Красная - красная нить (СИ)

– Я могу отказаться?

– Нет. Каждый класс готовит какой-то номер, а в нашем сборище уникумов и талантов я могу доверить это только тебе.

Это несправедливо. Все будут радоваться окончанию семестровых тестов и предстоящим каникулам, а я буду стоять за сценой с подкашивающимися коленями и потными ладонями, гадая, не слишком ли стрёмно я смотрюсь у микрофона без Рэя и других ребят… Как там говорил Майкл? Дерьмо случается…

– Это несправедливо, – озвучил я кусочек своих мыслей. На что Блом лишь усмехнулся, что было для него небывало ярким проявлением эмоций.

– Я понял тебя. Поэтому предлагаю своеобразную сделку: я зачту тебе риторику и освобожу от теста по ней. Ты ведь вряд ли собираешься поступать на литературный факультет?

Мои глаза загорелись – это была очень нехилая поблажка. Вся эта муть явно не была моим коньком, поэтому, освобождённый от риторики, я получал достаточно много свободного времени. Я говорил, что мне нравится этот мужик? Он меня бесит, конечно, но и нравится не меньше. Я не знаю, как у него это выходит.

Он посмотрел на меня, ожидая ответа, но мне не нужно было озвучивать – он и так всё понял, позволяя уголкам своих губ еле заметно уйти вверх. Ещё бы. Он знал, что это предложение, от которого я не могу отказаться.

– Тогда, я рассчитываю на тебя, – сказал он мне, когда я уже поднимался из-за парты и взваливал на себя довольно тяжёлый рюкзак.

– Только одна просьба, Фрэнк. Пусть это будет не кавер и не какое-нибудь сопливое дерьмо. Я буду ждать нормальную оригинальную песню со смыслом и душой. Считай это своим зачётом по риторике.

Я удивлённо обернулся у самой двери и посмотрел на него по-новому. Он задирал определённую планку, и это заставляло мои мозги двигаться внутри головы, щекоча череп. Он явно знал, как стимулировать к действию, и сейчас, кидая мне вызов, наоборот, поощрял и показывал, что верит в мои силы. Это было странно, и, если честно, мне уже хотелось бежать домой на свой чердак, потому что в голове замаячил ещё один куплет к той самой песне, над которой я уже работал к приезду отца. И, кроме новых слов, я услышал пару других, более ярких и острых аккордов, которые были там очень к месту. Вот же гад этот Карго Блом!

– До завтра, Фрэнк, – бесцветно сказал он, и я тоже попрощался, угадывая в неопределённых серых глазах тщательно скрываемое торжество.

Уэй. Уэй. Уэй, я знаю, что ты ждёшь меня. Ты ведь ждёшь меня, детка?

Я повторял это как заведённый, слетая с третьего этажа по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Было бы очень забавным сломать сейчас ногу, к примеру, но ничего такого не произошло. Я нёсся по длинному полупустому коридору к холлу, пару раз даже задел кого-то, но мне было плевать: моя цель была так близка, я просто не мог позволить себе отвлекаться.

Вот он, долгожданный холл, я остановился, пытаясь отдышаться и торопливо разглядывая людей – какие-то девушки, парни, пара преподавателей, и ни одного Уэя… Я почувствовал себя обманутым.

А потом посмотрел на время. Меня задержали ненадолго, но, чёрт, этого хватило, чтобы Джерард испарился.

Прошло около пятнадцати минут со звонка. Включи голову, Фрэнки. Парень, в которого тыкают пальцем все, кому не лень, не будет стоять в холле под прицелом целых пятнадцать минут. Этого бы никто не вынес, кроме каких-нибудь комиксных супер-героев, а Джерард совершенно точно не был Бэтменом.

Я огорчённо вздохнул. Хоть бы адрес того магазинчика узнал, придурок… Тогда у меня были бы все шансы догнать его там. А сейчас что?

И правда, какие варианты?

