Нет вестей с небес (СИ)

У всех когда-то существовали матери. Может, кого-то случайно выбросили в этот мир, а по кому-то стали бы скорбеть, не осуждая за преступления. Материнская любовь не умеет осуждать. Но всех их явно что-то разбросало по разным забытым уголкам мира, не оставляя выбора.

И кто делает из людей нелюдей? .. Из-за кого некоторые добровольно бегут к таким, как Хойт? .. Главари. К ним жалости уж точно не возникало. Они нередко кидали на верную смерть таких вот сумасшедших с автоматами.

Ракьят переходили в наступление, спускались вниз, в котлован. Джейс не могла объективно сосчитать потери среди своих, но, очевидно, что в ожесточенной перестрелке уцелели не все, хотя предполагалось захватить вышки и оттуда вести огонь, но, очевидно, и среди врага водились меткие стрелки.

В грот не совались, знали, что там их ждут пираты, но и враг теперь не мог высовываться: за время перестрелки другой отряд ракьят сумел отыскать второй выход из пещеры, перекрыв его. Наступало время напряженного ожидания. Возможно, спрятанные в бункере силы противника во много раз превосходили ракьят и готовились идти на прорыв. В грот соваться тоже человек в своем уме не стал бы, потому что узкие туннели — при сражении что с мечом, что с автоматом — меняют правила боя.

Джейс недавно еще наивно думала, что одиноким воином сумеет одолеть врага, решительно не понимая, какой дух вселился в нее в момент безумия в ту ночь, что удалось ей в одиночку захватить.

— Пираты! Они вызвали подкрепление!

Комментарий к 125. Между землей и небом — война Дальше тоже будет экшен. И Ваас!

Да, автор написал продолжение!

====== 126. Невозможно, убивая, самому не стать мишенью ======

Будь осторожен, принимая приносящие гибель решения:

Невозможно, убивая, самому не стать мишенью…

© Flёur «Под прицелом» .

С этого момента начиналась настоящая мясорубка, это Джейс поняла, как только к берегу пристали два бурых от ржавчины, но быстрых катера, наполненные вооруженными людьми. Никто не говорил, что в гроте не оставалось связи с остальными отрядами и Ваас не преминул воспользоваться этим преимуществом, что стало ошибкой в тактике ракьят — у них подкрепление с аванпостов не успевало прибыть, хоть Доки Валсы обещали прислать еще две машины, но от них, как припоминалось, было не меньше пятнадцати минут езды по ухабистой дороге. Казалось бы — мало времени, но в самом разгаре перестрелки каждая минута делалась годом, а секунда — целым днем, и час отмерял полет пули.

— Прорвемся! — с ужасающей гримасой улыбки восклицал их командир, за коротко-длинное время уже ставший другом, как и все, кто сражался плечом к плечу. Но грянул выстрел откуда-то из грота… И вот рухнул командир их отряда, схватился за правый бок, скорчился от пробитой печени, а затем затих, горестно приподняв беззлобные брови, будто сожалея о том, как много еще не успел в своей недолгой жизни.

Лицо Джейс искривил ужас, она не слышала своего крика, не замечала, куда прячется, в кого стреляет, только в липкой реальности безотчетно настигла пуля подлого убийцу, привыкшего стрелять в спину. К нему жалости не возникло.

Ситуация складывалась отчаянная — ракьят зажали в клещи, отряд с другой стороны грота не мог допустить побега врага.

Дым, огонь возле стволов автоматов, катера, патроны, сталь.

А где-то птицы горели, а где-то птицы падали мертвыми с неба. Джунгли плакали кровавыми слезами развалин, прорастая мхами в небо, отчего оно зеленело на рассвете, алело рубцом свежим на закате. Кровавые орхидеи испещряли заросли. И если не видел ты правды о жизни — спроси у цветов, их собратья по миру насмотрелись на многое, и что человек не в силах вымолвить, лепестки нежные расскажут. Но только бы не забыться во сне орхидеевого влажного-душного ада. Нет, не надо! Не здесь! Не теперь!

Джейс ощущала страх, панику, но не прекращала стрелять, прижимаясь к стене, укрываясь за лианами, пули свистели вокруг, люди носились в огне, деревня горела. Вот кто-то снова из грота полез, паучьими лапами навьи готовясь, прицеливаясь. Джейс кинулась наперерез, заслоняя своего, на долю секунды опережая пирата, не задумываясь, что только что могла поплатиться своей жизнью при защите незнакомого ей ракьят. Как это незнакомого? Против пиратов! А имена не важны!

