Свободная вакансия (СИ)

Сердце Уилла пропустило удар, и в животе похолодело.

— Что?

Момент был упущен. Лектер закрыл глаза, и его лицо разгладилось, как стеклянное озеро.

— Будьте добры, не выключайте свет еще пару часов. Мне хотелось бы закончить рисунок сегодня.

Уилл кивнул и почему-то не сдвинулся с места, хотя его ждала еще большая часть коридора. Мэтью отправился на охоту, и к утру сюда могли явиться полицейские, чтобы всех опросить. С ними может прийти и Кроуфорд, и его балтиморские каникулы будут закончены. Он ведь пришел сюда получить ответы, так почему же он не в силах задать хотя бы один вопрос? Страх?

— Я слышу, как вы думаете, Уилл. Спрашивайте.

— Почему вы выбрали США? Я имею в виду, после того, как закончили учиться в Париже.

Лектер несколько мгновений молчал, взвешивая что-то в уме.

— Я знал, что здесь смогу добиться нужного мне уровня жизни. И мне импонировала местная экономическая система, где я мог спрятать любое количество денег под разными именами. Приватность. Профессионализм. Амбициозность молодой страны, чей народ еще не задавлен столетиями войн и тирании.

— Начните жизнь с чистого листа, — вспомнил Уилл один из слоганов дурацких компаний, продающих имидж страны за пять центов на упаковке с канцтоварами.

Он думал, что доктор воспользуется моментом и спросит что-нибудь в ответ, но тот терпеливо ждал следующего вопроса.

— И вы некоторое время преподавали в Вашингтоне в университете Джорджтауна. А вы когда-нибудь делали в лектории презентации… — Уилл поверить не мог, что спрашивает это, — …по каннибализму?

Лектер замер, облизнул губы и слегка улыбнулся. Его голос прозвучал крайне самодовольно:

— Проводил.

— Я так и думал, — Уилл усмехнулся, буквально видя перед глазами лекцию со слайдами и отсылками к ритуалам аборигенов, и как свет проектора отсвечивал на лицах студентов-медиков. — А в конце вы их угостили закусками, которые сами же и приготовили.

Взгляд Лектера стал тяжелее, а дыхание глубже, как у зверя, почуявшего добычу.

— Паштет из печени в клюквенном желе.

— Они ведь спрашивали, что за мясо?

— Да.

— И вы ответили?

— Если я раскрою секрет, никто не станет это есть.

— Вы ведь никогда не прятались, так ведь?

— Лучше прятаться на самом виду, — тихо произнес он и медленно встал из-за стола. Его глаза были широко раскрыты, поглощая Уилла целиком. — Скажите, Уилл, вы знаете, какова разрушительная сила надежды? Она способна удержать умирающего на краю лишь каплей желанного.

Его словно поймал прожектор. Сердце Уилла больно застучало о ребра, дыхание сперло в груди от напряжения во всем теле. Казалось, еще чуть-чуть, и у него начнется нехватка кислорода.

— Или заставить пилигрима пересечь тысячи километров, чтобы утолить жажду одним лишь взглядом.

Лектер встал возле самого стекла.

— Ваша жажда утолена?

Уилл больно сглотнул, снял очки и тихо произнес:

— Вы мне скажите.

Так они и стояли, молча смотря друг другу в глаза, когда громыхнула входная дверь, и громкий голос Чилтона разнесся по коридору сильным эхом:

— Проснись и пой! Проснись и пой, Ганнибал! — Доктор Чилтон вместе с двумя охранниками прошел к ним, как по подиуму, светясь от радости, и встал рядом с Уиллом, будто и не заметив его присутствия. — Не ожидали меня увидеть так поздно?

— Действительно. — Лектер успел сделать два шага назад и опустить на себя маску безразличия.

— А я принес вам плохие новости. Несмотря на ваши старания, агент Ласс жива. Чего не скажешь о бедном Мэтью, которого вы за ней отправили. Какой раз вы терпите поражение, доктор? В третий? Пора бы уже смириться.

Вместо того, чтобы отрицать свою вину, Лектер склонил голову на бок и спросил:

— Он мертв?

— К моему сожалению. Иначе бы я его уволил и посадил в соседнюю с вами клетку.

— Не жалейте, Фредерик. Вам и так придется несладко, когда журналисты узнают, что вы приняли его на работу, не проверив подлинность документов.

Чилтон поджал губы.