Кажется, просто идти домой… Я разочарованно поджал губы и вышел из школы. Завернув за угол и понуро идя вдоль стены, я ненадолго поднял голову и совершенно неожиданно для себя подпрыгнул. Наверное, внешне со мной ничего не произошло, но я на самом деле отчётливо почувствовал, как все мои внутренности дружно подлетели. Далеко впереди на дорожке, идущей вдоль игрового поля, маячил силуэт Джерарда, и я мог догнать его очень быстро, если бы побежал, видимо, он всё-таки стоял там, в холле, сколько мог… Джи…

И я побежал. Мои ноги, не длинные, но достаточно быстрые, успели сделать пару стометровок, как вдруг я резко замедлился, а в итоге и вовсе остановился… Потому что из-за угла поля наперерез Джерарду быстро шла компания парней, кажется, их было трое, я пока не мог точно разглядеть. Внутри что-то стало холодеть и опускаться вниз, заставляя меня перехватывать ртом воздух и начать кашлять; от незастёгнутой куртки и прохладного воздуха, попадающего в трахею, проснулось моё недолеченное недомогание. Я склонился и упёр руки в колени, одновременно с этим накидывая движением тела капюшон на голову – с утра было всего восемь по Цельсию. А к середине декабря вообще обещали минус и снег.

Я глухо и раскатисто кашлял, постоянно сглатывая, чтобы хоть как-то успокоить растревоженную глотку. Мельком глянул вперёд и понял, что не ошибся: та компания шла именно к Уэю, а за сетчатой железной оградой, совсем рядом, проходила тренировка волейбольного клуба.

Я снова посмотрел на свои серые замызганные кеды, сдерживая кашель, затем взвалил сползший рюкзак на плечо и опять понёсся вперёд, туда, где уже ясно различимая троица взяла Джерард в круг и начала толкать его от одного к другому, словно он был волейбольным мячиком, а они просто разминались перед партией.

Вот же суки!

Я бежал и чувствовал свои предательски подкашивающиеся колени и туго сжатые кулаки. Блять, я так боялся. Ну какой из меня боец. У меня нет ни сисек, ни меча, ни достаточного мужества. Я боюсь, потому что каждому из этих старшеклассников я еле доставал до подмышек. Мама много раз пыталась отдать меня в детстве в спортивную секцию борьбы, и я каждый раз сбегал оттуда – все эти «Ху! Ха!» были не по моей части. Я хотел играть на гитаре, и мамино гипотетическое: «Фрэнки, тебе это может пригодиться» вообще меня не трогало.

А ведь пригодилось бы, придурок! Может, это дало бы мне шанс хоть кого-то наградить чем-нибудь запоминающимся, а не только составить компанию Уэю, пока нас будут избивать.

А я ясно предчувствовал, что будут. Вот один из парней сильнее толкнул Джерарда, а его сосед подставил ногу, и друг неловко завалился на бок прямо им под ноги, где тут же получил пинок под рёбра и ещё один – в живот. Я весь сжался от этого, мысленно примеривая все удары на себя, и вдруг меня прорвало.

На глаза словно упала багровая пелена, и злость заклокотала прямо в глотке. Они пинают Джерарда. Моего, блять, Джерарда. Эта небольшая приставочка к его имени придала мне сил, а точнее – снесла нахрен крышу до самого фундамента, подействовав не хуже инъекции адреналина прямо в сердце. Я был уже очень близко, и двое из троих стояли ко мне спиной, а ещё один – боком и просто не успел среагировать, когда я на всём ходу кинул в одного из мудаков свой тяжеленный рюкзак, сшибая его с ног, а сам слёту запрыгнул на его соседа сзади. Тот только занёс ногу, чтобы наградить Уэя очередным ударом, но не успел – я крепко сжал его бёдрами и обхватил руками, будто связав, он пошатнулся и тоже стал заваливаться на землю.

Внимание временно было переключено на меня, и на секунду сознание вернулось, покрутив пальцем у виска – тебя сейчас раскатают, Фрэнки. Так раскатают, что родная мама не узнает. Но я уже послал его подальше и, сгруппировавшись, оказался на парне сверху, тут же заряжая ему смачный удар в челюсть, разбивший мне костяшки и ему – край губы.

– Ах ты ж сука! – услышал я сбоку, и после этого кроссовок стоящего на ногах волейболиста влепился мне под рёбра, заставляя охнуть. Я дёрнулся, но не свалился, собирая все силы для того, чтобы зарядить парню под собой ещё раз, но уже слева. Он только-только очухался и теперь размахивал передо мной руками, пытаясь скинуть с себя.

– Блять, Джой, да он бешеный, сними его с меня, – я разобрал это в тот момент, когда что-то снесло меня на землю, и я уткнулся в руку привставшему на локте Джерарду. Он смотрел на меня вытаращенными глазами, а другой рукой прижимал пальто к животу. Вдруг я ощутил, как меня со злостью и силой пнули в бок. Всё тело раскрасилось яркими красками болевых ощущений. Кажется, это был тот парень, которого я оседлал с самого начала.