Варяги и Русь

Старуха улыбнулась, сняла свой мешок, наполненный травами, и, порывшись в нём, вынула какой-то корешок, на который что-то пошептала, а потом передала девушке.

   — Этот корешок, — сказала она, — призовёт к тебе того, о ком льются твои слёзы. Сегодня вечером поди на Угорьский берег и там ты увидишь своего желанного, но помни, что если ты убежишь от него, то уж никогда больше не увидишь. Смотри... Как только увидишь его, сама иди к нему навстречу и хватай за полы кафтана, и он будет твой навсегда.

   — Мне боязно, Яруха, — сказала красавица, — не оборотень ли он?

   — Ха, ха, ха!.. — зловеще расхохоталась колдунья. — Уж коли боязно, так вот тебе ещё корешок: скушай его, и робость твою как рукой снимет... Я знаю, что этот молодец уже затосковал по тебе и, смотри, ровно в полночь сам явится к тебе.

Сказав это, Яруха скрылась, оставив молодую девушку в раздумье с корешками в руках. Вдруг послышался голос отца.

   — Зоюшка, Зоя! — окликнул он, — поди, моя радость, в дом: Господь гостей желанных прислал.

Девушка, спрятав корешки за пазуху, побежала к отцу.

   — Какие гости, отец? — спросила она, подбежав к тому месту, где стоял старик.

   — Пойдём, и ты увидишь... — улыбнувшись, сказал отец.

Молодая девушка с отцом подошли к лачужке над оврагом, у которой сидело несколько человек: Извой, Ероха, Стемид, Светлана и Оксана.

Девушки приветливо поклонились Зое, поклонились и мужчины, кроме угрюмого Ерохи, который вместо поклона сказал:

   — Ты, краличка, топчешь заповедные луга княжеские, пригибаешь деревца стоеросовые в лесах да купаешься в студёной водице Днепра, словно русалка в русалкин день, а дедушку Epoxy, небось, не заприметила; стар я стал и своих красных невест, поди, выходил да выхолил, а вот младого витязя, как тут увидала бы.

Зоя зарумянилась, словно маков цвет, и ответила старику:

   — Не подобает христианам водить дружбы с язычниками: так отец мой наставлял меня...

   — А чтоб поваднее было нам дружбу водить, — сказала Светлана, — мы тоже хотим быть христианками, как и наши суженые.

При этих словах Зоя вспыхнула и посмотрела на молодых людей, которые держали своих невест за руки, и ей вспомнился витязь, которого она с первого взгляда полюбила, но ещё не знала, кто он.

   — Исполать вам, подружки милые, и да осенит ваш ум Всевышний Господь, которому веруем мы...

   — Спасибо на добром слове, — отозвались Извой и Стемид, — с помощью твоего отца и благословением отца Феодора в нашем стаде прибудет овец...

Пока между молодыми людьми происходил этот разговор, старый Симеон с иереем Феодором к чему-то готовились в избушке. Несмотря на то, что был день, в избе горели, на дубовом столе, две восковые свечи и перед образом, в углу, — третья; стол был застлан белой пеленой, а на нём лежали две толстые книги.

Наконец старик Симеон вышел на двор и, обращаясь к гостям, сказал:

   — Благодать Господня ожидает вас в моей бедной изобке, а отец Феодор с крестом святым благословит желающих света.

Извой и Стемид повели своих невест в избу; за ними вошла Зоя, а за нею старик Ероха. Все сели у стола: старика посадили между дочерьми, а молодые люди стали позади женщин, Зоя встала в сторонке, а Симеон рядом с Феодором, как духовный человек.

Отец Феодор осенил их крестом; христиане перекрестились, а некрещёные были спрошены, по своей ли воле они желают примкнуть к христианскому стаду, или по навету других.

   — По своей воле и по любви к нашим суженым, — отвечали девушки, покраснев.

   — Ну а я поневоле, — отвечал старик, — да не подобает мне одному оставаться в язычестве, коли дочери обретают христианство... И да падёт на них одних беда, если боги рассердятся и призовут их ответ держать.

   — Ваши боги, — сказал Феодор, — бессловесны и сами нуждаются в защите... Придёт время, их низвергнет всемогущая рука истинного Бога.

