The Beginning of the End (СИ)

- Не нужно, - теперь младшая жена фараона смотрела на Нефертири с восхищением и легкой горечью. - Семьдесят дней траура уже почти прошли.* А ты так прекрасна, царевна.

Сешира коснулась ее плеча.

- Неудивительно, что Сетх захотел лишить тебя памяти. Ведь теперь ты станешь великой царицей и воссияешь вместе с братом!

У Нефертири подогнулись колени, и она молча опустилась на пурпурную подушку. Великая царица. Жена своего брата Рамсеса - ну конечно, божественной дочери предуготовано именно это… Но почему ей так тяжело и странно, почему кажется, что ничего этого не должно было быть?..

- А что сделали с преступниками? - спросила Нефертири, вновь взглянув на Сеширу, которая села на подушку рядом. - Я этого тоже не знаю!

Лицо Сеширы побелело. Она пальцем поманила к себе царевну и, когда та склонилась к ней, прошептала на ухо:

- Анк-су-намун убила себя и навеки проклята… А этот жрец - он хуже, чем проклят… Он приговорен к Хом-Дай…

Нефертири резко выпрямилась. Вот что значил этот безотчетный страх!

- Откуда ты знаешь?.. - девушка запнулась. - О Хом-Дай нельзя говорить!

Сешира скрыла грустную усмешку.

- О том, о чем нельзя говорить, языки всегда говорят, - справедливо заметила она. А потом беспокойно оглянулась и прибавила:

- Я ведь пришла к тебе потому, что хотела сказать об этом деле. Во дворец прислали вещи из Города мертвых. Есть одна священная статуэтка, которую я предлагаю тебе купить!

- Вот как? - переспросила Нефертири без особого интереса.

Священными статуями был полон дом фараона - и, однако же, все эти бесчисленные боги не защитили ее отца. Но Сешира не дала царевне продолжать кощунственные мысли. Она схватила девушку за руку и встала, потянув Нефертири за собой.

- Идем, посмотрим!

Нефертири не стала противиться.

- А почему ты ходишь одна, как тебя пустили? - удивилась царевна, когда они вышли в коридор, миновав неподвижных стражников. Сешира никогда раньше не была так смела, чтобы бродить без сопровождения, даже по женской половине.

Сешира приложила палец к губам, потом приостановилась. Окинула взглядом высокие белые стены, покрытые тонкой росписью, драгоценный яшмовый пол и сказала полушепотом:

- Я скоро уеду домой, в свое поместье. Ведь я больше не жена его величества, и меня отпустят, я уже подала письмо…

- О, - воскликнула Нефертири, отступив на шаг. Она ощутила внезапную зависть. - Теперь я понимаю!

И вдруг ей стало ясно, кто обрек смерти Имхотепа и Анк-су-намун. Это она, Нефертири, божественная дочь, пустила меджаев по следу любовников! Она совершила возмездие!

И теперь ей, которая после смерти отца должна была стать царицей и занять место рядом с братом на малом троне, сделалось ясно, что ощущала Анк-су-намун, когда принадлежала ее отцу…

- Идем, - велела Нефертири, отогнав мрачные мысли. - Отведи меня, куда ты хотела.

Молодые женщины сделали несколько поворотов и очутились у высоких двойных дверей малого зала приемов, расположенного на женской половине. Этот зал принадлежал Туйе, великой царице, - матери Нефертири. Но сейчас старой царицы там не было.

Зато в этом зале собрались придворные женщины и даже несколько молодых людей, с испугом и возбужденным смехом разглядывавшие какие-то товары. Все эти господа и госпожи, в прямых и витых черных париках, в белых одеждах и широких воротниках из золотых пластин с каменьями, смолкли и склонились перед вошедшими Нефертири и Сеширой, простерев к ним руки.

- Показывай мне, Сешира, - приказала дочь фараона, когда перед ними все расступились.

Сешира наклонилась и взяла черную деревянную статуэтку Баст, выполненную в виде кошки, - с зелеными глазами, с позолоченным ошейником.

- Смотри, царевна, - сказала младшая царица, благоговейно проводя покрытыми хной пальцами по спине деревянной кошки. - Это хранительница мира мертвых, твоя защитница… Ее доставили из Хамунаптры! Эта богиня - враг всех, кто поднимается против фараона, она будет охранять тебя и твоего царя!

Нефертири дотронулась до статуэтки… и вдруг весь мир опрокинулся, и она с криком стала падать куда-то в пустоту.

