Академия Надежды (СИ)

— Как рассказала Киригири, Академия сейчас горит. Буквально. Только вас не должны волновать проблемы такого мелкого масштаба. Академия — это скучно. Мы столько времени провели в ней, столько о ней говорили. Что ещё? Весь мир. Готовится встретить свой конец. У нас с Кёко было взаимопонимание…

— Ты перегибаешь палку.

— …что бы ни случилось в игре, на кону будущее реального мира. Игра закончится, и в ту же секунду видео со всеми грехами Академии попадёт в сеть. Можете мне поверить, я кое-что знаю о вирусных видео. Отчаяние Академии — места, которое должно быть столпом надежды, — просочится в окружающий мир, принесёт смерть и разрушение. Таков был план.

Джунко берёт небольшую паузу — скорее для драмы — и в этой тишине один человек перехватывает у неё инициативу.

— Мне плевать, что происходит в вашем мире. Я не хочу знать, зачем мы здесь оказались, я не хочу видеть тебя, — говорит Мио с нескрываемой ненавистью. — Я терпела всё это — Суд, расследование — только по одной причине: Монокума обещал, что вернёт наших друзей. Мы ответили на все вопросы, и теперь мне нужно только это. Оставьте нас в покое, а сами можете сколько угодно разбираться, чей план лучше. И ещё… Я не понимаю одного. Если ты, — она косится на Киригири, — и правда пыталась спасти нас, то почему они погибли? Нет, — Мио моргает и перестаёт сдерживать слёзы, — оказывается, для нас даже смерть не преграда. И всё же. Почему?! Что в твоём идеальном плане потребовало их смерти?.. Отвечай. ОТВЕЧАЙ!

Киригири тихо выдыхает и ждёт, пока её тирада закончится. Она кладёт руку на трибуну и отводит глаза.

— Я никогда не говорила, что мой план идеален, — тихо отвечает детектив. — Напротив, я поражена, что смогла зайти так далеко. Полагаю, — она смотрит на Джунко, — это не совсем моя заслуга. Почему они умерли? Я…

— Она не знает! — восклицает Усами, о которой все уже забыли. — Это не её вина.

Мио резко поворачивается к немногому, что осталось от зала Суда — трону Монокумы — и делает шаг вперёд. Её волосы задевает подувший ветер.

— Тогда чья?! Если Монокума сказал правду, и это мы виноваты, то почему это произошло? Хочешь сказать, это я… — она вдруг переходит на шёпот. — Это я убила её?..

Усами вертит головой и открывает плюшевый рот, но тут я слышу голос Джунко.

— Слушай, Миаечка, — она безучастно разглядывает свой маникюр. — У нас уже есть один маскот, так что, будь добра, убери это страшилище. Монокума был харизматичным и гениальным, потому что его придумала я, а у тебя получилась жалкая пародия.

— Н-но… — пищит Усами, дрожит и закрывает лапами уши. Джунко громко топает по куску бетона у её ног.

— Никаких но! Всё должно быть идеально. Ты, конечно, далека от идеала, но эта зайчиха не проходит минимальные стандарты качества, не говоря уж о моих.

Усами хнычет и вжимается в трон, но постепенно обмякает. Её лапы перестают двигаться, глаза стекленеют — если это возможно для плюшевой игрушки — уши перестают ходить ходуном.

Я слышу шаги за спиной и стук разбросанных по полу камней.

Возле подиума Джунко останавливается невысокая, миниатюрная девушка. За наши редкие встречи такой я её и запомнила — с синими волосами до плеч и невыразительными голубыми глазами. Она и в виртуальной реальности сохранила форму Академии — пиджак, рубашку, юбку — поверх которой носит длинную коричневую куртку. И самым ярким в её образе остался режущий глаза красный шарф, из-за которого не видно доброй половины лица.

— Полагаю, так будет лучше, — она и без того тихая, а шарф заглушает её ещё больше. Миая сгибается в церемонном поклоне. — Меня зовут Уса… Нет, Миая Геккогахара. Рада знакомству.

— «Супер-Психотерапевт»… — бормочет Киригири, поднеся палец к губам. — Ты работала над проектом Абсолютной Надежды, верно?

Миая коротко кивает. Если она и улыбается, из-за шарфа ничего не видно. Я сжимаю зубы.

— Я удивлена, что ты знаешь. Насколько мне известно, даже дочь директора не посвятили в детали нашего проекта.

