Красная - красная нить (СИ)

Мы начали. Ох, это так странно! В глаза привычно светили лучи включенных наконец-то небольших прожекторов. Если честно, я с облегчением выдохнул в этот момент. Софиты будто отрезали нас от не слишком тепло настроенного зала. Я смотрел на увлечённо поющего и играющего Рэя, на супер-сосредоточенного Дерека и через пару песен даже смог расслабиться и улыбнуться им. Несколько раз Том что-то слажал с ритмом, но Торо даже бровью не повёл, и я изо всех сил гнался за ним, чтобы не разочаровать. Мы сыграли одну песню Битлов, повторили Queen, и закончили парой песен из Мisfits и Smashing Pumpkins. В конце Дерек неловко раскачался и споткнулся о шнур своей гитары. Я обалдело, словно в замедленной съёмке глядел на то, как парень заваливается на меня, и в голове лишь одна мысль зазвенела разбивающимся стеклом: «Если он коснётся меня, я полечу вниз. Это будет эпичный финал нашего выступления…». Я ждал и ждал этого момента, но Дерек вдруг перестал падать. Торо успел схватить его за руку и вернул в устойчивое положение. Не понятно как, но мы доиграли, получив в ответ чуть более тёплые аплодисменты, чем в начале. Я слышал, как какой-то парень прокричал: «Было бы веселее, если б вы завалились, парни», его с энтузиазмом поддержали. Мы отцепляли гитары и спешили освободить сцену – внизу стояли музыканты из «Orange Snow».

В их группе играли две девушки. Меня это почему-то удивило. Нет, я, конечно, знал, что девушки играют в рок-группах. Просто раньше не сталкивался с ними вот так – нос к носу. Они были симпатичными, с необычным оранжевым макияжем вокруг глаз.

– Неплохо играли, – улыбнулась та, что была с короткой мальчишеской стрижкой. Я было улыбнулся в ответ, но она закончила: – Для малолетней группы. Хотя ты вообще выглядишь на среднюю школу, мальчик.

Я сцепил зубы и упрямо пошёл за Рэем, проталкиваясь между ними и стеной.

Через десять минут мы сидели на почётном месте в дальнем углу у барной стойки. И пили. Рэй – колу, а я – томатный сок. Выбор остальных меня не очень интересовал. Сок слегка отдавал плесенью.

– Не обращай внимания, Фрэнки, – вдруг тихо сказал Торо, глядя в свой стакан, шипящий пузырьками. – Есть люди, которых хлебом не корми – дай кого-нибудь задеть.

– Да мне плевать, – чуть резче, чем надо, ответил я ему. Зачем? Рэй-то ведь ни в чём не виноват. Просто внутри стягивало кишки странное чувство – будто тошнота. От выступления, от этого накуренного места, от пьяных смешков парней чуть дальше за стойкой и совершенно дурацкой, на мой вкус, музыки, что играли эти из «Orange Snow». Да почему же он оранжевый-то? И вдруг в мою голову залезла самая простая и идиотская при этом ассоциация. Оранжевый снег… Фу-у-у… Я улыбнулся, а затем захихикал. Рэй посмотрел на меня с интересом. Я мотнул головой, без слов говоря о том, что вряд ли посвящу его в причину веселья.

– Вам не кажется, что мы как-то стрёмно сыграли? – неожиданно спросил Дерек, выглядывая из-за Рэя.

– Нормально мы сыграли. Неплохо, – упрямо ответил Торо.

– Мне тоже не понравилось, – отхихикав, поддержал я басиста. – Дурацкое ощущение внутри.

– Ага, будто плюнул кто, – угрюмо продолжил Дерек.

– Так, – строго сказал Рэй. – Закончили нытьё, девочки. Достали уже. Спасибо бы лучше сказали: ни одна школьная группа не может похвастаться тем, что играла в ночном клубе. Это уникальный случай, и то только благодаря тому, что Джек – бывший одноклассник моего брата. Между прочим, уникальный опыт. Поймите, никто не будет всегда принимать нас, как в школе. Это в школе нас знают, мы круты уже просто потому, что умеем правильно и красиво держать гитары. А тут публика видит таких, как мы, каждый день. И каждая подобная группа мнит себя звёздами. Мы просто сносно перепеваем песни известных музыкантов, и точка. Ничего особенного. Если вы хотите, чтобы девчонки визжали от одного вашего появления на сцене – не выходите за пределы школьной сцены. Или станьте чем-то больше, чем обычными пересмешниками чужих песен.

