Академия Надежды (СИ)

Все, кроме Мио, поворачиваются в сторону психотерапевта. Она поправляет шарф, закрывает глаза и качает головой.

— Этого я обещать не могу. Ваша дальнейшая судьба зависит от сделанного вами выбора. Я не просто так советовала вам впитывать информацию. Позвольте привести аналогию, — она открывает глаза и обводит рукой пустые трибуны. — Раньше вы перебирали улики и пытались найти виновного в убийстве, верно? Сейчас ваши улики — то, что вы знаете о Джунко и реальном мире; поиск убийцы — поиск правильного ответа, — Миая говорит чуть громче. — Как сказала Чиаки, победитель этой игры может покинуть виртуальный мир в её теле. Кого вы выберете?

Её голос монотонный, усыпляющий. Если каждое слово Джунко взрывается эмоциями, Миая остужает, будто холодный компресс больному с лихорадкой. Она так спокойно говорит о моём теле, и мне кажется, что сейчас я — предмет торгов на аукционе.

Остальные реагируют менее спокойно, а на лице Хорокеу я вижу отвращение.

— Я знаю, что вам плевать на реальный мир, Джунко и моё отношение к ней, — я в первую очередь обращаю к Мио, — но есть ещё одна причина, почему вам нужно понять, что происходит.

— И какая? — перебивает Хорокеу, уже готовый воспринять любые мои слова в штыки. Я улыбаюсь одними губами, подношу руку ко лбу и приподнимаю волосы. Под ними — начинающийся у края лба шрам.

Юсуй касается пальцами простреленной руки. Миая заметно напрягается.

— Я — живой пример того, к чему приводят импульсивные поступки. Думаю, ты поймёшь меня лучше других, Хорокеу. Я долгое время жила безо всякой цели, просто существовала, а затем… Затем у меня появилась цель, чужая цель. Я делала то, что хотела Джунко — то, что я думала она хочет. Ты знаешь, чем это закончилось. Нет, не так. Это ещё не закончилось. У нас сейчас есть последний шанс всё изменить — изменить хоть что-то. Если вы не будете понимать до конца, кто такая Джунко, со всем её сложным характером, вы можете ошибиться. Если вы не выслушаете её условия, то угодите в ловушку. То же касается и меня. Даже если Миая возродит ваших друзей, даже если оставит жить припеваючи в этом мире, подумайте, сможете ли вы жить с этим? Я до сих пор несу груз ответственности за все свои поступки, — я показываю ему тыльную сторону ладони, ещё один шрам, — и это порой хуже смерти. И Нами, Ритцу и остальным придётся жить с тем, что они совершили — осознанно или нет, с умыслом или без. Закончить эту игру чуть сложнее, чем просто надавить на Миаю.

— Ты говоришь всё это, — отвечает Юсуй, и злость в его голосе сходит на нет, — как будто хочешь убедить нас отдать ей своё тело. Но что тут выбирать? — он разводит руками. — Раз она такая опасная, забирай своё тело и уходи. Всё просто! Если кому-то и придётся жить с этим выбором, то тебе, — горячо рассказывает он. — Мы просто оставим её здесь и… И… — Юсуй моргает, а затем бледнеет.

Джунко улыбается с закрытыми глазами и нежится в лучах заходящего солнца.

— И?.. — мурлычет она. — Не томи, нам же интересно!

— Если Эношима Джунко останется здесь, — объясняет Киригири остальным, — едва ли вас ждёт спокойная и счастливая жизнь. То же относится и к нашему миру — она уже начала его уничтожение. Если ничего не предпринять, кто-то из нас обречён.

Джунко выглядит довольной — как Комаэда, когда речь заходит о надежде. Она выхватывает из кармана очки и цепляет их на нос, разглядывая нас за бликами стекла.

— Абсолютно верно! Перед вами такой простой — но такой сложный! — выбор: кто же покинет Академию Надежды? Я, великая Эношима Джунко? Или ходячее бедствие, Нанами Чиаки? Вы четверо определите это голосованием. Тот, кто наберёт большинство голосов, будет казнён в виртуальной реальности, а затем отпущен на вольные хлеба — в теле Чиаки. Как только вы проголосуете, всё будет кончено! В случае ничьей или отсутствия голосов… Тело не займёт никто. И да, как неосторожно пообещала Миая, после голосования я возрожу всех второстепенных персонажей. Что же последует за этим? Ну, — она поправляет очки, — вы узнаете, когда сделаете свой выбор.

— Я пожалею об этом вопросе, — выдыхает Киригири, — но почему никто из вас не претендует на моё тело?

Миая робко поднимает руку, и Джунко благосклонно кивает ей.

— Вы попали сюда уже после начала игры, — объясняет Миая, — и на вас не распространяются все её условия. Мы сможем стереть вашу память, если захотим, но в теле Киригири Кёко останется Киригири Кёко.

Детектив приподнимает бровь и кивает, замолкая. Остальные смотрят друг на друга, будто пытаются прийти к общему решению без слов.

