Свободная вакансия (СИ)

Тьма, подарившая мне признание и поддержку.

Спасибо тебе, Ганнибал.

искренне твой,

Друг.

Мой дорогой,

Это письмо передаст тебе Абигейл — она обещала мне не читать, а отдать тебе лично в руки. Зачем столько сложностей? Я хотел, чтобы ты понял, насколько искренне то, что я скажу, и чтобы ты видел меня за моими словами. Воображение тебе поможет.

Мне действительно не хватает всего, что ты перечислил, но не смертельно. Мой разум некоторые назовут проклятьем, но он же и мое убежище. Я свободен в стенах дворца памяти: любимая музыка звучит по коридорам; на кухне я размышляю о том, что бы приготовил, если бы смог заполучить тебя к своему столу; ветер, солнце, дождь, запахи цветов, голоса льются из разных комнат. Иногда это не самые приятные голоса, а иногда лишь тени тех, кто уже ушел из жизни.

По-настоящему мне не хватает тебя, мой друг.

При нашей встрече я выпил бы тебя взглядом и сохранил, как храню все самые дорогие воспоминания. Мне не хватает их. Это почти физическая боль — не иметь с тобой ничего общего. Ни имени, ни голоса, ни смеха. Пустая, черная дыра вместо комнат, которые бы я заполнил нашими встречами, твоим лицом в свете лампы, цветом глаз, звуком дыхания, теплом кожи. Ощущением кожи под пальцами. Ты бы позволил?

Мне не хватает того, чтобы я мог для тебя сделать. Раскрыть перед тобой двери моего дома, накормить едой, которую я приготовил, разделить с тобой вечер и разговоры, узнать, как ты смеешься, как тоска и грусть изменяет твое лицо. Показать взглядом силу моей симпатии к тебе, увидеть, что ты чувствуешь в ответ. Принять все, чем бы оно ни было.

Быть тебе убежищем, утешением, домом. Семьей, которую мы оба всегда хотели, и которой нас лишили обстоятельства. Быть для тебя тем, кем ты мне позволишь быть, и ничего не требовать взамен.

Кроме тебя самого.

искренне твой,

Г.

2 октября 1981 год

В середине дня Мириам Ласс пришла в Госпиталь для душевно больных преступников уже второй раз за неделю. Что-то назревало, по больнице гуляли странные слухи. Было ясно одно: спустя три года после Зубной Феи кто-то взбудоражил ФБР настолько, что они подняли все возможные ресурсы на поимку нового серийного убийцы, в том числе те, которые могли нанести больше вреда, чем пользы.

Уилл не слышал, о чем она говорила с доктором Лектером, но через десять минут молодая женщина отошла от его клетки, прошла по коридору и замерла возле выхода. Гордо выпрямленная спина, лакированные туфли, юбка-карандаш и пиджак поверх темно-синей блузы.

— Уже уходите? — спросил он, готовый вынуть ее пальто из шкафа.

С ней надо было быть настороже. Она смогла поймать Лектера, могла поймать и его, допусти он хоть одну серьезную ошибку. Но она все еще была молода, на лет десять моложе его самого, и, что еще лучше, здесь у нее не было друзей — это могло сработать. Она встретилась с ним взглядом, и Уилл увидел лишь непробиваемые стены.

— Нет. Где я могу подождать? Может, комната отдыха или…

— Если вы не против моей компании, то здесь, — он приглашающе улыбнулся и пододвинул свободный стул. Она присела на самый край, положив сумку на колени.

— Кофе? Чай?

Напряжение исходило от нее предупреждающими волнами, будто она была готова к драке с чудовищем в любой момент. Не так уж она была и неправа, учитывая, что, о чем бы они ни договорились с Лектером, совсем скоро ей придется вернуться к его камере.

— Виски?

Мимолетная улыбка тронула ее губы, шрам на лице натянулся.

— А есть?

— Нет. Но, судя по моему опыту, вам бы не помешало.

Он заварил чай в своей кружке и поставил перед ней на столе — пластиковый стаканчик для гостей не дал бы такого эффекта уюта.

— Вы можете повесить сумку на спинку стула.

— Спасибо, — она кивнула, уселась удобнее и обхватила кружку руками в поисках утешительного тепла. — Давно здесь работаете?

— Недавно, а что?

