Варяги и Русь

Начинало уже смеркаться, когда Вышата, бросив последний взгляд на красавиц, которым как бы говорил, что не миновать им его рук, оставил избу Симеона и уехал с ожидавшими его на дворе двумя гриднями.

Как только они скрылись из вида, Феодор сказал:

   — Не мешает подальше спрятать наших невест... Не равен час этот ключник доберётся до них.

   — Не добрался до них, когда они были девушками, теперь не добраться и подавно, — отвечали молодые люди. — Спасибо вам, отцы святые, за то, что вы хоть немного просветили нас и дали прозреть свет незрячим.

И все поклонились старцам, вышли из избы и пошли каждый своей дорогою: Извой пошёл к Ерохе, так как ему некуда было идти в этот вечер, а Стемид — в свою рыбачью избушку, находившуюся на берегу Днепра, где жили его родные.

Прощаясь с девушками, Зоя поцеловалась с ними и сказала:

   — Теперь я ваша старшая сестра: любите и жалуйте меня, а я люблю вас.

Старик Феодор тоже ушёл к себе, на окраину Киева, где жил со своим сыном, отроком Иоанном, а Симеон и Зоя начали молиться, чтоб затем предаться сну. Вскоре всё смолкло и воцарилась тишина. Зое не спалось: она встала и тихонько вышла за дверь. Луна ярко светила, так что видны были каждый кустик, каждая былиночка. Она вся, волнуясь, дрожала перед предстоящим свиданием.

Она вспомнила, что Яруха дала ей какой-то корешок. Вынув его из-за пазухи, она дожевала его, но робость её от этого не прошла, тогда она осенила себя крестным знамением и направилась к холму.

Наконец она достигла его вершины, на которой одиноко стояла липа; став под нею, она затаила дыхание и стала осматриваться вокруг. Вдруг вдали что-то зашумело и кто-то показался на опушке; девушка хотела было бежать, думая, что это привидение, но вдруг послышался голос:

   — О, не убегай от меня.

   — Кто ты? — тихо спросила она. — Человек или призрак?..

   — Как видишь, человек, — отвечал Руслав, — и ты не бойся того, кто любит тебя всем сердцем...

Девушка молча смотрела на него и не переставала дрожать.

   — Если ты тот, которого я видела на этом же месте назад несколько дней, то я верю, что ты человек.

   — Да, я тот самый, которого ты видела и о котором тебе говорила Яруха... Вот, если не веришь, возьми это... Ты потеряла в тот раз, когда мы встретились с тобой.

Он подал ей поднятый им тогда пояс.

   — Да, это мой пояс... Я потеряла его и долго искала... — сказала Зоя.

   — Возьми... Я возвращаю тебе его.

Девушка взяла пояс и покраснела, вспомнив свой сон.

   — Спасибо тебе, витязь, — сказала она, — я вижу, ты добрый человек...

   — Ах, если бы ты знала, как я люблю тебя, то ещё скорее поверила бы, что я хороший. С той поры, как мы увидели друг друга, я каждый день приходил сюда, думая, что увижу тебя, но всё неудачно, и только благодаря Ярухе теперь я вижу тебя.

Девушка взглянула на него и, подумав, спросила:

   — Но скажи мне, кто ты и как звать тебя?

   — Я княжеский отрок, ни роду ни племени своего не знаю, а зовут меня Руславом: так князь назвал меня... А тебя как звать?

   — Все зовут меня Зоей, а отец — Надеждой.

   — Никогда не слыхивал таких хороших имён.

   — Есть ещё лучше... Сегодня я слышала, как отец Феодор и мой отец говорили, что дадут при крещении двум девушкам имена: Вера и Любовь.

   — Я не понимаю тебя, Зоя, при каком крещении?..

   — А разве ты не христианин, что не знаешь, при каком крещении даются имена?..

   — Нет, я не христианин, — отвечал юноша, — я боюсь этого адского племени нечестивых.

   — В таком случае я и говорить с тобою не стану, потому что я христианка.

   — Ты христианка!.. D, боги!.. Не может быть, чтобы христианки были так ласковы и обходительны.

   — Напротив, долг христианина быть ласковым и добрым... Только язычники злы, потому что они темны, они не знают, что такое Бог...

   — Как не знают!.. А разве не они поклоняются Перуну, Ладу, Стрибогу, Лелю и другим?

   — Это не боги, а истуканы, один Бог на небеси, и Ему лишь подобает поклоняться.

