончил. Но ни экзаменов, ни выпуска… – пробормотал Антон.

– В технике разбираетесь? Обязаны! В автомобилях, например? Двигатели, трансмиссии, шасси? Ну? Отвечайте генералу!

– Ну… Кое-что знаю… Но я никогда… – промямлил Антон.

– Ничего! Идите-ка, голубчик, на Лебедевский завод, тут как раз недалеко. Мы там организуем большие работы по ремонту грузовиков. Нужны позарез! Будет вам и экзамен, и выпуск, и великолепная практика! Вот вам бумажка, – Карпов извлёк из кармана записную книжку в кожаном переплёте, черкнул карандашом, вырвал листок и протянул Антону. – Скажете, от генерала Карпова. Шагайте! Ну а вы? – оглядел он остальных. – Чем послужите новой власти?

– Да мы… всё больше неучёные, – ответил за всех какой-то увалень деревенского вида.

– Я по торговой части, – сознался мужчина лет тридцати, в сапогах и потёртом жилете.

– А я семинарист… Недоученный, – рассмеялся низенький молодой человек с бородкой. – Нам бы в добровольцы, что ли… Всё при деле… – несмело проговорил он.

– Какая скромность! – воздел руки к небу Карпов. – Да вы молодцы! Молодцы! Настоящие люди! Такими не бросаются! А вы тут слоны слоняете. Вот вам… Вам и вам, – он быстро черкал в книжке, вырывал листки и раздавал людям. – Пойдёте к гимназии Корсунской, там у нас штаб. Спросите штабс-капитана Полехина. Он всё устроит. Без очереди. От генерала Карпова. Но и вы, друзья, не слоняйтесь долго! В добровольцы! Или на укрепления! Работы полно! Без вас никак, ну не мне же, в самом деле, на седьмом десятке лопатой махать! Ждём, господа! Ждём!

– Господин генерал, – подал голос длинноволосый геодезист. – А вот Перхуров этот… Что за человек? Узнать бы…

– Перхуров? – значительно нахмурился Карпов. – О-о! – и снова воздел указательный палец. – Полковник артиллерии! От-личнейший боевой офицер! Герой войны! Георгиевский кавалер! Прекрасный командир, но ему нужна наша помощь, наше участие. Дело наше общее, друзья. Мы ждём! Ярославль ждёт вашей воли! До встречи на боевых позициях!

И, увлекая за локоть геодезиста, зашагал к съезду. Там его ждала пролётка. Милицейский разъезд, погарцевав для вида в сторонке, ускакал в сторону пристаней.

Люди в лёгком недоумении расходились.

– Ишь ты… Помолодел! Ожил… – ворчали одни.

– Хитрый старый чёрт! Языкатый, – качали головами другие.

Вертели в руках карповские бумажки. Многие, оглядевшись, тут же выбрасывали их.

– Да пошли они со своей войной! Звали мы их, что ли? Сами налезли, сами и воюйте, ядрён-ть!

– А я пойду! – отмахнул кулаком семинарист. – Семь бед – один ответ… Чего сидеть-то?

– Давай-давай! Пули дураков любят, – лениво подколол его деревенский.

Антон аккуратно сложил свой листок и сунул в карман. Сгодится. На память. От генеральской болтовни вдруг разболелась голова. И ужасно хотелось спать. Эх, домой бы… Но тут же представлялись тревожные и вопросительные глаза Даши. Что он скажет ей, что ответит? Как быть? Что делать?

Ответов у него не было, а мысль о побеге из города казалась позорной, шкурной и бабьей. Нет. Этого не будет. И Антон наугад шагал по растревоженному городу. Прохожих на Пробойной улице было мало. Вид у всех был хмурый и недоумевающий. Во дворе богатого особняка шло веселье под гармошку. У окон валялась сломанная мебель и груды бумаг – всё, что осталось от какого-то советского учреждения. Из комнат слышались нетрезвые возгласы и хохот. Такие сборища новой властью, видимо, не возбранялись. Антон свернул на Варваринскую улицу и вдруг остановился, как вкопанный. “Георгиевский кавалер…” – вспомнил он слова Карпова о Перхурове. И тут же возник перед его глазами тот высокий узкий офицер в окне гимназии Корсунской. С георгиевским крестом на груди. Он? Наверное, он… Мать честная! И Антон прислонился к углу ближайшего дома, чтобы смирить заколотившееся сердце. Это же Погодин! Тот самый Погодин, которого так испугалась Дашка тогда, на углу Семёновской площади! Только тогда он был сутул, нестрижен и в штатском…

По спине пробежали мурашки, и Антон вдруг затрясся. Погодин… Перхуров! Вот, значит, кто они! Бедная Дашка и в самом деле чудом не погибла. Заговорщики! Что-то такое Антон подозревал, но никак не связывал случившееся в городе с Дашиной историей. А оно – вон что. Сам Перхуров… Глядишь, и Виктор Иванович, этот змеиный глаз, тоже объявится. Если ещё не объявился. Сейчас же к Дашке! Скорее к ней! А он-то, идиот, бродит тут, как дерьмо в проруби, давно бы догадаться! Ну, дурак!