Нет вестей с небес (СИ)

Не привык или же только и мечтал о нем, но у него существовал какой-то свой план, может, часть его игры, более масштабной, чем та, что он затеял с Джейс когда-то. Его раздражало, что ракьят нарушают планы, но только всякая его затея несла лишь новые разрушения.

Снаружи шел бой, слышались выстрелы, эхо разносило вдоль стен пещеры приглушенные возгласы, ругательства, воззвания к высшим силам — все там смешалось, небо и бездна.

Джейс кралась за железными клетками, в одной из которых застыл неподвижно распластанный человек, видимо, пленник, замученный до смерти. Но полумрак скрывал его черты, как и незваную гостью, которая размышляла, что у нее почти не осталось патронов в автомате, зато нож ей старуха-оружейница подарила прекрасный, японский танто, редкий для здешних мест.

Джейс уже убивала ножом, это страшнее, чем из винтовки, но ни о каком страхе здесь речи не шло, все категории смешались в запредельном подскоке адреналина и выплеске всех резервных ресурсов организма, будто всю жизнь только и готовилась к этому дню, выслеживая врага, точно хищник из засады.

Она знала, что идет не ради смерти, уже даже не ради мести за Райли и Оливера, а за жизнь, за тех, кто мог погибнуть или остаться искалеченным по вине главаря. Она знала, что взвалила на себя ношу не выше той, которую способна пронести до конца, до самого конца. Не находя аргументов в пределах разума, она ощущала, что делает все верно. Верно, даже если бы ей, как единичному замкнутому в себе существу, от этого становилось невыносимо тоскливо. Ваас… Ваас…

Но в памяти вставали образы всех, кого она видела. Вот они — парни из деревни, с которыми она штурмовала первый аванпост; вот они — ракьят, которые отправились с ней вызволять Оливера и погибли, получается, за нее; вот они — старики, которые спасли ее и тоже погибли. Вот и второй отряд во главе с Дени. И убитые в Бедтауне за поломку джипа. И воины, которые назвали ее другом после изгнания. И раненый, которого она сумела спасти! И оружейницы-близнецы с разной судьбой, расколотые войной. И только недавно убитый молодой командир их отряда. Все они заслуживали того, чтобы она теперь шла, не думая о своем трепете перед Ваасом, перед тем, кого она, наверное, ждала всю жизнь, но только встретила слишком поздно. А если поздно, то лучше никогда, потому что он слишком давно перешел свою точку невозвращения. И Джейс двигалась дальше вдоль стены пещеры, а образы всех, ради кого она решилась на этот шаг, помогали, несли вперед. И она верила, что во всем этом есть некая цель, она знала.

Убить — последний вердикт. Убить, кем бы ни был для нее. Убить, кем бы ни являлся в прошлом. Чтобы больше никто и никогда не попал в эти кандалы, чтобы никто не мучился в застенках пыточных. Но если бы смерть одного Вааса прекратила все это по всей Земле…

Знаешь, как это сложно — нажать на курок

Этот мир так хорош за секунду до взрыва…

Лишь бы руки не дрожали. Так не вовремя! Лишь бы дыханье не сбивалось, но воздух покидал легкие. Нет! Она знала, ради кого обязана убить его. Поднимала автомат, из-за клетки целилась.

Внезапно он обернулся и выстрелил. Даже не удалось заметить, как он успел так выхватить пистолет, когда прицелился, вероятно, стреляя на слух. Но пуля отскочила, высекая искру, от прута железной клетки, Джейс метнулась черной тенью на полусогнутых за полотняный грязный штопанный завес, который служил экраном. На нем обычно транслировались записи пыток. Между ним и стеной существовал зазор, куда втиснулась женщина, не успевая открыть огонь из автомата, зато по ней тут же начали стрелять приспешники Вааса, которых отвлекали ракьят, штурмовавшие грот. Что творилось возле второго входа в длинный подземный бункер, даже представить не удавалось, только воздух давно уже заменил запах гари, копоти, пороха, крови.

Тени через Стикс переходили в отзвук песен птиц, в не вечерний свет, чтобы небо не упало на землю, ведь каждый человек и древо, и крест, и атлант, что не позволяет миру разрушиться.

