Место третьего (СИ)

Щёлкаю по названию, попадаю в очередное скопище безликих папок. Тыкаю наугад в первую попавшуюся — и передо мной раскрывается цепочка изображений. Фотографии картин, висящих на стенде; фотографии помещения, где проходит выставка; фотографии посетителей, увлечённо тыкающих пальцами в работы; фотографии самих художников, горделиво позирующих возле своих холстов. В том, что снимал не Соби, я уверен — на одном из снимков на заднем плане виднеется его смазанный профиль, который спутать с чьим-то другим сложно.

Закрываю папку, нахожу самую раннюю по году — «Heartart, 95, дек» — и щёлкаю по ней. Здесь всё то же: картины, помещение, посетители… Пролистываю фотографии безо всякого интереса и уже собираюсь всё закрыть и оставить компьютер Соби в покое, как вдруг на одном из снимков мелькает и он сам.

Кадр явно случайный — Соби даже не смотрит в камеру. Заинтересованно склонив голову набок, стоит возле одной из картин — я уже могу определить, что не его авторства — и слушает парня постарше. Если это девяносто пятый, то Соби здесь тринадцать лет. Очков на нём ещё нет, волосы едва достают до плеч, выражение лица серьёзное, но черты ещё почти детские. Ну и… Да, конечно же, Ушки. Светлые Ушки раза в полтора больше моих, как два блюдца, стоят торчком. В голову приходит какая-то кривая мысль, что, сохранись они у Соби по сей день, они бы ему совершенно не шли.

— Это моё первое участие в выставке «Heartart», — вдруг раздаётся за спиной его голос, а до носа долетает слабый запах табака.

Я продолжаю рассматривать фотографию. Всё-таки Соби в детстве был очень миленьким, прямо как ангелок. Хотя и сейчас он красив, многие, уверен, даже сказали бы, что чертовски красив. Ему идёт эта опасная нотка безумия, которая время от времени появляется у него в глазах, особенно во время боя. А у детей таких глаз не бывает.

Я оборачиваюсь — ошейник всё ещё на нём — и довольно хмыкаю.

— Ну что, Соби, сомнения развеяны? Ночной эпизод можно считать полностью завершённым?

— Да, Сэймей, — кивает он и, поколебавшись, добавляет: — Спасибо.

Это правильный подарок, Соби. Если хочешь стать Бойцом идеальной пары, он тебе ещё не раз поможет — самому же спокойнее жить будет.

— А хвост у тебя какой был? — киваю я на снимок.

Он наклоняется к монитору, щекоча мне шею дыханием, перехватывает у меня мышку и несколькими уверенными кликами заходит в другую папку. Пролистав несколько рядов фотографий, открывает нужную и выпрямляется.

Снимок сделан явно позже предыдущего. Тот декабрьский — у всех одежда была с длинным рукавом. Здесь же, похоже, лето или поздняя весна следующего года: на заднем плане кучкуется группа ребят в футболках. Соби и для этого фото не позировал, случайно попал в кадр. Фотограф снимал одну работу, а Соби разглядывает соседнюю, стоя спиной к камере.

Узкие джинсы обтягивают стройные ноги, из-под футболки почти до колен свисает кремового цвета мохнатый хвост с длинными прядями шерсти. Как на мой-то похож… Только у меня шерсть всё-таки покороче. Вот у Рицки — совсем другое дело: гладкий, почти шёлковый, и смотреть, и трогать приятно. Не то что недоразумение вроде моего или Собиного — как у дворняги, чья мать с каким-нибудь ирландским сеттером согрешила.

— Очаровательно, — с сарказмом констатирую я, закрывая фотографию и все папки.

— Сэймей, — Соби хмурится, — ведь рано или поздно все…

— Нет! Не хочу об этом слушать. Эту тему мы уже давно закрыли, и возвращаться к ней я не желаю.

Смотрю на часы в углу монитора — почти три. Рицка вот-вот из школы вернётся, встретить уже не успеваю, но хотя бы накормить его нужно, пока он с голоду не полез в шкаф за крекерами. Так что стоит поторопиться.

Встав, не говоря ни слова, иду обуваться, Соби провожает меня удивлённым взглядом.

— Ты уже уходишь? Что-то случилось?

— Нет, но мне пора. Будешь нужен — позвоню, — говорю я традиционную фразу и открываю дверь. — До скорого.

— Счастливо.

Я спускаюсь по лестнице вниз, и уже на пятой ступеньке меня настигают звуки всё той же песни, включённой с середины, где я её и остановил.

