Академия Надежды (СИ)

А затем Миая подносит руку к лицу и начинает развязывать длинный шарф. Она срывает его, отбрасывает. Шарф уносит ветром.

Я впервые вижу её лицо полностью. Мио прерывисто выдыхает, и даже Хорокеу не может сдержать удивлённого возгласа.

Под этим шарфом — заскорузлый, уродливый шрам, рассекающий губу и доходящий до подбородка.

— Авиакатастрофа, — объясняет психотерапевт. — Не такая масштабная, чтобы устроить национальный траур, но искалечившая несколько жизней. И я — среди них, — её голос удивительно спокойный. — Пилот не смог набрать взлётную скорость, мы врезались в ангар, самолёт загорелся. В результате столкновения большинство отделались мелкими ушибами, но я находилась ближе всего к эпицентру. Взрыв, осколки… Надо ли говорить, что меня оттуда вынесли на руках.

Мио громко выдыхает. Остальные таращатся на Миаю с открытыми ртами. Мы повидали много ужасов — несколько казней, отрубленная рука Зоро и Комаэды, трупы. Только всё это исчезало. Люди умирали, их покидала жизнь. Видеть столько шрамов на живом человеке — неприятный опыт другого рода.

— Я симпатизирую тебе, — бормочет Киригири, — но в вашем эксперименте погибли невинные люди. Я уверена, что ты могла бы добиться своих целей менее радикальным путём.

Миая пожимает плечами. Каждый её шрам блестит под светом луны.

— Я действовала в рамках дозволенного Академией, — глухо отвечает она. — Как и проект искусственной надежды, эта игра приносит в жертву малое ради прогресса, который спасёт тысячи жизней. Полученная мной информация бесценна для науки. Я не отрицаю, что мои действия неприемлемы с точки зрения морали, — она смотрит на Мио и остальных. Теперь я вижу её лицо и грустную улыбку. — Однако какие бы извинения я ни принесла сейчас, это ничего не изменит.

— Нам не нужны твои извинения, — рычит Юсуй, хотя от вида Миаи у него поубавилось агрессивности. — Хочешь помочь нам — не помогай ей, — и он плюёт в сторону Джунко.

— Это исключено, — отрезает Геккогахара.

— Видите! — радуется Джунко. — Столько драмы, хотя я сразу сказала, что Миаечка пляшет под мою дудку, — Джунко переходит на громкий шёпот. — Она думает, у неё есть выбор!

Миая устало вздыхает и поправляет отсутствующий шарф — её рука замирает в воздухе и опускается.

— Скажи мне, — Мио обращается к психотерапевту, явно игнорируя Джунко, — что стало с Комаэдой?

— Он жив, если это вас интересует…

Джунко взмахивает рукой перед лицом Миаи, заставляя ту замолчать. Она подмигивает басистке.

— О, ты всё-таки вспомнила о втором романтическом интересе? Вот уж не знаю, что он в тебе нашёл. Хотя Комаэда всегда был странным — и да, вы слышите это от меня!

Я прочищаю горло и задаю давно мучивший меня вопрос.

— Он ведь тоже потерял память, когда попал сюда?

— Ага, — Джунко энергично кивает. Я думаю, что тогда, перед убийством Саске, он всё-таки мне соврал. — В отличие от тебя, мы вернули ему воспоминания сразу, как только он нашёл терминал на третьем этаже. Видишь ли, даже Миаечка не была уверена, что нахлынувшие разом воспоминания не заставят человека свихнуться — а в случае с Комаэдой, крыша у чувака и так поехала. Поэтому, — она поправляет очки, — мы и давали тебе воспоминания небольшими дозами. Тебе будет интересно узнать, — продолжает Джунко, ухмыляясь, — что наши отношения с ним были довольно тесными. Он активно сопротивлялся моей философии — вот дурак! — но я видела, что мысли об отчаянии не дают ему покоя. Комаэда так устроен, что ради своей выдуманной надежды погрузит людей в отчаяние — грех этим не воспользоваться. Трюк здесь в том, — она вдруг говорит шёпотом, — чтобы не дать в отчаянии родиться надежде.

Касуми оглядывается на трибуну с портретом Комаэды и смотрит себе под ноги.

— Комаэда убил Йо и Зоро… Ради нас?..

— Это его не оправдывает! — загорается Юсуй и трясёт подругу за плечи. — Да тут у каждого какая-то «благородная» цель. Что Комаэда, что эта девчонка, что Шикамару — все якобы действуют во благо, а на деле только делают хуже остальным!

