Свободная вакансия (СИ)

— Ты не торопился.

— Хотел, чтобы в нашей беседе не было посторонних.

— Камеры?

— Выключены.

— Умный мальчик. — Ганнибал развернулся медленным, грациозным движением. Уилл задавил инстинктивное желание тут же сбежать, покачал головой и притворно вздохнул, снимая очки и убирая их в карман. Больше не было нужды в маскировке.

— Я ожидал более изощренного оскорбления.

— Это не было оскорблением. Если припоминаешь, ты так и не назвал своего настоящего имени, — послышался мягкий упрек.

— Назвал.

Ганнибал моргнул и коснулся кончиком языка верхней губы ровно посередине, словно попробовав воздух на вкус.

— Уилл, — произнес он сильным, глубоким голосом, будто вложив не просто смысл, а множество смыслов, и все они переплелись друг с другом, как клубок змей.

— Ганнибал.

Лектер прикрыл глаза от удовольствия.

— Из всех наших встреч, которые я сохраню в своем дворце памяти, я навсегда запомню этот момент и твой голос, произнесший мое имя.

Уилл знал, что их игра не будет честной, но неожиданно этот удар попал в самое сердце. Лектер знал его слишком хорошо.

— Я сомневался, что ты будешь мне рад. После стольких лет.

— Напротив. Всего четыре года ожидания, чтобы увидеть тебя. Ничтожная цена, я был готов заплатить намного больше. — Он склонил голову с явным любопытством. — Ты попрощался со мной. Позволь спросить, что изменило твои планы?

— Абигейл.

— А-а. Наша девочка наконец-то с тобой связалась. Я уже давно не получал от нее писем, это потому что ты ее попросил?

— Да. Ты помог ей разыграть самоубийство.

— Всего лишь дал совет нуждающемуся.

— Ты мог сказать мне, — горько произнес Уилл. — Я бы никогда ее не выдал.

Ганнибал сложил руки за спиной и заметил более холодно:

— А ты мог доверять мне чуть больше, но что толку в сожалениях? Я обещал Абигейл, что ее тайна будет со мной в безопасности. Я обещал тебе, что твои секреты умрут вместе со мной. Я держу свое слово.

Скрытые обвинения со вкусом вины. Уилл печально усмехнулся:

— В отличие от меня. Я так часто повторял в письмах «прощай», и вот я здесь.

— И я очень этому рад.

Уилл встретился с ним взглядом.

— Забавно. Я ни разу не слышал, чтобы ты открыто злился или радовался. Но сейчас я почему-то уверен, что ты сказал правду.

— Я всегда говорил тебе только правду, Уилл.

— И талантливо недоговаривал.

Они некоторое время молчали. Письмо Абигейл два месяца назад свалилось на него как гром среди ясного неба. Это точно была она, ее почерк, марки из почтовой службы Парижа. Почему она доверилась Лектеру, а не ему? Почему она сбежала? Уилл знал ответы на свои вопросы. Они были семьей, а семья должна быть вместе, чего бы это ни стоило. Она захотела бы вытащить Ганнибала. Уилл бы на это не пошел.

Он вздохнул и решил зайти с другого края:

— Как давно ты узнал?

— «Знать» не совсем верное слово.

Лингвистические ловушки, в это он мог поиграть. Они улыбнулись друг другу, как акулы через аквариум.

— Ладно. И что меня выдало?

— Дело не в присутствии, дело — в дефиците. За сильной химией я не чувствовал запаха твоего тела. Ты не задавал вопросов. Не приходил ко мне. Не спрашивал никого обо мне. Ты был осторожен, и у меня не было доказательств, только лишь догадки. С тем же успехом тебя могли подослать ФБР или сам Чилтон, а я не действую наугад.

— Ты мог спросить… не знаю, что-нибудь провокационное. На что я бы точно среагировал, уверен, ты думал об этом.

— Думал, — легко согласился тот.

— И?

— Я был слишком… заинтересован в результате. — Ганнибал сделал несколько шагов к стеклу. — А как насчет тебя?

— Хочешь спросить, разочарован ли я?

— А ты разочарован?

Уилл окинул его внимательным взглядом, начав со статичных деталей: широкие прямые плечи, идеально ровная осанка, аккуратно уложенные волосы. Константа. То, как Ганнибал чуть склонил голову набок, как двигалось под кожей его адамово яблоко, как изгибались его губы, когда он говорил — вот, что на самом деле его интересовало. Динамика. Повторяющаяся мелодия движений, каждый раз с вплетением нового мотива, мелодия, которую не исполнить одинаково, даже если повторять раз за разом.

