Великий океан

Летом они гостили у отца. Крепость оживала от веселой суматохи, беготни Ирины,приводившей десяток индейских детей, от беспрестанных исчезновений Антипатра наалеутских байдарках. Потом дети подросли, Антипатр уходил в море со знакомымикорабельщиками, Ирина сама занялась кадьякской школой. Баранов очень любил сына идочь, скучал, когда их долго не было. Но постоянные заботы, дела и привычка к одиночествумешали ему проникнуть в их душевный мир. Он хотел сделать для них все, что было в егосилах, однако что именно, не знал.

Долгие годы привязанности к крестнику Павлу, выросшему на его руках, надежды,связанные с ним, ужасная смерть юноши от руки предателя, задумавшего учинить бунт изахватить колонии в свои руки, сказались тоже. Он словно боялся раскрыть свое сердце...

Баранов сложил бумаги, прошелся по комнате. В черном длинном сюртуке он казалсяеще ниже, остатки седых волос превратились в белые, обрамляли лысую голову. Но ясныенемигающие глаза смотрели из-под бровей все так же остро и внимательно, словно их некоснулось время. Шестьдесят девять лет прожил он на свете, из них половину в далекихкраях. Похоронены сверстники, а планы не завершены, годы трудов и борьбы дали толькопобеги, ростки не стали еще деревьями. Многое было впереди, может быть самое трудное.

Под окном послышался стук ружейных прикладов, голоса. Сменялись караульщики.Крепость жила по военному артикулу, промышленные несли гарнизонную службу не хужесолдат. По-прежнему каждое утро правитель сам бил в колокол, подвешенный к столбу наплощади,возвещал наступление дня. По-прежнему обходил караулы, поднимался на палисадк пушкарям. Открытой войны не было, но друг-враг Котлеан держал поблизости воинов,вооруженных американскими ружьями, каждый чужеземный корабль мог оказатьсянеприятелем.

Правитель ходил и ходил по залу. И этот корабль, швартующийся сейчас в гавани,наверное, охотно разрядил бы свои пушки по русскому форту, вместо того чтобы притворятьсядругом!

Больше всего беспокоил Росс. Письма испанского губернатора, пересылаемые Кусковым,были вежливы, но содержали всегда одну и ту же ссылку на невозможность торговли безразрешения вицероя и короля, ссылку на запрос мексиканского двора о причинах заселениярусскими берегов Бодего.

Были еще вести, полученные через индейцев, о многочисленных партиях американскихпереселенцев, движущихся на далекий Запад. Сотни бродяг, темных дельцов и разного люда,покинув города, тащились на волах и пешком через горы, пустыни и прерии, поджигаялеса, преодолевая реки, к берегам другого океана, чтобы захватить земли вольных индейцев,стреляли в туземцев как в диких зверей. Большинство переселенцев двигалось в Калифорнию.Правительство Соединенных Областей поощряло их деяния.

Беспокоил Круль. Корабль, разбившийся у Сандвичевых островов,прямой убытоккомпании, но торговый убыток покрывался другими барышами. Непоправимый убытоквсему делу, ежели Круль не поладит с Томеа-Меа. От отставного лекаря давно не было нислуху ни духу... Только недостаток в людях заставил остановить выбор на Круле. Жив был быПавел не так обернулись бы иные дела...

О Павле он запретил себе думать. Прошло два года, пройдут ещеболь не изгладитсяникогда. Приемный сын был больше чем сыном, он воплощал в себе будущее...

Правитель вернулся к бюро, сложил бумаги, опустил крышку. Затем позвал Серафиму.Кроме домоправительницы, прислуги у него не было. Он все делал сам и не любил никоготревожить.

Покличь Николку, Серафима,сказал Баранов, когда женщина вошла в горницу иостановилась у порога. Высокая, широкогрудая, с суровым, когда-то красивым лицом,повязанным черным платком, она была похожа на монахиню. Скажи, чтоб немедлябежал сюда. Он в школе. Карту Нортонова залива они там чертят. А ежели встретишькорабельщиков, пускай тож идут сюда.

Серафима кивнула головой и молча вышла. Бывали дни, когда она сутками непроизносила ни слова.

Баранов снова вернулся к окну. На корабле уже отдали якоря, спустили шлюпку. ШкиперДжиль торопился встретиться с «губернатором». Очень маленький и подвижной, хотя ему,наверное, исполнилось шестьдесят лет, с наголо обритым шишкастым черепом,бесцветными, навыкате глазами, он производил впечатление простачка, а был самыйхитрющий старикан среди шкиперов Восточного моря. Недаром его взяла на службу новаякомпания.

Джиль помнил те дни, когда Баранов сам встречал каждое судно, приходившее в Ново-Архангельск, но не удивился, не увидев правителя на берегу. Времена изменились, малоепоселение стало настоящим портом, русские прочно обосновались на своих землях. Если такпойдет дальше, в гавани тут будет не протолкаться. Все придут поклониться Баранову. Понятнатревога Колумбийской компании, пославшей сюда его, Джиля... Только не он, Джиль,главный козырь в этой игре!

Стуча палкой, с которой никогда не расставался, шкипер проворно поднялся к воротампалисада, благодушно улыбаясь, ждал, пока его пропустили, затем степенно взошел накрыльцо. Он бывал уже здесь, хорошо знал Баранова, умел говорить по-русски. Когда-тодаже оказал колонии услугу, выкупив русских звероловов у индейцев, захватившихпромышленных в плен. Но всегда чувствовал себя не совсем уверенно под ясным,проницательным взглядом правителя.

Баранов встретил гостя, не отходя от окна. Джиль переложил палку в левую руку, сунулшляпу под мышку и, стараясь держаться непринужденно, ворчливо заговорил:

Мистер правитель совсем забыл старых друзья. Ну, ну...

Здравствуй, Джиль!ответил Баранов неторопливо. Откудова бог послал?

Шкипер оглядел комнату, покосился на мальчика-креола, вызванного Серафимой исидевшего у очага, достал табакерку, сделанную из щитка черепахи, опустил туда двапальца.

Послал бог, а мешал дьявол,сказал он, морщась от понюшки,у Ванкуверовамыса совет твой вспоминал. Не ходить пролив.

Баранов усмехнулся.

В сию пору мои мореходы на два румба на вест отклоняются. Особливо когда берутпарусом сюда. Давно ты, шкипер, не ходил тут... Из Колумбии идешь?

Из Колумбии.

Новым хозяевам служишь?

Джиль быстро глянул на правителя и, не зная точно, что тому может быть известно,промолчал.