— «Так кто же я?» — улыбается Джунко. — «Я — часть той силы, что вечно хочет блага и совершает зло». Или как там было. Хоро, ты нормально видишь с таким бревном в глазу? Люди каждый день совершают плохие поступки ради «благой» цели. Взять хотя бы твою мангу! У тебя была какая-то идиотская мотивация превратить весь мир в болото, да? А мнение миллиардов других людей ты не спросил? — она поворачивается к нему боком и прикрывает лицо рукой, так, что мы видим только её глаза. — И вот ради этого ты участвовал в каком-то турнире, а вместе с тобой — сотни таких же людей. И у каждого — не менее Великая Мечта. И ты побеждал их, что для тебя удивительно, но побеждал! Ты крушил их мечты, потому что твоя — как тебе казалось — более Важная. И теперь ты, жалкий лицемер, предъявляешь что-то Миае, Комаэде и тому стратегу? Кстати, спойлер, — говорит Джунко, понизив голос, — в турнире ты проиграл.

Ещё один камень пролетает — на этот раз мимо головы Джунко. И если предыдущая попытка могла сойти за дерзость и бунт, то теперь мне почти жаль Хорокеу. Он в бессилии ерошит свои волосы и рычит, топая ногами.

— Как же ты мне надоела! — у него трясутся руки. — Я почти готов от тебя избавиться. Только со мной этой не пройдёт, — он гордо выпрямляется и бьёт себя кулаком в грудь. — Можешь провоцировать нас сколько хочешь, но я уже принял своё решение. Ты останешься здесь, — он показывает на неё указательным пальцем, — потому что я вижу, что на самом деле ты хочешь выбраться наружу. Хрен тебе! Правильно я говорю, отряд Хорокеу?!

Джунко смотрит на него, как на обезьяну, которой дали бумагу и маркер, а она решила их пожевать. Я отвожу взгляд. Он может быть уверен в своих словах, но чтобы Хорокеу смог правильно оценить намерения Джунко? Скорее мы с ним подружимся, чем это произойдёт.

Касуми грустно смотрит на пустые трибуны. Она задерживает взгляд на портретах Реда, Нами, Комаэды. И даже смотрит на меня, чуть прищурившись. Я отвечаю уверенностью.

Касуми отводит взгляд. Она встаёт возле Хорокеу и занимает ту же позу.

— Если ты знаешь мою историю, мы с Редом рисковали жизнями ради спасения всего мира. Я готова сделать это вновь! — она улыбается. — Тебе не удастся нас запугать.

Бровь Джунко ползёт вверх, и её улыбка становится шире. Она почти выглядит заинтересованной, даже хмыкает себе под нос.

Теперь черёд Мио. Басистка смотрит на друзей ошарашенно, почти смущённо. Она кусает губу, закрывает глаза, несколько раз глубоко вздыхает. Она, как и Касуми, оглядывается — только её взгляд обращён на одну конкретную трибуну. Я догадываюсь, что Мио спрашивает не саму себя, а свою подругу. И даже я знаю Ритцу достаточно, чтобы предугадать ответ.

Мио подходит к остальным и вскидывает руку с указательным пальцем. Смущения в её глазах не меньше, чем уверенности.

— Сейчас мы принимаем решение не только за себя, — её голос ломается, но Мио старается говорить громче, — мы несём ответственность и за тех, кто отдал свои жизни, чтобы мы здесь оказались! Я знаю, что они согласились бы с нами. Мы можем быть навсегда заперты в этой школе, но и ты окажешься заперта с нами.

Джунко чешет пальцем в ухе и смачно зевает.

— Кажется, кто-то прослушал объяснения по поводу мультивселенных и божественной силы. Хорошо! Полагаю, мы можем приступать к голосованию, — она поворачивается ко мне, и улыбка пропадает с её лица, а из голоса — эмоции. — Или кто-то ещё не сделал свой выбор? Хм-м, вот незадача. Теперь твоё мнение ничего не значит, Чиаки. Странно для того, кто зовёт себя главным героем.

Я глотаю ком в горле. Он больше камней, которыми разбрасывался Хорокеу. Я не успела даже принять окончательное решение, а теперь эту возможность у меня забрали. Это как плохая игра, которая даёт тебе видимость выбора, но в конечном итоге он ни на что не влияет.

Видимость… Выбора?

Я смотрю на остальных, их уверенную позу. Вспоминаю их громкие слова. Если они могут отнять у меня выбор…