Великий океан

Лука ходил то туда, то назад, издергал свою бороденку, скинул даже армяк незамечал холода. Из Росса придут сюда байдары не раньше чем через два месяца, «Вихрь»вернется и того позже. Покинуть камни сам он не мог, да и кто в эту пopу пробьется налодочке по океану? Плыть придется мимо Друкова мыса, почти две недели.

Две недели,подтвердил и Пачка, когда Лука наконец подсел к костру и рассказалалеуту в чем дело. Старик пожевал лиловыми сухими губами и добавил: Может, пройдуменьше. Одного молодого возьму и парус. Будешь давать парус?

Лука подумал, что ослышался.

Чо мелешь? заявил он сердито.

Поеду,поднялся Пачка.Видишьнельзя ждать. Плохие люди тоже не будут ждать.Ты верно сказал.

Лука растерянно заморгал и первый раз в жизни не нашелся, что ответить.

Часа через два алеуты готовили лодку, а Пачка и выбранный им помощник сиделивозле входа в пещеру, хором повторяя слова, которые говорил Лука для передачи ИвануАлександровичу. Промышленный писать не умел и заставил обоих посланцев выучить ихнаизусть.

«Будь здоров, Иван Александрович...зубрили алеуты громко.Беглый матрос, он жеразбойник супротив вицероя, признался нам про бостонцев, кои думают запалить Росс. Аокромя того, гишпанский дон губернатор помирает. Во веки веков. Держи караул крепко, кчему сообщаю тебе. Лука».

В полдень маленькая байдара покинула островок. Пачка сразу поднял парус. Лодкавскинулась на волну, накренилась, скользнула вниз, снова выползла вперед. Вскоре онапропала из глаз, затерявшись в чернозеленых провалах.

Главный правитель Российско-американской компании, хозяин Аляски и Алеутскихостровов, освоитель новых земель Александр Андреевич Баранов в первый раз за многиегоды не вышел встречать корабль, прибывший в гавань Ново-Архангельска. И наодиннадцатизалповый салют бостонца велел ответить всего тремя.

Всходило солнце. Сегодня оно вставало не закрытое завесой туч, а медленно поднималосьнад лесистыми островками и чистой водой пролива. Шел ноябрь, но море не замерзалоздесь даже зимой, белели лишь кое-где льдины, сорвавшиеся с горы Доброй Погоды, далегкий иней оседал на береговых камнях. Из окна дворца правителя видны были гавань,трехмачтовая шхуна, уверенно убирающая паруса, многозвездный полосатый флаг. Чужиекорабли теперь хорошо знают путь в надежную бухту!

А рейд был пуст. «Вихрь» ушел в Калифорнию и на Сандвичевы острова, «Александр»и «Алеут», построенные на собственной верфи, находились по пути в Охотск, два маленькихсуденышка трепали сейчас штормы Нортонова залива.

Обширность земель требовала большого флота, требовала хотя бы одного военногокорабля, крейсирующего в освоенных водах. Морской разбой и наглость бостонских купцовпереходили границы терпимого. Потакаемые сильной рукой, пираты снабжали индейцеворужием, заставляли нападать на русские поселения, убивали промышленных и алеутов,грабили лежбища морского зверя. Пользуясь отсутствием российских кораблей, безнаказаннохозяйничали на чужих берегах. Только страх перед неумолимой расправой Баранова заставлялих время от времени прикидываться агнцами.

Александр Андреевич отошел к бюро, стоявшему в углу комнаты возле шкафа с книгами,не присаживаясь, перевернул бумагу. Мелко исписанный синеватый лист был весь взавитушках и росчерках усердие неведомого канцеляриста, снимавшего копию обращенияглавного правления к царю.

«Ваше Императорское Величество,писали наконец встревоженные убытками санкт-петербургские акционеры,всемилостивейше покровительствуя Российско-американскуюКомпанию и вообще отечественную торговлю, не дозволит далее стеснять российскуюпромышленность частным североамериканским торгашам с прочими неуемными своимисогражданами, не дозволит отменить всю возможность производить более промыслы исовершенно нарушить спокойствие российских колоний...»

Кончился 1813 год. Русские войска давно изгнали Наполеона из России, гнали его повсей Европе, приближались к Лейпцигу. Американские Соединенные Области воевали сАнглией. В Испании разгоралась гверилья народ сражался против войск французскогоузурпатора. Мексиканский священник Хозе Морелос продолжал восстание Идальго,расстрелянного королевскими солдатами. Мир был охвачен войной, она приближалась сюда,и российские дипломаты требовали не обострять недоразумения компании.

Вместе с копией прошения царю акционеры прислали и копию договора, заключенногос новой торговой компанией, созданной американцами у устья реки Колумбии. Бостонскиекупцы выходили на Тихий океан, вбивали надежный клин между Ново-Архангельском иРоссом. Так они займут и Калифорнию и Аляску, а министры всё еще будут толковать о«недоразумениях».

Баранов устало положил бумагу на крышку бюро. Непрозорливость и равнодушие! Кровьюи потом политые места, обысканные российскими морепроходцами, труд и просвещение,слава родной земли что им, санкт-петербургским чиновникам и бобролюбцам! Они,наверное, не очень тужили, когда и Москва горела, когда русское сердце обливалось кровью,когда он сам и сотни промышленных с трепетом ожидали известий из России. Ничего имэтого не нужно!.. Сегодня прибыл бостонский корабль. Шкипер Джиль теперь служитКолумбийской компании. Американские купцы торопятся к чужому добру...

Надо было бы самому пожаловаться в Вашингтон конгрессу. Народ, с которым онвсегда старался жить в дружбе, не позволит ее нарушить!

В зальце стало светлее. Утреннее солнце обновило золотые рамы картин, висевшие набревенчатых стенах, засияло на начищенном Серафимой ободке большого глобуса, отразилосьв стеклах двух книжных шкафов.

Баранов по-прежнему жил один. Много лет назад, на Кадьяке, для укрепления связейс береговыми индейцами, женился он на дочери кенайского вождя. Вождь был крещенмонахами, получил имя Григория, в честь Шелехова, дочь названа Анной.

Баранов оформил брак. Но Анна Григорьевна не хотела покидать свой народ, осталасьна Кадьяке. Сын ее и Баранова Антипатр и дочь Ирина жили с ней. Они учились в школе,учрежденной еще Резановым. Мальчик стремился стать моряком, плавал на кораблях, девочкабыла любимицей всего побережья.