Голова вращалась на все стороны света одновременно, все видела, да не все успевала осознать, на пределе сил, на пределе возможностей. Прогремел новый взрыв, уже пираты кидали гранаты из-за щитового домика, мелькая красными тенями. И будто последние дни мира наставали, все тонуло в копоти.

День гнева! На полчаса темнота сделалась, Седьмая печать открывалась. В наказание за все, что творили люди, в наказанье за все, что они не делали. Одни убивали, другие закрывали глаза. Нет страшнее греха, чем равнодушие, нет страшнее мира, чем мир закрытых глаз. Не на зло закрывали глаза, а на боль чужую.

И вот она, всего лишь измученная женщина посреди этого адского пламени, всего лишь рядовой в армии сопротивления. Не отступавшая ни на шаг, вскрикивавшая от каждого взрыва, не понимавшая, жива ли еще или это призрак ее не отпускает автомат, метаясь по полю боя тенью черной пантеры.

Судный день, этот день — день гнева, когда пламя застило глаза, когда оружие и душа дымились, когда вместо дождя землю обильно орошали отстрелянные гильзы. Только не давали эти семена всходов, только не нес металл новой жизни.

Новый взрыв, новая атака из грота, Джейс не поняла, как оказалась в темноте, проползая, пролезая среди лиан, щедро замаскировавших вход в старый бункер.

Еще миг назад вокруг нее бушевало пламя очередного взрыва, глаза и горло саднило от дыма, она бросилась в неизвестном направлении, плохо уже соображая, ободрала окончательно ладони, тормозя о камни. Приподняла голову и поразилась: она оказалась в гроте. Вероятно, вся охрана его бросилась на борьбу с отрядом ракьят, который не позволял отступить через второй выход.

Затхлая темнота слепила глаза. Джейс несколько секунд размышляла, что ей надлежит делать: вернуться к отряду или идти прямо, вновь испытывая судьбу. Но если командир погиб, как и двое из четырех членов отряда, она имела право, возможно, поступая против правил ведения войны, против всех правил логики и рациональности. Но только оказалась в гроте, в голове что-то щелкнуло, как в тот день, когда повела впервые за собой ракьят штурмовать причал: она знала. Просто знала. И герой Цитры вел уже после нее, после начала наступления. Но жрица исключила ее, впрочем, эта странное создание волновало ныне меньше всего.

Вперед, только вперед. Беззвучной тенью кралась, вздрагивала от каждого шороха, пугаясь каждого своего вздоха, но продвигалась дальше, оборачиваясь, ожидая засаду. Но нет, Ваасу уж не до игр оказывалось, силы практически сравнялись.

Джейс шла убить его, если повезет, если позволит небо, потому что так велел долг.

Сомнения таяли с каждым шагом, с каждой увиденной картиной: вот он — стол с кандалами. Рядом — разложенные страшные инструменты палача: огромные ножницы для вскрытия, бензопила, клещи… Ничего необычного, ничего менее ужасного. Старо как мир, страшно как ад. И пытали, очевидно, в прямом эфире.

Поваленный деревянный стул, веревка, прожектор… И на полу много-много крови, над которой кружили жадные мухи… Клетки…

Из середины грота доносились голоса, знакомые. Да, этот пренебрежительный озверевший голос она узнала бы из тысячи. Ваас. Отсиживался, значит, не лез в прямое столкновение. Проклятый главарь.

— Камеру сюда. ***! — распоряжался он, очевидно, пираты спешно собирали недешевое оборудование, намереваясь прорваться и сбежать в поистине неприступный форт на востоке за Бедтауном. — Не свети в глаза, ***! Ловушка почти готова. Он придет завтра. Пора валить отсюда.

— Откуда ты знаешь? — хрипло кашлянул кто-то, может, тот самый Алвин, может, какой-то другой выродок.

— Знаю, — резко бросил Ваас, раздраженно шипя, буквально в каждой ноте его голоса сквозила злоба, конечно, ведь не привык к равному противостоянию. — И захлопнись. Я слишком хорошо знаю свою ***ую сестрицу, и знаю ее марионеток. *! Ракьят снова лезут, совсем о*ли с этим героем Цитры.