Баязет

вощинский и, выдавив первый стон через желтые зубы, он цепко скрючил руки на животе.

7

Когда казаки присоединились к колонне, Хвощинский уже лежал на носилках; зажимая ладонью рану в самом низу живота, он плыл над головами людей и командовал:

- Выше!.. Выше, черт возьми, поднимите меня... Не бойтесь!

Я должен все видеть!..

Карабанов и Ватнин, устало покачиваясь в седлах, подъехали к нему, молча остановились.

- Я всегда знал, - произнес полковник, пересиливая страшную боль, - да, знал и верил, что на вас можно положиться. А вы, Карабанов, ранены?

Андрей шевельнул тяжело повисшей рукой, с концов пальцев стекали по голенищу сапога темные капли крови.

- Что прикажете далее? - спросил поручик, глядя прямо перед собой. Моя сотня сделает все!

Боль повалила Хвощинского на носилки, острые колени его вздернулись кверху. Он, уже одним взглядом, подозвал к себе сотников поближе, сказал прерывисто:

- Следите за флангами... Бунчук Кази-Магомы опять ползет в горы, я вижу его отсюда... На перевале, господа, пади захватить отроги. Иначе нам в Баязет не пройти... Берегите, господа, фланги!..

Фланги... обязательно - фланги...

Он замолк, и Карабанов тревожно переглянулся с Ватниным; но, помедлив немного, Хвощинский снова стал подниматься на локте.

- Где Пацевич?.. Позовите полковника...

Адам Платонович, семеня рядом с носильщиками, поправил под Хвощинским скомканную, всю в крови и пыли, войлочную кошму.

- Да, я вас слушаю...

- Господин полковник, - распорядился Хвощинский, - правом власти, принятой мною от вас, приказываю... взять коноводов, собрать раненых и, сразу от перевала, пробиваться на Баязет. Я остаюсь с отрядом до конца... Передайте Штоквицу, чтобы срочно выслал подкрепление!.. Хорошо бы не милицию, а Крымский батальон...

Отряд уже поднимался в горы. Сражение, так трагически развернувшееся в долине, постепенно переходило на высоты. Жара стояла нестерпимая, и от каменных скал, раскаленных солнцем, несло удушливым зноем. У ставропольцев, бежавших под носилками с полковником, перехватывало дух в сухом горле, дыхание опаляло грудь, силы их таяли...

- Держи, братцы! - крикнул один из них, падая от усталости; кто-то подхватил носилки, но тут же был убит пулей; Хвощинского стали окружать солдаты, чтобы в любой момент подоспеть на помощь; всего было убито под ним двадцать два человека (это не выдумка автора, а точная цифра)...

Хвощинский, видя эти неизбежные жертвы ради него, сказал с носилок:

- Вам, ребята, спасибо. Как вы меня, старика, бережете, так и вас когда-нибудь беречь будут... А сейчас - выше! Выше поднимайте меня! просил полковник. - Я должен все ви...

Не договорив, полковник рухнул на носилки. Вторая пуля попала опять в живот, и - как это ни странно! - попала прямо в первую рану; смерть наступила мгновенно...

Пацевич велел носильщикам бегом вырваться вперед и бежать к Баязету не останавливаясь. Коноводы, привязав к седлам раненых, погнали лошадей тоже вперед; пехота