Он осенил их крестом и начал знакомить с таинствами христианской веры и догматами православной церкви, наконец, учить их «Верую» и «Отче наш»; они повторяли за ним, как и все предстоявшие, вслух. Прочитав несколько раз молитвы, Феодор раскрыл одну из книг и начал читать ветхий и новый завет, знакомить с жизнью Спасителя, Его мучениями и чудесами. Затем прочёл несколько текстов из Евангелия. Затем читали по очереди Симеон и Зоя. Когда Зоя начала читать книгу, девушки удивились: они не ожидали, чтобы женщина умела читать.

   — О, дорогая, родная ты наша, — воскликнули они, — будь нашей сестрою, учи нас, тёмных, уму-разуму и просвещай нашу темноту, дабы мы были достойны во всём наших суженых!

   — Отныне и я буду считать вас моими сёстрами, вы изъявили желание быть христианками, а все христиане — братья и сёстры по Христу.

И они облобызались трижды. Даже угрюмый старик Ероха и тот повеселел.

   — Верю, — сказал старик, — и отныне я стану христианин и свято буду соблюдать их закон, как соблюдал его в язычестве.

   — Когда же назначим святое крещение? — спросил Стемид.

   — Надо погодить, сын мой, — отвечал Феодор, — пока немного поутихнет. Вишь, Божерок точит зубы на всех. Пребывайте с нашим благословением и по мере возможности старайтесь сохранить святость учения Христа, чтоб не раздражать идольников, а там время покажет, когда что можно будет сделать. Узнают, что вы христиане, нам худо будет, а вам ещё хуже. Я благословляю вас, — и он осенил всех крестом, — приходите чаще слушать учение, чтобы до крещения укрепиться в вере.

Симеон тоже благословил предстоявших и облобызал их по христианскому обычаю.

После этого Зоя с помощью названых своих сестёр начала приготовлять праздничный стол для угощения. На столе появились хлеб, сотовый мёд, сушёные фрукты, молоко, и, когда всё было готово, хозяин и его дочь, поклонившись до земли гостям, пригласили их отведать хлеба-соли. Но едва они сели за стол, как раздался лошадиный топот. Все вскочили, потушили свечи и лампадку и вышли встречать нежданного гостя. Хозяин первым вышел из избы и увидел княжеского ключника Вышату с двумя другими всадниками. За хозяином вышли и все остальные и поклонились боярину.

   — Мир честной компании, — сказал он насмешливо. — И ты здесь, сокол ясный, Извоюшка... Аль на пир я попал незваный... Ну, исполать вам, други любезные...

   — Милости просим отведать нашей хлеба-соли, — отвечал, кланяясь, хозяин, на лице которого не было ни кровинки.

   — Не в пору, кажись, я приехал сказал Вышата, видя, что все как будто недовольны и взволнованны.

   — Добрый гость всегда в пору, — отвечал за хозяина Феодор, — но коль скоро ты приехал с такими же намерениями, с какими ездишь всегда, где есть красные девушки, то у них есть суженые...

   — Не моя воля в том, а княжеская, — отвечал Вышата, — и коль повелит государь, то и мужи не спасут, а не токмо что суженые... Не на свадебный ли пир я попал к вам?

   — Да, ты прав, Вышата, — смело отвечал Извой. — Сегодня мы пируем наш сговор, и вот наши невесты.

   — Совет да любовь вам, — с иронией сказал он. — Да то странно лишь, что ты, Извоюшка, сговариваешься в лесу и хочешь жениться не на боярышне красной, а на девушке простой, а, чай, многие боярышни пошли бы за тебя.

   — Не надо нам боярышен... — проговорил Извой. — Мы любим, как подобает любить зрячим свет Божий, не похищаем чужих жён и не заставляем мужей умываться слезами... Не обессудь на слове...

   — Э, да ты, парень, с острым язычком... Не за то ли тебя и любит князь Владимир...

   — Дело княжеское, за что он любит меня, а Вышате, его холопу, не след говорить о том, — вспыхнул Извой.

   — Ну, не гневайся, Извой, — сказал Вышата мягко, зная, что княжеский любимец имеет больше почёта, чем он, несмотря на все его старания угодить князю. — Лучше выпьем чару вина да помиримся...

   — Не обессудь, родимый, — отозвался хозяин. — Чары вина не найдётся у бедняков, а вот медку да бражки милости просим отведать.

Все вошли в избу и сели за стол. Вышата был весел и много шутил и всё посматривал на Оксану и Зою. Но недолго он посидел за столом.