— Переживайте лучше за себя, Ганнибал. С сегодняшнего дня я забираю у вас все, что есть, пока мое настроение не улучшится. Мистер Тернер, — он повернулся к Уиллу и холодно улыбнулся, — проследите, чтобы доктору было комфортно. И не забудьте снять стульчак, он ему больше не понадобится. Ребята, — он махнул охранникам, — если доктор окажет сопротивление, не жалеть.

С этими словами он ушел, оставив двух охранников переглядываться между собой. Заходить в камеру первыми они явно не хотели. Лектер уловил их нерешительность и сладко улыбнулся.

— Прошу, проходите. Чувствуйте себя как дома.

И подмигнул Уиллу.

========== Часть 9 ==========

Нэшнл Тетлер от 27 сентября 1978

Бирмингем и Атланта, мой дорогой друг. Бирмингем и Атланта.

Ты спрятался, как отшельник, пока весь мир все еще бьется в судорогах страданий. Агент А. была так добра, что показала мне обе четы в их новом, измененном образе. Должен отметить, смерть идет миссис Джакоби и миссис Лидс. А как тебе кажется? Скоро их станет намного больше.

Ты уже видел фотографии детей в последнем номере? В этот раз мисс Лаундс превзошла саму себя, добыв сенсационный материал для газеты. Однако, боюсь, ее последняя заметка может принести ей некоторые проблемы. Она дразнит зверя, который все еще голоден.

Ты поможешь им поймать нашего мальчика? Или дождешься, пока следующая семья будет изменена во славу Красного Дракона? Мне интересно, окончена ли твоя спячка, потому что лично я собираюсь хорошенько повеселиться.

твой,

Г.

Ганнибал,

Я не собираюсь возвращаться.

ФБР, и агент Ласс в частности, вполне справится и без моей помощи с поимкой Зубной Феи. У меня теперь есть, о ком заботиться, и я не собираюсь рисковать их жизнями.

Прощай.

И не злись, что я живу дальше, но уже без тебя.

Нэшнл Тетлер от 4 октября 1978 года

Мой дорогой,

Я не злюсь. Твое письмо принесло мне огромную радость, как и весть о том, что с тобой все в порядке и ты ведешь спокойную жизнь семьянина. Или не такую уж спокойную, как ты хочешь меня уверить. Может, самообман и помогает тебе вставать по утрам, я же никогда не врал тебе и врать не собираюсь. Если ты ждал другого, прошу прощения.

Ты не поверишь, но я искренне надеялся, что ты сможешь оставить тьму и безумие позади. Я чувствую от бумаги чистый запах ребенка. Ты завел семью? Уверен, ты старался изо всех сил быть примерным отцом и мужем.

Твоя супруга знает о твоем прошлом? Выбор подходящего момента для признания очень важен. Не слишком рано, чтобы она не отвергла тебя, и не слишком поздно, чтобы она не почувствовала себя преданной. Уже когда дата свадьбы была назначена, и вы делили постель и тепло на двоих, ты рассказал о своих демонах и поклялся, что они никогда не причинят вреда ни ей, ни ее ребенку. Твоя эмпатия — сильное и по-настоящему ужасающее оружие, мой друг. Поздравляю, эта ловля на живца прошла весьма успешно.

Тьма все еще притягивает тебя, признайся. Иначе бы ты даже не увидел мое объявление в газете. Я был бы рад дать тебе свободу от наших с тобой уз, да, боюсь, не в силах, как и избавить от нашего вечного голода. Помнится, когда-то я тоже потерпел поражение в этой битве.

Интересно, что твои моральные принципы молчат. Думаешь, ты поступаешь честно по отношению к жене, читая это? Ты сожжешь газету? Ты будешь думать обо мне, пока ночью она будет лежать рядом? Я знаю ответы, но произнеси их вслух, чтобы ты был уверен, что все делаешь правильно и оно того стоит.

Мириам Ласс вышла из игры, и бедные невинные жители остались совсем без защиты. Что теперь? Мне интересно, лягут ли следующие жертвы нашего стеснительного друга на твою совесть, или ты продолжишь жить в дурмане самообмана?

Я знаю, где его найти. Одно твое слово.

твой,

Г.

5 октября 1981 год

На четвертый этаж больницы имени Джона Хопкинса он поднялся в просторном лифте, придерживая у груди букет цветов. Молодая медсестра глянула на него и улыбнулась, прежде чем выйти на этаж раньше вместе с пациентом в каталке. Возле палаты Мириам Ласс его встретил охранник.