Выученные уроки (СИ)

— Какой несчастный случай? — резко спросила Роуз. — Квиддич?

Невилл кивнул, его лицо было мрачным и серьезным. Я не понял, что в этом нафиг особенного? Я имею в виду, на квиддиче постоянно случается всякое, это обычное дело.

Он ничего не сказал, только молча повел нас в больничное крыло. Я продолжал поглядывать на Роуз, которая или пожимала плечами, или качала головой в ответ. Было видно, что она больше встревожена потенциальным несчастьем, чем я, потому что она абсолютно ничего о квиддиче не знает. Люди не травмируются на квиддиче серьезно, а, если и травмируются, магией можно залечить любую травму почти моментально. Я не видел в этом ничего особенного.

Когда мы дошли до больничного крыла, вся команда стояла снаружи. Они не говорили и не переговаривались друг с другом; они просто стояли и выглядели очень опечаленными. Я посмотрел на Роуз, чтобы увидеть ее реакцию, но она смотрела в другую сторону, на Кейт, которая стояла, прислонившись к стене и закрыв глаза. Она выглядела так, будто ее сейчас стошнит, и, словно почувствовав на себе наши взгляды, она открыла глаза и посмотрела на нас.

— Что случилось? — повторил я уже, наверное, в миллионный раз. Это что-то серьезное? Это точно не первый раз, когда Джеймс травмируется на квиддиче, почему все ведут себя словно на похоронах?

Никто не ответил, к удивлению, и Невилл просто открыл дверь в лазарет. Я не хотел, но начал немного волноваться. Во-первых, я явно был не первым (и даже не сотым) человеком, которого Джеймс захотел бы увидеть, учитывая, что мы месяцами не разговаривали. Не говоря уже о том, что все вели себя так странно, что я нервничал сильнее, чем мне хотелось бы.

Я увидел причину всей странности, как только вошел в дверь.

Здесь было намного больше народу, чем просто школьная медсестра, и все столпились вокруг одной кровати. Они оглянулись, когда мы вошли, и мадам Помфри повернулась к нам с таким видом, словно хочет нас убить, и прикрикнула, приказывая держаться подальше. Она была страшной старухой, и я думаю, что мы не первые студенты, которые пытались войти, хотя мы первые, кого привел учитель. Она расстреляла Невилла взглядом.

— Никаких студентов, — твердо сказала она, и ее тон не оставлял надежды на возражения, но Невилл стоял на своем:

— Они подождут приезда родителей, — его голос тоже не давал пространства на споры.

— Невилл, что происходит? — спросила Роуз, выгибая шею, чтобы разглядеть, что там, за людьми. Это было невозможно.

Невилл выглядел сомневающимся — то ли рассказать нам что-то, то ли нет.

— Джинни уже едет, просто оставайтесь здесь и посидите, пока она не приедет, — он подтолкнул нас к ряду откидных стульев у дальней стены. — Я попытаюсь найти Лили, просто оставайтесь здесь и держитесь подальше, хорошо?

Я кивнул, но Роуз с подозрением сузила глаза. Она пошла со мной к стульям все же, и мы сели. Невилл с секунду разглядывал нас, а потом ушел.

— Какого черта? — спросила она, недоверчиво глядя на меня. Я ничего не сказал. Я пытался не пугаться, но какой-то узел у меня в животе заставлял дергаться. Что-то было не так, и это было очевидно.

Роуз нельзя было так просто усмирить, так что она решила встать, забралась с ногами на стул и посмотрела поверх голов людей, столпившихся вокруг кровати Джеймса.

— Роуз Уизли, немедленно спускайся со стула, или я так быстро вышвырну тебя отсюда, что у тебя голова закружится! — мадам Помфри испепеляла ее взглядом, но, зная Роуз, я ожидал от нее какой-нибудь дерзости в ответ. Но она этого не сделала. Она просто слезла со стула и села, ее лицо было пустым.

— Что там? — спросил я, когда Роуз села рядом со мной.

— Там много крови, — тихо прошептала она, и потому, как она это сказала, я понял, что это должно быть плохо.

Много крови.

Что-то было серьезно не так, это было ясно с того момента, как Невилл вошел в Большой Зал. Взгляды всех членов команды, не говоря уже о Кейт. И теперь Роуз это подтвердила.

