Выученные уроки (СИ)

— Что ж, отлично. Надеюсь, вы оба как следует насладитесь, пачкаясь в мерзости, что принесут эта девчонка и ее грязнокровная сука-мать.

Это меня довело:

— Не говори так о ней!

— Скорпиус, — отец предупреждающе посмотрел на меня. Я его проигнорировал:

— Ты не имеешь права так говорить! Ее мать сделала уже больше, чем многие за всю свою жизнь!

— Ты это слышишь? — спросил дед, явно взбешенный.

— Скорпиус, иди, — снова сказал отец.

Я еще не закончил и решил, что раз уж отправлюсь в ад, то могу идти туда до конца.

— Ты даже не понимаешь, каким идиотом выглядишь со всей этой чепухой о крови?

— Астория! — похоже, папа понял, что я его не послушаю, и решил использовать мою мать. Она схватила меня за плечи и тут же вытащила из комнаты. Я не боролся с ней, конечно, но не был доволен, что отец и дед будут говорить обо мне, пока меня не будет рядом.

Прошло пять минут, и отец прошел через кухню, где мы с матерью стояли и ждали. Он посмотрел сначала на мать, потом на меня. Я ничего не сказал, только попытался прочесть по его лицу. Он тоже ничего не сказал, просто покачал головой и ушел.

Я все еще не знаю, что произошло, но дед с тех пор больше не приходил. Думаю, он, наверное, занят со своими адвокатами, переписывает завещание и все такое. Отец об этом не говорил, и это считается закрытой темой. Я все еще «под замком», а вот за что понятия не имею. Не имеет значения, все равно скоро школа, и я не мог не радоваться.

Я удивлен, что отец решил пойти с нами и проводить меня на поезд. Он не всегда ездит с нами в Лондон, и я думал, что он точно не пойдет в этот раз, не после всех этих проблем вокруг. Но он пошел, и, когда мы идем на станцию, он выглядит странно решительным.

Платформа 9 ¾ всегда заполнена и битком набита, и сегодня все так же. Большинство моих одноклассников ворчат из-за окончания каникул. Обычно я бы их за это не винил, но сейчас я предпочел бы быть в школе, чем где-нибудь еще. Я не очень хорошо скрываю свое нетерпение поскорее вернуться в общество единственного человека во всей вселенной, которого могу терпеть.

И, конечно, ее нетрудно заметить.

Она стоит рядом со своей семьей, и я вижу даже отсюда, с другого края платформы, что она спорит о чем-то со своим братом. Их мать им что-то тихо шипит, явно замечая присутствие журналистов, окружающих их и жаждущих нового громогласного заголовка. Роуз потрясающе выглядит как всегда, несмотря на то, что одета для поездки в простой джемпер и джинсы. Ее волосы собраны в хвост, но некоторые выбились, образуя обычные неровные пряди. Мне хочется бежать прямо к ней, но это невозможно. Она оглядывается, ловит мой взгляд и начинает улыбаться озорно, но в то же время застенчиво.

И мне тут же стало наплевать на все, что случилось на прошлой неделе.

Ее отец заметил улыбку и проследил за ее взглядом. Сам он олицетворяет что угодно, но только не улыбку. На самом деле, он выглядит так, будто может швырнуть в меня Авада Кедаврой прямо сейчас. Интересно, сможет ли он за это ничего не получить, раз уж его жена будет министром магии? Наверное, да. Так что, это нехорошо.

Прежде чем я это даже понял, он уже шел к нам, совершенно злой и на сто процентов жаждущий убийства. У моего отца очень похожий взгляд, и он стоит, расстреливая его взглядом в ответ. Я запаниковал, потому что это нормальная реакция для того, кого сейчас будут убивать. Роуз была в таком же ужасе, пока бежала за отцом, проталкиваясь среди людей.

— Я просто хочу, чтобы ты знал одну вещь, — грозно сказал ее отец, как только его стало хорошо слышно. Он обращается к отцу, не ко мне, что, наверное, хорошо, исключая тот факт, что отец, похоже, не собирается удерживаться от драки. — Если твой сын, — он выплюнул это слово будто какое-то ругательство, — даже подумает о моей дочери, я сам переломаю каждую кость в его теле.

О. Великолепно

— Отлично сыграно, Уизли, — ухмыляется отец, и у меня появилось ужасное ощущение, что он всем этим втайне наслаждается. — Угрожать пятнадцатилетнему ребенку, какая прелесть.

