Место третьего (СИ)

Песня заканчивается и тут же запускается по новой — на повторе стоит. Судя по качеству записи, она намного старше меня. Барабаны вколачиваются меж гитар так, будто гвозди забивают. Мужской высокий голос лениво, словно нехотя, но в то же время отчётливо выпевает каждое слово. В текст я особо не вслушиваюсь — песня на английском.

От нечего делать принимаюсь рассматривать рабочий стол на мониторе. Тут так же пусто, как и в обоих обиталищах Соби: всего несколько иконок — плеер, почта, браузер и корзина. Зато ничто не загораживает заставку — рисунок, на котором между плотной зелени кустарников и деревьев петляет песчаная тропинка. Ну хорошо хоть не бабочки, а лес. Кстати, забавное совпадение: на моей заставке тоже лес, только фотография.

Я наконец поворачиваюсь к Соби, который возится чересчур уж долго — наверное, не очень удобно заклеивать рану на боку самому. Он стоит ко мне спиной, разглаживая стерильную салфетку, я смотрю на него и понимаю, что что-то в нём изменилось.

— Я сделаю тебе чай? — предлагает Соби, откладывая ножницы, и я киваю.

Он подходит к кухонной стойке с рубашкой в руках и почему-то только здесь надевает её, по-прежнему не поворачиваясь ко мне лицом. Как будто специально хочет, чтобы я что-то увидел, и… и я наконец вижу.

— Когда это случилось? — спрашиваю я с усмешкой.

Соби оглядывается на меня, доставая чашку, и на его губах появляется что-то, похожее на улыбку.

— Они начали сходить после того, как ты активировал Имя перед битвой с Lightless. Вчера ты отдал мне много Силы — и они почти исчезли.

Хорошая новость. Действительно хорошая. Ещё один бой — и шрамы пропадут вовсе, словно их там и не было. Мысль эта, может впустую, но греет. Они, конечно, там были, много лет были, но мне будет приятнее знать, что меток Ритсу больше нет на моём Бойце.

А Соби тот ещё позёр! Словами сказать не мог, непременно нужно было покрасоваться.

Соби ставит передо мной на стол чашку с чаем и спрашивает с лёгким сомнением:

— Жасминовый, я не ошибся?

— Да, — киваю я и замечаю, как он кидает в мусорное ведро бумажный пакет с эмблемой магазина, из которого минуту назад достал упаковку чая.

Надо же… Специально для меня в магазин сходил. Может, это у меня сегодня день рождения? Пока что одна приятность за другой.

Песня запускается уже по третьему кругу, и это начинает немного раздражать. Моих недалёких знаний английского не хватает, чтобы уловить смысл всего текста — ну да в конце концов, о чём ещё может быть западная песня с таким печальным музыкальным сопровождением: о любви, тоске и одиночестве, не иначе, — но несколько фраз всё же цепляют ухо.

«Плоть и кровь и первый поцелуй…»

Ну да, совсем как применение заклинания Любовь перед битвой в Системе.

Я делаю несколько глотков чая — хороший, кстати, чай; Соби устраивается на полу, прислонившись спиной к стене.

— Соби, — начинаю я. — Не знаю, на что ты рассчитывал, но я не намерен играться в Систему. Наши поединки — это жестокие состязания.

— Но не обязывающие отнимать жизни у противников.

— Не перебивай меня. Я буду отнимать их тогда, когда захочу. А ты будешь подчиняться тогда, когда я скажу.

Он отводит глаза и качает головой.

— Я не собираюсь выглядеть слабаком только из-за того, что тебе не хочется мараться, Соби.

— Сила подтверждается не возможностью убить, а решением помиловать.

Как интересно. Что-то примерно в таком же ключе я говорил Хироши по поводу отношений в паре. Вот только моя сила по отношению к Бойцу и по отношению к врагам — две большие разницы.

— Не разводи демагогию. Я пришёл не за тем, чтобы обсуждать с тобой моральную сторону вопроса убийства. А чтобы раз и навсегда вбить в твою голову одну элементарную вещь. Ты её наверняка и сам понимаешь, только пока не чувствуешь. А я хочу, чтоб прочувствовал.

«Положите мне в руки лезвие» , — льётся из колонок.

Я встаю, подхожу к Соби. Он смотрит на меня с тревогой, задрав подбородок.

— Ко мне, — велю я, похлопывая себя по бедру.

Он недоумённо моргает один раз, но послушно встаёт на колени рядом со мной, опуская голову.

— Это не наказание, Соби. Но слушай внимательно.

Я обхожу его со спины, вынимая из кармана то, что принёс. Его плечи напрягаются.