Он не знал, сколько они молчали на этот раз, Ганнибал спокойно ждал его ответа, словно время для него не имело никакого значения.

— Нет, — Уилл облизнул губы, чувствуя, как неохотно признание поднимается из его нутра, где лежало в темноте и покое. — Нет, не разочарован.

— Хорошо. — Лектер слегка расслабил плечи.

Жар прилил к его щекам, и стало тяжелей дышать.

— Ты пришел меня убить, Уилл?

— Рассматриваю этот вариант.

Услышав ответ, Ганнибал изогнул губы в улыбке. Была ли она настоящей, он не мог сказать.

— Есть какие-то сомнения?

— Скорее, вопрос в приоритетах.

— Ах да, — вздохнул Лектер, вспомнив о несущественной детали. — Баффало Билл. Его еще ждет превращение из куколки в прекрасную бабочку.

— Ты знал его раньше?

— Виделись. Один из пациентов приводил его ко мне на прием. Хочешь, чтобы я помог его поймать?

— А ты поможешь? — спросил он без особой надежды.

— А тебе разве не надо вернуться к своей семье? Они наверняка беспокоятся. — Ганнибал повернулся к нему спиной, словно у него тоже были другие дела, и он не собирался тратить ни свое, ни чужое время ради ерунды.

— Молли и Уолтер знают, что обо мне не надо волноваться. И они в безопасности.

Имена сделали свое дело, Ганнибал бросил на него взгляд через плечо.

— В безопасности от меня?

— Скорее от меня. Я не знаю их адреса, но мы иногда созваниваемся.

— Разумно.

Лектер снова развернулся к нему лицом, но это была не победа, а начало нового раунда. Хищник заходил на второй круг рядом с наживкой, в роли которой выступал сам Уилл. Одно неверное движение, и его сожрут, не подавившись.

При обычном раскладе он бы не стал напирать. Он долго и упорно торговался бы с Ганнибалом, пока цена не устроила бы обоих. Уилл не любил сослагательное наклонение: что есть, то есть.

— Хочешь воспользоваться мной, Уилл?

— Твоими знаниями, если быть точным.

— И, получив их, выпорхнешь из этой клетки, оставив меня ни с чем?

Уилл нахмурился и покачал головой, не понимая, куда он клонит:

— Я не буду устраивать твой побег, если ты об этом.

Раздался странный, низкий звук, который он ожидал услышать меньше всего и в котором с удивлением признал смех. Ганнибал потешался над ним.

— Ох, Уилл. Между мной и свободой семь дверей. Три из них хорошо охраняются. Даже если ты будешь на моей стороне, нас обоих наверняка пристрелят. Я не хочу умирать, а ты?

— Тогда чего ты хочешь?

Стоя от него на расстоянии руки, Уилл с ужасом заметил, как зрачки Ганнибала расширились.

— А какая цена будет для тебя приемлемой? Как насчет тех, кого ты любишь? Сердце обожаемой Молли с белыми бобами? Мозги Уолтера с гарниром из грибов в сливочном соусе? Потереть сверху сыр, сбрызнуть сливочным маслом и запечь в духовке, м-мм. Ты принесешь их, Уилл?

Он нервно сглотнул, и Ганнибал, повернув голову к одному из отверстий в стеклянной перегородке, сделал глубокий вдох.

— Мой дорогой, твой страх пахнет как кислое выдержанное вино. Ты правильно поступил, отпустив их. Обычным людям рядом с нами не место. — Он просмаковал запах и уставился на него абсолютно черными глазами. — Моя цена ты.

— Что я?

Ганнибал перевел взгляд сначала на дверь в свою камеру, а затем снова уставился на него в упор.

— Ты хочешь, чтобы я… — его сердце забилось как сумасшедшее, а в горле пересохло. Уилл тяжело сглотнул. — Хочешь, чтобы я зашел? — Ганнибал все еще сохранял молчание, смотря на него голодными глазами. — Зачем? Чтобы… съесть меня? Или изуродовать, как ту медсестру?

— А это имеет значение? — В это мгновение он сделал шаг вперед, а Уилл — шаг назад. Слитно в неведомом танце. Будто они были на одной волне и двигались вместе, не задумываясь. Лектер улыбнулся шире. — Или наш Джейми найдет себе другую телку, чтобы освежевать на лоскуты. Тебе решать, Уилл. Тик-так, тик-так.