— Да, и прими это за обещание, — он с секунду пронзает меня взглядом и снова поворачивается к отцу. — И когда я покончу с ним, то можешь быть уверен, я покончу и с тобой.

— Папа! — Роуз, наконец, пробралась сквозь толпу, и у нее такой же убийственный взгляд, как и у ее отца. Она выглядит так, будто готова убить его прямо сейчас. — Хватит.

Он ее, конечно, игнорирует, но мой отец одаривает саркастической улыбкой:

— Твой отец только что сказал моему сыну, что он собирается… О, как же он это сказал? Ах, да, «переломать каждую кость в его теле».

Глаза Роуз стали в два раза больше, и она выглядела перепуганной.

— Папа! — почти выкрикнула она в негодовании.

Он просто пожал плечами:

— Он получил честное предупреждение.

— О, не волнуйся, — успокоил отец Роуз. — Твой отец всегда только говорит и ничего не делает.

Мистер Уизли выглядел так, будто готов прямо сейчас показать отцу, что он ошибается, но тут прибежала его жена и встала между ними.

— Прекрати, — тихо сказала она. — Сейчас же.

— Так-так-так, ну разве это не будущий министр магии? — сказал отец, и его «милый» тон просто сочился сарказмом. — Могу вас поздравить?

Миссис Уизли медленно обернулась и посмотрела так, будто хочет врезать ему по носу. Она ничего не сказала, но была явно раздражена его сарказмом. Она явно собрала каждую унцию своего самоконтроля, чтобы не повестись на провокацию.

Роуз выглядит так, будто хочет умереть, и я ее не виню. Я точно испытываю то же самое, и, когда она хватает меня за руку и тащит к поезду, не говоря ни слова, я ее не останавливаю. Она тянет меня за руку всю дорогу, но останавливается прямо перед входом. Невысокий мужчина в жуткой шляпе встал прямо перед нами, и меня ослепила вспышка его камеры. Роуз тоже несколько раз моргает и с секунду кажется растерянной. И секунда — это все, что у нас есть, потому что тут же появился ее отец. Он немедленно вырвал камеру из рук коротышки и разбил ее о землю.

— Эй! — запротестовал фотограф, с неверием глядя вниз на разбитую камеру.

— Еще раз подойдешь к моей дочери, и я сломаю тебе шею, — он пнул останки камеры через платформу и ушел.

Все вокруг уставились на нас, и Роуз обалдело стоит с полминуты, но потом срывается с места и вбегает в поезд. Я следую за ней, конечно, потому что она все еще держит меня за руку так крепко, что я не смог бы остаться, даже если бы захотел. Но я не хочу.

— Они все идиоты, — сердито сказала она, захлопывая дверь и проскальзывая в пустое купе.

Я полностью с ней согласен.

— Мы не должны их какое-то время слушать.

Нахмуренное лицо Роуз немного просветляется, и она притягивает меня для поцелуя. Это великолепный поцелуй, как и все остальные. И мне это очень нравится.

— Мы вообще не должны их слушать, — сказала она, наконец улыбаясь, когда отстранилась.

Дверь в купе снова открылась, и вошел ее кузен Ал. Он выглядит довольно сильно раздраженным, когда бросает сумку на пол. Предполагаю, это ее, потому что у нее сумки не было. Он гневно посмотрел на нее.

— Твоя мама велела передать, что любит тебя.

Он поправил очки на носу, а потом посмотрел на меня так, будто хочет швырнуть проклятьем. Я просто уставился на него в ответ.

— Спасибо, что принес мою сумку, — сказала Роуз, наконец отпустив мою руку, и положила сумку на полку.

— Не за что, — сварливо сказал Ал. Он повернулся, чтобы уйти, но Роуз его остановила.

— Куда ты идешь? Ты не хочешь ехать с нами?

— Я так понял, что вы хотите побыть наедине.

Хотим. Спасибо, что подыграл. Увидимся в Шотландии.

— Не будь идиотом, — а, черт, Роуз, как оказалось, так не думает. — Конечно, ты можешь ехать с нами. Вы двое должны узнать друг друга получше.

Она хватает нас за руки и сажает друг напротив друга. Мы пристально рассматриваем друг друга и по какой-то причине друг другу не нравимся.