Киригири поджимает губы.

— К сожалению, я узнала о «проекте» слишком поздно. И позволь задать ещё один вопрос. В виртуальной реальности есть место для двух живых людей, верно? Как ты можешь здесь находиться?

Миая опускает глаза и разглядывает свои ботинки, пинает подвернувшийся камень.

— Совершенно верно. Я не нахожусь здесь в материальном смысле — это просто аватар с моим голосом, которому я могу отдавать команды. Иными словами, — она смотрит на меня, — это персонаж компьютерной игры.

— Постойте… Проект «Абсолютной надежды»? — повторяет Касуми. — Это… Это то, что сделали с другом Нанами?

— Верно. Я могу рассказать об этом больше, но, — Миая смотрит на разъярённую Мио, — прежде я должна ответить на ваш вопрос, мисс Акияма, — она закрывает глаза. — Если вы думаете, что это было частью чьего-то хитроумного плана, реальное положение дел вас разочарует. Их смерть — не более, чем ошибка в программе.

— Ошибка?! — выдыхает Мио. — О чём ты?

— Все функции были заранее протестированы, однако их взаимодействие вызвало ошибку. Если помните, параллельно произошло несколько событий, — Миая показывает на лужу крови. — Когда «Супер-Стратег» запустил протокол восстановления, «Супер-Детектив» убила и возродила себя. Всё это, а также недавнее возрождение остальных аватаров, привело к отмене их возрождения. Монокума обвинил во всём вашего друга, однако, в каком-то смысле, не виноват никто из вас.

— Ошибка… — повторяет Мио сквозь слёзы. — Это была ошибка…

— Я же говорил, что виноват… — начинает Хорокеу, но ловит взгляд Касуми. — Ладно, я понял, — Юсуй чешет затылок, и его глаза становятся непривычно грустными. — Значит, Шикамару и правда пытался спасти всех нас. Как и ты, да? — он смотрит на Киригири, а она кивает.

— И теперь Шикамару больше нет, — вслед за ним говорит Касуми. Она поворачивается к Джунко, и я впервые вижу такую сталь в её глазах. — Потому что ты заняла его тело.

Джунко пожимает плечами и ухмыляется.

— Как-то так. Разве вы не чувствуете, сколько отчаяния в его поступке? Только представьте: вы — лучший, самый рассудительный и умный человек в группе. Человек, который мог биться на равных со мной. Со мной! У вас появляется план, как можно спасти всех и обыграть организатора игры… А потом всё рушится. Грустно, да? — она притворно шмыгает носом.

— Грустно?! — хором орут Мио с Хорокеу. Басистка продолжает: — Неважно. Я поняла. Допустим, это была ошибка. А теперь верни их.

Миая смотрит на неё с участием, затем поворачивает голову в сторону Джунко.

— Правильно ли я понимаю, что мне не стоит этого делать?

— Нет, конечно! Глупая Миая, — Джунко грозит ей пальцем. — Если дать ребёнку игрушку, он не пойдёт делать уроки. Нужен правильный подход. Это психология, детка!

Психотерапевт тяжело вздыхает, косится на Мио и разводит руками.

— Когда всё это закончится, — говорит Миая, — будьте уверены — я возрожу ваших друзей. Клянусь. Однако сейчас мы в игре, и её правила таковы, что в самом конце всем вам придётся сделать выбор. Моральный выбор. Сейчас вам не угрожает казнь, но если вы ошибётесь, оставшаяся ваша жизнь будет полна сожалений. И я могу дать один совет: потратьте сейчас время с пользой. Вам и правда стоит понять, как и почему действовала мисс Эношима и в каком состоянии находится реальный мир.

Мио смотрит на неё, прищурившись, — у Хорокеу и то больше спокойствия, чем в этом взгляде доверия. Она опускает глаза, смотрит на трибуны, одна за другой, пока не останавливается на трибуне Ритцу. Мы все — исключая Джунко — невольно смотрим на перечёркнутый портрет барабанщицы.

— Вы задаёте некорректные вопросы, — замечает Киригири. — Даже если Геккогахара вернёт к жизни остальных, разве в этом ваша конечная цель?

— Что ты имеешь в виду? — отзывается Мио, глядя в одну точку.

— Иногда жизнь бывает хуже смерти. Иногда жизнь скоротечна, — детектив пожимает плечами. — Может ли она пообещать, что после возрождения вас просто не убьют?