Баязет

адники воодушевились, засвистели нагайки и шашки, и уже ничто не могло остановить эту вгикающую и орущую от злобы лавину.

- Ги, ги, ги! - кричали казаки. - Ги, ги...

Снова началась работа. Короткая, красная, звонкая. Трусам в ней - не место! Тут было уже не до пощады, и турки, дрогнув, попятились на край ущелья.

- Аль иман! Али! Мухаммед!

- Кидай! Режь их, станишные!..

- У рус - не бей! У рус - живи хорошо!..

Но вот последний из них был сброшен в крутизну. Тогда подошел Дениска на край обрыва, глянул в пропасть и улыбнулся.

- Чисто! - подмигнул он казакам, вытирая о чикчиры шашку. - С пехтуры, братцы, по ведру чихиря с каждого взвода берем.

Пущай ставят, коли мы для них такие добрые!..

Итак, сотни ушли.

Пацевич хватается рукой за сердце, говорит, что одышка, ему не дойти. Хвощинский, - ему сложили на груди руки, и он плывет над головами осиротевших людей, как знамя. Барабанщики, чтобы воодушевить усталых людей, грохочут все время, веселая дробь их заглушает посвисты пуль и крики...

И остался один он, юнкер Алеша Евдокимов, желторотый птенец.

Не генерал и не полковник, даже не прапорщик, просто - юнкер.

Вывести людей, пробиться с ними через теснины во что бы то ни стало, и он принял на себя командование, а люди вдруг поверши?

в него.

- Вот так надо воевать, - сказал Потемкин, когда в расщелине показался Баязет.

8

Словно предчувствуя тяжесть событий, которые уже нависли над Баязегом, офицеры в этот день собрались обедать вместе - за столом капитана Штоквица. Все настолько были утомлены, что решили на этот раз не говорить о делах гарнизона и болтали о разных пустяках.

- Господа, господа, - смеялся Некрасов, стуча ножом по тарелке, знаменитая Орлеанская девственница Жанна д'Арк, сожженная англичанами за колдовство, кажется, не сгорела. Мало того:

она не была и девственницей. Через пять лет после своей "смерти"

она вышла замуж за шевалье де Армуаза. Об этом в Метце найдены документы, истина которых заверена нотариусом.

- Я не думаю, капитан, - улыбнулся Штоквиц, обсасывая бледными губами жирную кость, - чтобы Вольтер мог ошибаться: скорее в этом ошибся кавалер шевалье де Армуаз, который взял в жены самозванку. Что скажет барон?

Клюгенау отпил воды, повертел в пальцах стакан.

- Я думаю о другом, господа... Как много ни сжигали в старину колдуний, они все-таки не переводились. Зато когда их перестали жечь, о них что-то не слыхать. Из этого я умозаключаю, что колдуньи даже любили, чтобы их жарили!

Все ьевольно засмеялись. Штоквиц снова потянулся к графину с вином. Исмаил-хан рассказал отцу Герасиму на ушко, что однажды, когда его полк стоял в Вильне, он остался ночевать в харчевне, а наутро - какой ужас! нашел на столе...

Отец Герасим прыснул хохотом и огорошил офицеров стихами:

- Господа, хану повезло:

Наутро девушка так скоро укатила

В далекий трудный путь.

Что на столе она забыла

Платок, перчатки, зубы, грудь...

Через открытые окна