— Мы с доктором Лектером знакомы уже шесть лет, и если бы я принимала близко к сердцу все, что он говорит, то скатилась бы в алкоголизм. — Она защищалась, чувствуя исходящую от него опасность. Не зря.

— С доктором Лектером достаточно поговорить раз, чтобы ощутить… последствия.

— Последствия, это вы точно подметили. — Она показала на слегка припудренный шрам. — Это его подарок с нашей последней встречи. От Зубной Феи. Слышали про него?

— Этот шрам ведь не самый глубокий, который вам оставил доктор Лектер. — Он, наконец, привлек ее внимание. — Но все они — это опыт, часть нас, как морщины на лице. А вот что мы из этого опыта извлекли, другой вопрос.

— Мой опыт не был позитивным, я вас уверяю.

— Не соглашусь. Вы живы. И как я знаю из газет, редко кто похвастается подобным достижением после знакомства со знаменитый каннибалом.

— Выживших гораздо больше, мистер..?

— Зовите меня Уилл.

— Уилл. Доктор Чилтон жив. Джек Кроуфорд. Алана Блум. Даже Фредди Лаундс, хотя я очень надеялась на обратное. Во мне нет ничего особенного.

— Вы сами верите в то, что говорите? — он усмехнулся, его взгляд оставался сочувствующим. — Слушайте, я вас не знаю, но за неделю достаточно узнал доктора Лектера. Он из тех монстров, что, раз положив на что-то лапу, не отдадут это, не пролив крови. И что-то мне подсказывает, что ни один из тех, кого вы перечислили, не ушел от него целым.

Она промолчала, смотря перед собой и медленно отпивая чай из кружки.

— Более того, боюсь, по его задумке вы и вовсе не должны были выжить, агент Ласс. Вы — воплощение его провала.

— Думаете, он меня ненавидит?

— Ненависть — чувство для равного, а вас он равной не считает. Если вообще кого-то когда-либо считал.

— Тогда что?

— Он вами интересуется.

Мириам хмыкнула:

— В гробу я видала такой интерес. Вы, кажется, неплохо успели его узнать. Разговаривали с ним?

— По необходимости.

— И он не пытался залезть к вам в голову?

Уилл посмотрел на нее многозначительно.

— Не мне вам рассказывать, что доктор не признает границ — мнимых, социальных или личных. Разница между нами, агент Ласс, что мне ничего от него не надо. Он как хозяин пира, который всех пытается угостить горькой правдой о самих себе.

— Вас он тоже угостил?

— Скорее, пытался торговаться. Позволите совет?

— Валяйте.

— Попросите его помочь. Если откажет, уходите сразу, не опускайтесь до упрашивания, иначе он вас замучает до нервного срыва. Ему плевать на интеллектуальный вызов, он знает, что умнее большинства людей. Его не купить — он отлично понимает, что Чилтон не отдаст его в другую клинику до самой смерти. Но ему нравится, когда в нем нуждаются.

— Это я могу. — Ласс кивнула и, проверив наручные часы, отставила кружку. — Спасибо за чай. И за это все. Я тут голову каждый день разбиваю о мачо, которые думают, что я какая-то слабачка, и мне нужна их помощь.

— Я не думаю, что вам нужна помощь. — Уилл дождался, пока их взгляды пересекутся. — Мне кажется, что, когда вы поймали доктора Лектера, — он снова осмотрел женщину, улавливая уверенную позу, сильные руки в пороховых крошках — она явно приехала со стрельбища, и ее ищущий, внимательный взгляд, — вы думали, что все закончится. Что вы выполнили свой долг. Но ничего не закончилось, и вы злитесь на то, что хороший конец не наступил, а вы единственная, кого это до сих пор волнует. Он уже пытался настроить вас против ФБР?

— Все еще пытается.

— Не позволяйте ему развести вас на эмоции.

Мириам Ласс снова кивнула, впитав как губка каждое его слово.

— Я должна вернуться к нему. Простите, можно позвонить вам как-нибудь позже?

— У доктора Чилтона есть мой телефон.

Она достала из кармана визитку.

— Если Лектер будет не в настроении помогать мне, может, он захочет обсудить дело с вами? Какие-нибудь детали или мысли, которыми он решит с вами поделиться, все что угодно может помочь при расследовании. Звоните мне в любое время.

— Я разве не должен подписать бумаги о неразглашении?