The Beginning of the End (СИ)

- Владыка Имхотеп говорит, что предъявлять ничего не потребуется. Он зачарует людей, с которыми мы будем иметь дело, и они даже не поймут, что мы совершаем что-то противозаконное. А потом ничего не вспомнят.

Хафез подался к ней, улыбаясь:

- Владыка Имхотеп уже делал это в Каире, когда он подчинил себе целые толпы на улицах.

- Но ведь это было проклятие! - изумленно воскликнула Меила.

Хафез, наконец рассердившись на ее нерасторопность, высунулся из машины и махнул рукой.

- Госпожа, садитесь в автомобиль, сейчас нет времени!

Да, верно. Меила подбежала к машине, где ее ждала служанка, и прыгнула на заднее сиденье.

- Поехали, - приказала египтянка шоферу - воину-жрецу в красном. Она обессиленно откинулась на спинку кожаного сиденья, когда автомобиль тронулся. Машины, всего четыре, тронулись с места: остальные присоединятся к ним в порту.

Машины мчались по пустынным улицам: мумии притаились, когда воля господина отпустила их, а город еще не проснулся. Обратились ли О’Коннеллы в полицию?.. Едва ли…

Меила видела, что небо светлеет, и нервно сцепила руки на коленях. И как она не порвала чулки, мелькнула у египтянки дурацкая мысль.

- Мисс, - услышала она испуганный голос.

Роза впервые позволила себе привлечь внимание хозяйки.

Меила нервно улыбнулась ей.

- Все хорошо, мы едем в порт.

Роза очень боялась, но в ее глазах египтянка прочитала упрек.

- Вы украли мальчика, я знаю!

Меила нахмурилась.

- Мы такого не планировали, - сказала она. - И я не хочу этому ребенку зла.

Это действительно было так, и Роза немного расслабилась.

- Правда, госпожа?

Меила кивнула.

- Нам нужен браслет Анубиса, который сын О’Коннеллов надел по глупости, - а снять его невозможно, пока чары не распадутся, - сказала египтянка. - Значит, придется везти мальчишку в Египет. Он доставит нам много проблем, я так чувствую, но останется цел и невредим, - усмехнулась она.

Роза опустила глаза.

- Понятно.

Англичанка посмотрела на шофера. Это был ее жених, который так и не назвал ей своего имени, но с ним ей было спокойнее.

Может быть, она сумеет объясниться с египтянином на борту, - или все-таки подождать с этим?.. Мисс Меила наверняка захочет, чтобы Роза ехала с ней и была под рукой. Они слишком привыкли так путешествовать. Да иначе двум девушкам среди мужчин и нельзя.

Ведь этому существу… Имхотепу мисс Меила все еще не жена, а только невеста. Если можно так говорить о них.

Роза спрятала лицо в ладонях и рассмеялась: плечи ее дрогнули, точно она плакала. То, что произошло в эту ночь, никак не укладывалось у англичанки в голове, несмотря на все испытанное ранее.

Кем они теперь стали, и что их ждет? И в кого они превратятся волею Имхотепа?..

Имхотепу удалось то, что он обещал. Меила знала, еще из опыта Анк-су-намун, что египетские жрецы владели гипнотическим искусством, способностью подчинять чужую волю, - а сейчас эта способность многократно увеличилась. Команда корабля ничего не заподозрила.

Имхотеп сразу же занял отдельную каюту, не привлекая ничьего внимания; а мальчишка был достаточно умен, чтобы понять, что бунтовать поздно. Во всяком случае, когда они оказались в море.

Меила удостоверилась, что Алекса О’Коннелла надежно стерегут и что о нем позаботились. Ему приносили еду в каюту, вместе с остальными.

Когда Меила заглянула к нему, мальчишка смирненько сидел на койке под надзором Лок-На, теребя золотой браслет, слишком массивный для его руки. Шестеренки в светловолосой голове уже крутились, сын умницы Эвелин искал выход из положения: но пока это ни к чему не приведет.

Улыбнувшись своим мыслям, Меила прикрыла дверь. Можно будет дать мальчишке книгу, чтобы не скучал… смешно, но, скорее всего, Алекс О’Коннелл любит читать, как и она, и у них похожие читательские предпочтения. Хафез упоминал, что сын Эвелин частенько крутился у него в музее, в Египетском зале…

Египтянка вернулась в свою каюту, которую занимала вместе с Розой, как и раньше. Служанка сидела на койке, обхватив колени руками. Она взглянула на Меилу и тут же отвернулась.