Джейс выскочила из своего ненастоящего укрытия, снова едва не загнав себя в ловушку: ее не видели, но и она никого не могла рассмотреть, а полотно уже прорезали расточительные очереди, пули рикошетили от каменных стен.

Автомат… Лишь бы не заклинило! Но хуже — закончились патроны.

Женщина выхватила танто, сжала прямым хватом в правой руке. Никогда не училась обращаться с ножами, но со дня побега как-то само пришло, хотя ощущала, что не ее это оружие, не ее… Ее бы воля — вообще не убивала бы. Но вонзила нож прямо в шею одного из телохранителей Вааса, который пытался встать у нее на пути, в лицо брызнула густая кровь, но она даже не заметила, завладев наконец пистолетом врага. Металл, горячий, едва не плавившийся. И какие-то булькающие звуки… Звуки испускало порванное горло врага. Но Джейс уже вновь отскочила в тень, на четвереньках, точно дикий зверь, перекатываясь вбок по камням, ощущая, как левая нога по привычке не выдерживает нагрузок. Но не было времени считаться с протестами собственного тела.

Ваас стрелял, из-за спины Джейс едва не атаковал еще один пират, но снайпер вновь сделалась воплощением стихии, древней богини, разворачиваясь, спуская курок, почти без прицеливания — легкое оружие, быстрое. Она сделалась болью всего народа ракьят. Да, она — боль, она — скорбь, душа ее плакала за весь мир, когда вновь и вновь приходилось наблюдать смерть, самой убивать, но в глазах никогда не возникало и слезинки, ведь слезы мешали стрелять. И второй телохранитель упал ничком, удивленно выгнувшись.

В гроте повисла пауза, тишина, жуткая тишина. Ваас не ожидал таких «гостей», уж точно не ее, не эту русалку-навью, ведь он убил ее, не оставив ни шанса к спасению.

Звенели, раскалываясь, песочные часы повторений. Безумие или ритуал? Выбор! Вода или металл.

Он казался теперь отвратительным, его слова звучали небрежно и вульгарно, как речь обычного бандита:

— Ну че, пришла мстить за себя? За себя, ***?! — Ваас выстрелил, Джейс отступила вновь за клетки, не видя со стороны, как молниеносны, отточены и грациозны малейшие ее движения, помогавшие уклоняться от пуль, да еще в ответ спускать метко курок, одновременно восклицая:

— Нет!

— Да неужели за брата! О***ть как оригинально! — не позволял достать себя главарь, также скрываясь за ящиком.

— Нет! За ракьят! За мирных жителей! — выкрикнула ожесточенно Джейс, точно и себе доказывая, не ощущая и капли жалости к этому врагу. Ваас. Ваас… Тот Ваас, которого она ждала всю жизнь, остался за гранью точки невозвращения. А этот вызывал лишь отвращение, правда, пока его голос не изменился вновь, наполняясь какой-то нечеловеческой тоской:

— Опять себя оправдываешь… За ракьят! И после всего…

Да. Он был прав, ракьят причинили ей немало боли, один раз он косвенно даже спас от них, от двоих чрезмерно усердных в выполнении приказов Цитры нелюдей, только сам затем чуть не убил ее. Джейс кусала губы, отсиживаясь за клеткой: как бы она себя ни убеждала, это был тот же Ваас, которого она знала все это время. А она являлась той же — хоть, может, уже совсем другой — Джейс. Но не важно! Даже если разминулись, даже если в других мирах могли быть вместе навечно, здесь они пытались друг друга убить.

Ваас стремительно выскакивал из своего укрытия, выхватывал откуда-то из деревянного ящика пистолеты-пулеметы, открывал огонь, так что Джейс приходилось нелепо ползти, бежать, спотыкаясь, за угол пещеры, там, где располагалась химическая лаборатория. И только полумрак не позволял главарю расстрелять ее с близкого расстояния.

— Все смотрят в это ое небо, все от него что-то требуют, бездонные жадные рты, — вещал он, все приближаясь, не прекращая стрелять с двух рук. — Дай-дай! Дай, ведь я был хорошим! Дай, ведь я много страдал! — а затем уклонился от короткого выстрела Джейс, которая экономила теперь каждый патрон, и продолжал печально и фаталистично. — И ни не получают, потому что оно ни*** не Рог Изобилия… Оно для другого…