Эвелин с криком проснулась, разбудив мужа. Рик вскинулся и уставился ей в лицо, сев в постели.

- Что, Иви? Опять?..

Он и без того после возвращения из Ам-Шера тревожно спал.

- Да, - Эвелин придвинулась к мужу, подавляя дрожь, и он обнял ее за плечи. - Опять эти сны. Только еще страннее, чем раньше…

Эвелин нахмурилась, вспоминая. Потом быстро распрямилась, так что рука Рика соскользнула с ее обнаженных плеч.

- Ну да, - сказала она с живостью. - Представь себе, мне снилось то, что было с Нефертири после смерти Имхотепа!

Муж выглядел озадаченным.

- А что здесь не так? - спросил он.

Эвелин отвела глаза. Ей вдруг стало горько и страшно.

- Ты забыл?.. Нефертири, то есть я… погибла, упав с балкона! В тот самый час, когда был убит Сети! Я увидела это и нечаянно перегнулась через балюстраду!

Она прибавила:

- Ну, помнишь - что я увидела, когда Имхотеп погрузил меня и Меилу в транс!

- Господи, Иви, я не подумал! Извини, - сконфуженный муж прижал ее к себе и поцеловал. Он тоже встревожился, понимая, что этот сон неспроста.

- Как ты думаешь, что это может значить?

Эвелин вздохнула. Рик всегда предоставлял толковать такие вещи ей.

- Мне приснилось то, чего не было, но могло бы быть, если бы я удержала равновесие в последний миг, - медленно сказала миссис О’Коннелл. - Это напоминание о том, как мы можем изменить наши судьбы… и как эти судьбы связаны!

- Чьи наши судьбы? - спросил муж, не спускавший с нее глаз. Это ему нравилось все меньше.

- Наши с тобой, - Эвелин улыбнулась, накрыв его руку своей, - и Меилы с Имхотепом. Понимаешь, дорогой, мне кажется, что наше противоборство не окончено. Поэтому нам было суждено снова родиться врагами. И, может быть, мы должны завершить нашу борьбу, чтобы выйти за пределы круга сансары, круга перерождения, и слиться с Богом, - задумчиво закончила женщина.

Рик провел пятерней по коротким светло-каштановым волосам.

- Иви, милая, я никогда не разбирался в этих сансарах и даже не понимаю, как они связаны с Египтом, - тут он нервно ухмыльнулся. - Но если ты права и мы выйдем за пределы этого самого круга перерождения… значит, мы с тобой больше не встретимся?

Супруг посерьезнел, глядя ей в глаза. Эвелин тоже.

- Я не знаю, Рик, - сказала она. - Правда не знаю.

Эвелин снова прижалась к мужу.

- Мне только ясно, что наша история еще не кончена… Видишь ли, не бывает на свете добра без зла, потому что у всего всегда есть оборотная сторона.

Рик крепче обнял ее, и они некоторое время молчали в тревожной ночной тишине.

Когда американец снова заговорил, его голос изменился.

- Иви, я много чего навидался на войне и понял, сколько стоит человеческая жизнь. Я больше не держу на них зла.

Рик прервался.

- Я даже рад был, когда ты сказала, что у Имхотепа с женой теперь все как у людей… так, выходит, кто-то решил, что этого недостаточно? Опять какие-то боги решили нас столкнуть?

- Может быть, не боги, а люди, - сказала Эвелин, вспоминая черную статуэтку кошки и царицу Сеширу из своего сна. - Бывает… и чаще всего бывает, что боги могут действовать только через людей. Древние верили, что боги обязательно нуждаются в смертных, чтобы проснуться, - улыбнулась она.

***

Белла Линдсей никому не сказала о своей покупке, и Аббас тоже о ней умолчал. Египтянин берег спокойствие жены и своих хозяев, у которых, казалось, несмотря на все препоны, жизнь по-настоящему наладилась.

Скоро было решено, под что использовать купленную землю. Имхотеп и Меила постановили купить еще один соседний участок, и выращивать оливы и другие масличные деревья, чтобы снизить себестоимость сырья для производства косметики.

Сотрудничество с предприятием Линдсея ширилось и приобретало новые формы. Они вели активные телефонные переговоры; потом Оскар Линдсей направил в Каир своих людей, чтобы обсудить запланированные поставки на месте. Среди этих представителей “Секрета Клеопатры” оказался Барти, которого отец послал в помощь сестре.