Двери снова распахнулись, и все оглянулись, чтобы увидеть, кто ворвался. Это была моя мать. Она была в панике, и очень торопилась, и тут же бросилась к группе людей, игнорируя, или скорее не замечая, меня и Роуз. Один из мужчин, которого я не знал, попытался ее остановить, но он был недостаточно скор, и она протолкнулась сквозь людей, закрывающих Джеймса.

— О господи!

Ей больше ничего не нужно было говорить. Я слышал по тому, как задушено звучал ее голос, что что-то точно не так, и я устал от того, что ничего не знаю и не вижу сам. Я прошел через комнату, пока никто не видит, и протолкнулся туда, где стояла мама.

И тогда я все увидел сам.

Джеймс был покрыт кровью и синяками. Он лежал на животе, пока они что-то делали с его ужасной зияющей раной на затылке, откуда все еще текла кровь, несмотря на то, что почти десять человек пытались ее остановить. Я понял, что незнакомые люди были со скорой помощи Святого Мунго, чего я раньше никогда не видел в Хогвартсе. Его ноги выглядели сломанными, но к ним еще никто и не прикоснулся; все были сосредоточены на его голове.

Мама выглядела так, будто сейчас упадет в обморок, и на секунду мне показалось, что упадет. Она, наконец, заметила меня, когда я замер и уставился на кровать, где лежал мой брат. Увидев меня, она словно тут же выпала из внезапного шока, и сразу же схватила меня, и развернула, словно пыталась закрыть от меня то, что я уже видел. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но что — понятия не имел, потому что мама меня тут же оборвала.

— Уведи ее отсюда! — она дико уставилась на Невилла, который только что вернулся с Лили. Лили выглядела растерянной и перепуганной, и было видно, что она на грани истерики. Но Роуз уже пробежала через всю комнату и вытолкнула ее из палаты, прежде чем та что-то сказала.

Невилл посмотрел, как они ушли, и подошел туда, где мы стояли. Мама покачала головой в неверии.

— Невилл, что случилось?

Невилл выглядел таким же растерянным, и он сам беспомощно покачал головой:

— Я не знаю. Его ударило по голове, и он упал. Они хотят забрать его в Святой Мунго, когда остановят кровь.

Я задался вопросом, с какой высоты он мог упасть, чтобы так страшно покалечиться. Или как сильно должен был ударить бладжер.

Мама все еще выглядела близкой к обмороку, и она очень тихо задала следующий вопрос:

— Ты сказал Гарри?

Если бы я так не волновался о том, что мой брат, возможно, умирает, я бы заметил тогда тень грусти в ее тоне.

Невилл снова покачал головой:

— Я пытался, но не смог его найти. Я говорил с Гермионой, она сказала, что попытается его поискать.

Мама кивнула.

— В командировке. Я думаю.

В воздухе повисла неловкая тишина, и Невилл почувствовал себя особенно не в своей тарелке. Наконец, мама взяла себя в руки, так как она выпрямилась и придала своему голосу самый деловой тон.

— Ал, почему бы тебе не выйти и не поискать свою сестру? Его скоро заберут в Мунго.

Я не спорил. Я вышел в коридор, подальше от неловкости, подальше от мамы и Невилла. И подальше от Джеймса. Я больше не хотел на него смотреть.

Я все еще не хочу на него смотреть. Я ненавижу Святой Мунго и всегда ненавидел. Он навевает на меня плохие мысли, и меня всегда передергивает, когда я здесь. Джеймс все еще лежит без сознания, но теперь он перевязан, а его сломанные кости зафиксированы. Нет никаких следов того, что ему становится лучше, и становится все яснее, что никто не знает, когда — если будет это «когда» — он очнется.

Мама провела последние три часа, превращаясь из полностью собранной и деловой в совершенно беспомощную, и обратно. В одну минуту она выкрикивает распоряжения, в другую — падает на стул и всхлипывает. Лили тоже в истерике, и я не думаю, что она переставала плакать хоть на секунду после того, как мы сюда прибыли. Собралась почти вся семья, и все они старались утешить маму, хотя она едва реагировала. Единственный человек, которому она вроде ответила, была бабушка, которая смогла увести ее наверх выпить кофе.