Меила опустилась на койку напротив.

- С мальчиком все в порядке, - сказала она. - Иначе было уже нельзя, ты сама понимаешь.

Роза кивнула, не глядя на хозяйку.

- Да, конечно.

Они помолчали. А потом Роза спросила:

- Он… едет с нами? Вы хотите сейчас быть с ним?

Египтянка вздохнула. Вопрос служанки поднял в ее душе целую бурю, о которой Роза Дженсон и не подозревала.

- Я жажду быть с ним всем сердцем… и очень боюсь, - призналась Меила. Как женщина женщине. - Я даже рада, что нам пока нельзя видеться, чтобы не вызвать подозрений.

Меила откинула назад волосы.

- Мне кажется, что я перестану принадлежать себе и навеки потеряю себя, если покорюсь Имхотепу… ты понимаешь?

- Да, - сказала англичанка. Как ни странно, она и вправду понимала.

- Но ведь это, наверное, всегда так… когда любовь, - прибавила Роза, зардевшись.

Госпожа улыбнулась. Ее улыбка таила в себе очень многое.

- Это зависит от того, кого тебе выпало любить, - сказала Меила.

Она взглянула на англичанку с каким-то новым подозрением… но Роза уже отвернулась.

Меила покачала головой и вытащила толстую книгу Масперо*, захваченную с собой, - “Древнюю историю народов Востока”.

Раньше она искала в книгах приключений - а сейчас ей нужно было отвлечься от невероятной действительности. Может быть, позже она одолжит эту книжку мальчишке О’Коннеллов.

* Гастон Масперо - знаменитый египтолог, автор многих трудов по истории древнего Востока и Египта в частности.

========== Глава 20 ==========

Несмотря на все предосторожности, Меила еще больше, чем по дороге вперед, опасалась привлекать к себе внимание. Хотя на лайнере, курсировавшем между Англией и Египтом, встречались по-восточному яркие личности, молодая египтянка была еще заметней, чем ее колоритные спутники.

Большую часть времени Меила проводила в своей каюте вдвоем с Розой, и единственным посредником между нею и Имхотепом оставался Хафез. Он периодически навещал свою госпожу и докладывал ей, как себя чувствует их повелитель.

Как чувствует… как может себя чувствовать ожившее ископаемое, вынужденное изолировать себя от целого мира, опередившего его на несколько тысячелетий?.. Счастье, что никто из них, даже Меила, не мог в полной мере этого осознать.

Большим удобством было то, что Имхотеп, как и ожидалось, не имел никаких физических потребностей, которые приходилось удовлетворять его спутникам. Он не ел и не пил, и не отправлял естественных надобностей. Он также не нуждался во сне… вернее сказать, сон ему заменяло состояние транса, в которое бывший верховный жрец Осириса погружал себя сам и в котором мог находиться часами.

Сознание египтянина, заключенное в полуистлевшую оболочку, путешествовало между жизнью и смертью, сном и явью… прошлым и настоящим. Древнеегипетским таинникам было известно, что время субъективно и нелинейно. Имхотепу пришлось научиться подчинять себе свои время и реальность - чтобы не сойти с ума в своей вечности, наполненной страданиями…

Имхотеп вернулся в мир живых - но оставался отрезан от него. Наверное, это было еще хуже, чем томиться в подземном царстве среди себе подобных. Неужели жрецы Та-Кемет знали, что такова будет посмертная участь большинства, - и могли жить с этим знанием?..

Современные люди счастливы тем, что не задумываются о подобных вещах. Их мысли о вечности коротки и неопределенны. Хотя, с другой стороны, так, наверное, было всегда - лишь благодаря недомыслию большинства жизнь на земле продолжается.

Меила размышляла над этим, когда решалась мысленно обратиться к своему возлюбленному. Что изменится для него, когда он вернет себе человеческий облик?.. Она очень надеялась, что Имхотеп сможет… очеловечиться настолько, чтобы чувствовать себя комфортно. И чтобы они смогли любить друг друга, как любят счастливые неразумные смертные.