Он закончил и выпил залпом половину стакана колы. Чёрт. Как всегда, Торо был прав. Просто это ощущение после сегодняшнего выступления было настолько другим, что я растерялся. На самом деле, ничего страшного в этом не было… Очередной новый опыт. Я приобнял Рэя левой, наклоняясь ближе.

– Спасибо, Рэй. Ты правда крутой чувак. Гитарист из «Orange Snow» тебе и в подмётки не годится.

– Фрэнки, их ритм-гитаристка выигрывает у тебя только за счёт длинных ног и сисек, – усмехнулся Том. Я уже и забыл, что этот парень умеет говорить. Улыбнувшись, я сказал:

– С Рождеством, ребята? И с нашим дебютом. Долгих лет этому клубу, может, сыграем тут со скидкой, когда станем знаменитыми?

Все засмеялись и громко зазвенели сталкиваемыми стеклянными стаканами.

Так прошёл наш первый концерт в большом мире. В странном, насквозь прокуренном клубе с глупым названием «Лысый Джек».

Мать забрала меня из клуба тем же вечером. Точнее, заехали они все вместе – на огромном белом «Форде». Вздохнув, я подошёл к месту, где сидела мама, вынуждая её открыть окно.

– Подбросим Рэя? – без приветствий спросил я. Мама выразила на лице всё, что думает обо мне, и повернулась в сторону водительского кресла.

– Фрэнки, я и сам мог бы.

– Смеёшься? – я перехватил смущённый взгляд Торо. – Десятый час, канун Рождества. Если бы ты уехал с ребятами полчаса назад, то ещё добрался бы. Сам решил со мной посидеть, чтоб я не скучал.

– Неловко как-то…

– Перестань, – уверенно сказал я и открыл заднюю дверь, заглядывая внутрь. Там сидела девушка, видимо, та самая дочь маминого знакомого.

– Привет, – улыбнулась она. Я ответил без особого энтузиазма. Хотя… а она симпатичная.

– Пододвинешься? – наглым образом спросил я, и не думая переходить на ту сторону машины. Я не хотел сидеть за водителем, я хотел сидеть за мамой. Чтобы она не могла кидать укоряющие взгляды.

– О, без проблем, – девушка переместилась на другую сторону сидения, а я пропустил вперёд Рэя: – Залезай.

Мы уселись, осторожно устраивая гитары между ног.

– Ого, вы музыканты? – с интересом спросила она, когда я хлопнул дверью, но тут заговорила мама:

– Знакомьтесь. Леон, это Фрэнк, мой сын. И его школьный друг и одногруппник – Рэй. А это, – она перевела взгляд с нас на мужчину на соседнем кресле, – Леон и его дочь Клэр. С Леоном мы работаем в одном отделе. Он мой хороший друг, – мама улыбнулась, а я закатил глаза, всем своим видом изображая «знаем мы эту вашу дружбу», и, наконец, посмотрел на гипотетического «нового папу». Обычный. С небольшим брюшком и милыми усами. Не знаю, мне в голову пришло именно это – что его усы милые. Он добродушно улыбался, глаза весело глядели на нас. В целом, я понимал, почему мама обратила на него внимание. Он был весь какой-то из себя уверенный и излучал доброту, что ли. Не знаю, как объяснить. Но этот усатый дядька располагал к себе. Я улыбнулся и крепко пожал мягкую сухую ладонь. Рэй сделал то же самое.

– Ну, будем знакомы, Фрэнк. Твоя мама много про тебя рассказывала, – мне было приятно, что он не допускает никаких панибратских «ки» в конце моего имени. Это была привилегия только моей мамы и друзей. – Куда едем, молодой человек? – он посмотрел на Рэя с той же улыбкой. Я совершенно не думал о том, что он переигрывает.

– Угол Пит-стрит и Десятой улицы, – чётко проговорил Торо, устраиваясь поудобнее и нежно придерживая кофр с гитарой. Он оказался между Клэр и мной.

Леон хохотнул, заводя машину:

– Отлично, парень. Это почти по пути, – и, выкрутив руль, отъехал от бордюра. Я оценил шутку. В Монклер было совсем в другую сторону.

Я проснулся только тогда, когда машина, качнувшись, остановилась. С удивлением обнаружил голову спящей Клэр на своих коленях. Чёрт, ноги из-за этого затекли. Ниточка слюны из её приоткрытого рта стекала на мои джинсы, и там было темное пятнышко. Великолепно. Когда я успел уснуть? Кажется, после того, как мы завезли Рэя, я ещё какое-то время следил за мельканием фонарей в окне, а потом… темнота.