Великий океан

О, мне говорила Конча, сестра! ответил Луис простодушно.И капитан Риего. Яуже давно хотел вас видеть. Сестра...

Луис неожиданно умолк, оглянулся. Лицо его стало озабоченным.

Сеньор Алексее...начал он уже другим тоном.Я просил приехать сюда, к отцу-настоятелю, потому что нельзя, чтобы знали в президии. Там есть люди, которым я несовсем верю...

Луис еще раз оглянулся, очевидно желая убедиться, что, кроме них троих, никого нагалерее нет, отвел Алексея в угол.

Монтерей заняли инсургенты,сказал он тихо.Губернатор бежал в Санта-Клара,много солдат убито. Мятежники прибыли на корабле... Отряд Гервасио ушел в прерию...

«А Конча?» едва не вырвалось у Алексея, он даже подвинулся, и Луис ничего незаметил.

Гервасио направился сюда, чтобы уничтожить ваш форт, перебить людей, а потомзаявить, что это сделали мятежники. Он убедил губернатора, что нападение на Монтерейпроизведено при участии русских... Я хочу предупредить вас, потому что испанский народ непредатели, а такие, как Гервасио,не испанский народ...

Луис волновался, кулаки его были сжаты. Как видно, подлость Гервасио потрясла егобольше, чем известие о разгроме Монтерея.

Прошу думать, что я, и сестра, и падре Винценто...

Алексей взял его за руку. Известие не поразило. Он только, как при всякой опасности,стал сдержанным и серьезным и трезво оценил положение. Услуга Луиса велика; главное,что среди испанцев были друзья, но в форте давно начеку, нападение врасплох невозможно,а в открытом бою люди Росса не беззащитные индейцы!

Спасибо, сеньор Луис, и вам, и падре, и донне Марии, сказал он как можносердечнее. Сегодня ночью я вернусь домой. И ежели когда придется... Наш форт всегдабудет и вашим домом...

Час спустя Алексей уехал из миссии. Стало уже темно, провожавший его слуга скрылсяза холмом, но Алексей не спешил, а один раз даже остановил коня, чтобы поглядеть насветившееся в ночном сумраке окно монастыря. Может быть, там была комната Кончи?.. Заделовыми разговорами он так и не расспросил о ней, хотя Луис сказал, что сестра живетздесь.

Он вздохнул, но снова все его мысли были о другом.

Беседа в монастыре показала, что враги не очень-то уверены в своих силах. Пройдет ещенемного времени, может быть, год, может быть, два, улягутся все эти тревоги, можнобудет вдесятеро увеличить посевы, строить настоящие корабли, торговать не только сКалифорнией... Александр Андреевич одобрит его планы. Он сам положил на них всю своюжизнь. И Алексей отдаст ее. Все у него впереди! И любимое дело, и друзья, и все... Разверадость завершения самого трудного не близка?

Нет, не близка...

Алексей вернулся в Росс рано утром. Было ветрено. По океану шла серая волна, полоскалсянад крепостью трехцветный флаг, из труб уносились дымки. Но небо было синее, чистое,розовый отсвет зари лежал на бревнах палисада.

Помощник правителя продрог от ночной сырости, стремился поскорее добраться додому, погреться. Там, у очага, он расскажет Ивану Александровичу и о поездке, и о дружескомпредупреждении дона Луиса, и о личных соображениях по этому поводу. Уверенность всвоих силах придавала столько бодрости, что даже нездоровье Кускова теперь не пугало. Онза двоих управится в Россе.

За воротами крепости он увидел Фросю. Присутствие жены Савельева в форте егонесколько удивило. Ни она, ни муж давно уже не покидали фермы.

Что случилось, Фрося? спросил он, отдавая караульному своего коня.

Но та только низенько поклонилась и не ответила.

Да что у вас тут такое? обернулся Алексей к караульщику, тоже хмуро и медленноперебиравшему уздечку.

Судно с Ситхи, Лексей Петрович, нехотя сообщил тот.Насчет Баранова.

Что насчет Баранова?

Сменили!..

Алексей почти побежал к дому. Иван Александрович, видимо, даже не прилег этойночью. Он сидел в самодельном кресле возле стола, гроздья оплывшего свечного сала свисалис подсвечнику, матовыми каплями застыли на сукне. Ставни были открытыосенью глазаКускова не так болели,и при утреннем свете Алексей разглядел, как за одну ночь постарелего начальник.

Знаешь уже, Леша? Кусков поднял голову, большой рот его покривился.

Знаю. Кто привез известие?

На «Соколе» депеша доставлена. По приказанию нового правителя Гагемейстера... Неофицеры мы, Леша, и не дворяне. И не для своей корысти трудились...

Потом он встал, верный соратник Баранова, высокий, немного сгорбившийся, совсемседой, снял с шеи большую золотую медаль, которую носил всегда со дня посещенияГагемейстера, поглубже засунул ее в ящик стола.

Вместе с Александром Андреевичем получали. За всю жизнь только и было ласки...Теперь расстаемся и с тобою, сынок!

Он протянул ему лежавшую на столе бумагу и, скрывая ярость, отвернулся к окну.

Алексей взял письмо. Это было приказание главного правителя российских колоний вАмерике, императорского флота капитан-лейтенанта господина Гагемейстера лично ему,бывшему подштурману Алексею Емелину. Бумагой предписывалось: немедля отбыть наСандвичевы острова для ликвидации заселения Круля, а оттуда отправиться на островУналашку и вступить в должность помощника правителя конторы. Оставить Росс навсегда.

Росчерк пера, чернильная клякса, три сургучных печати. Дешево стоит человеческаясудьба!

Отъезд Баранова с Ситхи пришлось отложить. Неожиданно прибывший в Ново-Архангельск на военном шлюпе «Камчатка» капитан Василий Михайлович Головниннесколько расстроил планы Гагемейстера. Честный и прямой моряк, Головнин не одобрилпоступок с Барановым и заявил, что будет ходатайствовать о назначении бывшего правителяв совет компании по американским делам. Гагемейстер знал Головнина и боялся теперьотпустить Баранова в Петербург одного.

Капитан-лейтенант дипломатически заболел. Властью, данной ему главным правлением,он назначил на должность правителя колоний лейтенанта Яновского, помощника командира«Суворова», и послал его проверить Кадьякскую и Уналашкинскую конторы. Баранову жебыло предложено сдать все отчеты Хлебникову в течение двух месяцев срок, необходимыйдля окончания ремонта «Кутузова». На нем Гагемейстер сам отбывал вместе с Барановым вСанкт-Петербург.