— Ты умеешь подчиняться — это я знаю. Но мои приказы выполняет пока только твоё тело, а этого недостаточно. Не забывай о том, что и твоя душа, и твой разум — всё принадлежит мне. У тебя не должно быть лишних сомнений или ненужных вопросов — даже обращённых к себе, — когда я отдаю приказ. Тебе вообще не полагается думать о смысле и цели моего приказа — только о том, как его лучше выполнить.

«Я кричу: ты ничто», — от души надрывается певец.

Да, всё верно.

— Без меня ты никто и ничто, Соби. Только я наполняю смыслом твоё существование, — вот тут я немного припускаю нить Связи и делаю уверенный посыл: поскольку в ближайшие недели две сражаться я не планирую, Силы мне сейчас не жалко. — Смирись уже наконец с тем, что в одиночестве ты из себя ничего не представляешь. Только рядом со мной ты живёшь; только пока я рядом, у тебя есть цель; только будучи моим, ты представляешь из себя хоть что-то.

«…Мы сиамские близнецы», — таинственно подсказывает мне голос из динамика.

Тебе поэтому так нравится эта песня, Соби? Но нет. Это же просто самообман. Мы крепко — о, очень крепко! — связаны с тобой. Но не как близнецы. У нашей связи другое значение, когда же ты поймёшь это не только головой?

— Перестань думать о себе как о человеке. Можешь тешить себя этой иллюзией в свободное время, но когда ты со мной… Запомни, Соби. Ты — всего лишь моё оружие. Ты пистолет в моей руке. Спускаю курок я, а ты просто стреляешь, не сомневаясь, не колеблясь и не задавая вопросов. Как собака, Соби. Ты — моя собака. Так что выполняй команды, не тявкай и не задумывайся. Думать буду я.

Я тяну его за волосы, заставляя слегка запрокинуть голову, набрасываю на горло ошейник и затягиваю на шее. Накрепко застегнув, обхожу Соби, чтобы полюбоваться спереди.

Ошейник широкий, чёрный, кожаный, с металлическими заклёпками — специально в магазин для животных зашёл по пути сюда. И главное, Соби он… идёт. С цветом одежды, во всяком случае, гармонирует.

Соби осторожно касается толстой кожи, ощупывает с точно таким же видом, с каким в своё время трогал свежевырезанные буквы Имени, и поднимает на меня больной, почти неверящий взгляд.

— Не смотри на меня так, Соби, — качаю я головой. — Если немного пораскинешь мозгами, поймёшь, что я сделал тебе очень полезный подарок. Так что… — я усмехаюсь, — с днём рождения.

«Всё разбивается на части, разрывает меня изнутри…» — завывает певец из колонок уже, наверное, раз в четвёртый, если не больше.

Я подхожу к ноутбуку и наконец выключаю эту смертную тоску. Присев на стул, беру чашку и спокойно потягиваю чай, ожидая, пока Соби осмыслит всё, что я ему сказал. Надеюсь, он поймёт, в чём подарок заключается?

Соби вдруг порывисто встаёт, хватает с кухонной стойки пачку сигарет и спешно выходит на балкон, как будто здесь ему воздух перекрыли и только на улице кислород остался. Я не пытаюсь его остановить или окликнуть — пусть как следует переварит, чтобы всё до конца впиталось.

Пока он курит, я, любопытства ради, поворачиваюсь к компьютеру и открываю жёсткий диск. Если верить названиям папок, он под завязку забит музыкой, фотографиями рисунков с различных выставок, маркированных по годам, и кучей вордовских документов с докладами и рефератами для учёбы. Больше ничего занятного.

Сначала я заглядываю в папку с музыкой. Групп здесь совсем мало, зато имеются, похоже, полные дискографии каждой. Мне даже становится интересно, что он слушает — ну, кроме той заунывщины, которая только что гонялась по кругу. Имейся у меня плеер, я бы залил часть его коллекции к себе, а так… ставить сейчас по три секунды каждой песни желания нет.

Поскольку его учебные документы меня нисколько не волнуют — у самого сотня таких же дома, чего я там не видел! — лезу в «выставочную» папку. Подпапок здесь тьма: названия, годы, месяцы… Пробегаюсь по ним глазами и вдруг вижу знакомое слово — «Heartart». Если память меня не подводит, это название той самой выставки, которую обсуждали Соби с Жертвой Faithless перед боем. Он ещё вроде бы сказал, что участвует в ней давно. Точные его слова не воспроизведу, но суть мне именно так запомнилась. Ну и кто сказал, что я не запоминаю того, что говорит мне Соби, даже если это какая-то безынтересная ерунда?