«Нам не о чем разговаривать, мы никогда не веселимся. Я кричу: ты ничто…»

А песня уже и не раздражает почему-то, и даже чем-то нравится, несмотря на манерность певца. Нужно как-нибудь спросить у Соби, как называется.

====== Глава 38 ======

Октябрь пролетает незаметно, пусть и забит рядовыми, ничем не примечательными событиями. Я честно хожу в школу, действительно восполняя свои пробелы в мирских знаниях, причём в хорошем темпе. В компанию Амиды-куна я влился без труда, найдя общий язык с каждым из её разномастных представителей. Они, конечно, не друзья мне, даже не приятели, а, как я и сказал в первый день, коллеги. Мы обсуждаем уроки, вместе ходим в столовую, библиотеку, готовимся к контрольным — никто не лезет в чужую жизнь дальше, чем нужно, и никто никому не мешает. Если меня просят разъяснить непонятные моменты в учебном материале — я помогаю, если я прошу Амиду пригрозить какому-нибудь выпендрившемуся на меня старшекласснику, на которого я якобы не так посмотрел, — он выполняет. Взаимовыгодное сотрудничество.

Как-то раз они даже пытались позвать меня с собой в какие-то внеклассные кружки. Ну да, ну да. Меня. В кружок. Кройки и шитья, ага. Да у меня самого и так уже внеклассные занятия имеются, где есть законная возможность раскроить кому-нибудь голову или зашить рот. Так что я категорично отказался, и с тех пор наше общение ограничивается только уроками.

Программа средней школы оказалась куда легче, чем я думал, поэтому и здесь мне удаётся быстро вылезти в отличники. Учителя меня хвалят, никаких нареканий у них ко мне не бывает, несмотря на то что порой я отпрашиваюсь с уроков или не прихожу вовсе. Им известно, что каждую работу я сдам в срок, все домашние задания выполню, а дома у меня — да, да — маленький брат, о котором нужно заботиться, потому что родители вечно заняты. Эта песня хорошо звучит и здесь.

Не то чтобы у меня действительно возникали неотложные дела, которыми необходимо заниматься в ущерб учёбе, просто зачастую нет настроения высиживать скучные уроки и карябать иероглифы в тетради, дожидаясь, пока весь класс справится с заданием, которое уже закончил я. Хотя пара дел всё же находится…

Во-первых, я совершенно внезапно вспоминаю, что у меня, вообще-то, сессия в Лунах в декабре, до которого осталось чуть больше месяца, а готовиться к ней придётся намного серьёзнее, чем к экзаменам в Фукасаве. По этому поводу я даже звоню Хироши, чтобы выяснить, что сейчас вообще творится в Гоуре и сколько материала они успели освоить за это время.

Озвучив мне номера параграфов учебников по всем требуемым предметам, он хмуро сообщает, что от главного изменения в школе я в восторг не приду. Теперь у нас новый преподаватель системной физики, и он, если верить словам Хироши, «молодой заносчивый козёл, который сам недавно школу закончил и ещё на учениках отыграться не успел за все свои годы позорного унижения». Ну, последнее, полагаю, только его домыслы — этот тип учился не в Лунах, а вообще в Америке, — но характеристика уже тревожная. Хироши говорит, что парень — дикий зверь и дерёт со всех три шкуры, так что бывшие чияковские отличники быстро стали хорошистами, а остальные и вовсе балансируют на грани между положительными баллами и полным провалом.

М-да… Новость нехорошая. Интересно, что этот зверь сделает со мной, если не видел ни разу? Наверное, отнесётся ко мне, как к самодовольному всезнайке, которого стоит завалить хотя бы из принципа. А ведь у меня будет только одна попытка, чтобы всё сдать. Единственный проваленный экзамен — и до свидания, чёрная без потолка и пола…

Прочих полезных новостей у Хироши нет. С Саки у него всё более или менее, Мимуро продолжает воевать с Мэй, Минами взялся за создание новой пары, Зеро приняли участие в показательной дуэли в начале семестра и за три хода уделали сильных противников… Всё это уже неинтересно.

Напоследок Хироши, уже по сложившейся традиции, пересказывает мне школьные сплетни, окутавшие системное явление под названием «Beloved». После нашего боя с Deathless развлечением последнего месяца стало делать ставки на то, какую пару мы отправим в нокаут следующей. Кто-то не верит в наше стремительно растущее число побед и думает, что здесь кроется обман. Кто-то считает, что я подкупаю пары, чтобы они сдавались. А кто-то — тут я уже начинаю смеяться в голос — уверен, что я возил Бойца в секретную лабораторию в Германии, и теперь он получеловек-полуробот. Да, за нашими достижениями, вижу, следят плотно.