— Ты хочешь сказать, — Касуми обращается к Джунко, — что сейчас мы решаем судьбу мира? Реального или… Нашего.

Джунко щёлкает пальцами.

— Точно! А ещё вы выбираете между отчаянием, — она показывает на себя, затем переводит руку в мою сторону, — и надеждой. Ну, сама по себе Чиаки никакой надежды миру не даст, но и отчаяния без меня не будет. Итак, ещё раз… Надежда или отчаяние? Вопрос нелёгкий — отчаяние одного человека может быть надеждой другого. Подумайте сами! Если вы отпустите меня, весь реальный мир, всё живое в нём, все люди — сдохнут! — и ради чего? Ради кучки персонажей четвёртого плана? Я вас умоляю. Даже будь ваши жизни настоящими — хотя это не так — кто вы вообще такие, чтобы стоять на пути у целого мира? Кто вы? Закомплексованная лесбуха, чьё самое выдающееся качество — участие в глупой любовной истории? Тренер покемонов? Самый настоящий второстепенный персонаж? Хоро, читала я твою мангу. Это дерьмо, и в той помойке ты валяешься где-то на дне мешка с мусором…

— ХВАТИТ!

Это кричат все трое. И я, заслушавшись Джунко, только сейчас понимаю — Хорокеу покинул свою трибуну и теперь стоит у того камня, что придавил Шикамару.

— Если ты думаешь, что…

— ТИХО! — орёт Хорокеу и заглушает свою подругу. Касуми вздрагивает и смотрит на него — в страхе, удивлении. Юсуй опускается на одно колено и загребает пальцами кровь. — Я скажу. Я ей всё скажу. Знаешь, чего я хотел всё это время? — он скалится в безумной улыбке и поднимает раскрытую ладонь с капающей кровью. — Я хотел тебе врезать. Я хотел смешать твою смазливую рожу с грязью. И знаешь? — он выпрямляется. — Я, как и ты, привык получать, что хочу.

Я слишком поздно замечаю, что поднимается он с куском стены в руке. Касуми сжимает зубы. Мио улыбается той же безумной улыбкой. Джунко не улыбается. Она смотрит на него с таким безразличием, что это пугает меня больше перспективы её смерти. Тем более, что она уже мертва.

А дальше — катсцена, как в игре. Когда ты можешь жать на любые кнопки, и ничего не изменится. Поезд сюжета едет без остановок.

Хорокеу замахивается и бросает тяжеленную глыбу прямо ей в голову. Камень врезается в её закрытый кепкой лоб, падает на подиум и разбивается мелкой крошкой. Увернуться она не пыталась.

Она в крови. Её шея изогнулась под таким углом, что обычный человек бы умер на месте. Джунко не из таких. Ей не хватает только звука ломающихся костей, когда она медленно поворачивается к Юсую. Её глаза закрыты. На окровавленном лице осталась лишь тонкая линия губ. Она подносит руку ко лбу, смазывает несколько капель, растирает между пальцами.

Всего пара секунд, и кровь испаряется. Хорокеу уже тянулся за новым камнем, но замер и в ужасе смотрит на её идеально чистое лицо.

— Ну, это уже что-то. Я почти поверила, что мне не скучно. Жаль, что грубая сила вскоре надоест, и что тогда?

Джунко щёлкает пальцами, и закат сменяется безлунной, беззвёздной ночью. Мои глаза всё ещё привыкают к темноте, я вижу только силуэт осевшего на земле Хорокеу.

— Зато, — бормочет он, — это было чёртовски приятно.

Из-за туч над нашими головами показывается краешек луны — её свет выхватывает из темноты подиум Джунко.

— Я показала вам одно из решений, — говорит она и подходит ближе к этому свету, — а теперь расскажу второе. Итак, мы начали говорить о вас. Вы, в отличие от так называемых «реальных» людей, были кем-то созданы… Но откуда нам знать, что вы этим отличаетесь? Быть может, Бог существует и создал всех нас? Хотела бы я с ним познакомиться! Мы явно сойдёмся в изощрённой любви к отчаянию. Хех. Помните Реда? Забавно, что из всех вас он оказался самым «настоящим». Он вообще сделал что-то заметное? — она смотрит на Касуми, только пловчиха отвечать не собирается. — Нет, не припомню такого. Ну, рада вам сообщить, что большинство «настоящих» людей подобны Реду! Вся их жизнь бессмысленна, им никогда не оставить след в истории. Они просто… Есть. И когда они столь же глупо умирают — от ножика в спине, сифилиса или споткнувшись на лестнице — все их забывают. Только парочка близких людей пару недель скорбит. Нам повезло, что мы оказались в этой симуляции — чистое сознание без физического тела. Только это даёт нам возможность возродить Реда, вжух — и он с нами! Будет ли он так же бесполезен и в этот раз, хм-м? А может, — она хитро улыбается, — лучше этого не делать? Скажите мне, раз вы так настаиваете на возрождении, не бездушные ли вы монстры? Разве это гуманно — вот так жонглировать чужими жизнями? Разве в этом отношении вы не похожи на меня?