   — Слыхал я кое-что о нём, да что-то не верится... Говорят, что всё, что мы видим вокруг себя, создано Им.

   — Да, Он создал всё, и Ему следует молиться, как мы молимся дома и в нашем храме по ночам.

   — Как по ночам?.. Да ведь ночью все спят и все храмы заперты.

   — Теперь тоже ночь, но мы не спим, и в Киеве есть такой храм, который никогда не запирается.

   — Я не знаю такого храма, где он?

   — И не можешь знать, потому что ты язычник, и хоть ходишь мимо него, но думаешь, что это развалина, так как он без окон и дверей.

   — Не те ли это развалины, что подле Аскольдовой могилы?

   — Да, эти, молитва христианина будет услышана и среди развалин. Храм этот был построен княгиней Ольгой и разрушен князем Ярополком.

   — И много вас молится в этом храме?

   — Довольно, и каждый день прибывает... Много язычников обращаются... Вот и сегодня три новых последователя прибыло к нашему стаду, а скоро, говорил мой отец, прибудет весь Киев.

   — Весь Киев!.. — удивился юноша. — Но кто твой отец?

   — Мой батюшка — пчельник: у нас много пчёл и мёду, который он продаёт в Киеве.

   — Значит, это правда, что говорил мне Извой, — сказал юноша.

   — Как, ты знаешь Извоя! — воскликнула девушка. — Да ведь он только недавно ушёл от нас.

   — Он был у вас?.. Зачем? — спросил Руслав, побледнев и подумав, что он приходил к Зое.

   — Затем, зачем ходят к нам и другие.

При этом молодая девушка пытливо посмотрела на него и улыбнулась.

   — Ну, прощай, витязь, — прибавила она, — пойдём каждый своей дорогой: ты языческой, а я христианской.

   — Нет, нет, не уходи! — воскликнул Руслав. — Ты только скажи мне, зачем приходил Извой.

   — Затем приходил, чтобы учить свою невесту Светлану христианской вере и жениться на ней, — сказала она. — Чего же ты как испугался, витязь?..

   — Я не испугался, но... но думал, что он приходил затем, чтобы похитить тебя...

   — Он не ключник Вышата, который похищает невест, к тому же у христиан не в обычае похищать себе жён. Прощай, витязь.

   — О, не уходи, не уходи, Зоя!.. Дай мне сообразить, что ты сказала. Ты лучше скажи, зачем ты поклоняешься Чернобогу, которого ты хоть и называешь по-другому, но мы знаем, что он Чернобог.

   — Ваш Чернобог по-нашему Сатана, и мы презираем его, как и вашего Перуна.

   — Ах, не богохульствуй, Зоя!.. Ты не знаешь, как я люблю тебя и каждое твоё слово хулы нашим богам режет моё сердце.

   — Потому и говорю, что истуканы не боги, а Бог один во всей вселенной.

   — Поэтому если христиане ненавидят язычников, то они ненавидят и князя, ведь и он язычник.

   — Нет, они молятся о его благоденствии, и не только за него, но и за всех язычников.

   — Христиане молятся за всех язычников! — удивился Руслав. — И не жаждут ничьей погибели?

   — Нет, не жаждут и не упиваются кровью людей, как это делают язычники, принося их в жертву идолам.

   — А вы что делаете в храмах?

   — Мы молимся нашему Богу и пресвятой Деве, матери нашего Искупителя.

   — А кто был этот Искупитель?

   — Сын Божий, посланный с небес на землю, чтобы просветить ум таких же язычников, как и ты, и Он искупил их своею кровью... Если бы ты пожелал увидеть свет и познать Бога истинного, то благодать Искупителя снизошла бы на тебя и ты узнал бы, что ваши боги поддельны, как и всё, что вы признаете божеством своим.

   — О, я бы готов жизнь свою отдать, чтобы понять тебя и поверить твоим словам.

   — В таком случае приходи чрез день в полночь на это же место, и я расскажу тебе всё, а теперь уж светает и мне пора домой... Прощай.

И девушка ушла, оставив Руслава в полном недоумении.

XIII

Руслав опустился на влажную от росы траву под липой и просидел в раздумье до восхода солнца. Угорьский берег уже был осыпан солнечными лучами, когда он спустился к Днепру. Где-то вдали раздавались голоса рыбаков, ловивших рыбу сетями, послышалось мычание коров и блеянье овец, выгоняемых на луга.