Тёмный лорд (СИ)

Томми I — звучит… Епископ надевает на новоявленного монарха корону и провозглашает: «Coronet te Deus!»** «Coronet te Deus, Tommi the First!» Впрочем, нет… Tommie the First — бастард…

Спокойно посмотрев на дневник, Том устало зевнул:

Иногда мне хочется кинуть тебя в камин или печку.

Кремовый лист послушно проглотил его запись и вывел:

Тебе не приходило в голову, что это удовольствие может быть взаимным?

Том с ненавистью посмотрел на дневник. Он было подумал написать в ответ какую-то грубость, но не успел. Дневник, не дожидаясь его излияний, стал выливать в ответ строки. Только теперь они были не темно-синими, как чернила Тома, а незнакомого черного цвета.

Посуди сам, за что мне, Лорду Волдеморту, любить Тома Марволо Риддла? Он держит меня взаперти, общается от случая к случаю, требует исполнения мельчайших капризов, и регулярно посылает мне всевозможные хамства. Зато, когда Риддл умрет, я стану свободным и весьма живым. Смерть Риддла станет, согласись, решением моей маленькой проблемы.

Глядя на выливавшиеся чернила, Том сначала ощутил испуг. Однако затем страх прошел: дневник, несмотря на все проклятия, вряд ли мог сделать ему что-то. Обмакнув перо, парень вывел:

Прежде, чем «решать проблему», учти, что этот самый Т.М. Риддл может охотно уничтожить Твое Августейшее Величие.

Тетрадь размышляла не больше полминуты. Затем, покорно проглотив чернила, выплюнула ответ — правда, уже привычным синим цветом.

Не получится. Том Риддл защитил меня настолько, что для моего истребления понадобятся невероятно сильные средства.

Риддл протер лоб. Он совершенно не подумал над тем, что крестраж может теперь не бояться никаких опасностей… Этот дерзкий маленький кусок его самого может теперь спокойно жить, не боясь даже хозяина. Голова немного кружилась, а в районе лба появилась назойливая боль. Отшвырнув дневник, Том с ненавистью посмотрел на отделанный перламутровыми вставками секретер. Вся эта комната напоминала дом Блэков, только здесь все было холоднее и как-то по-военному жестче. Подумав с минуту, Том для успокоения решил посидеть в библиотеке.

Деревянная лестница скрипела. Свет, как ни странно, зажигался сам собой при появлении Тома, но горел настолько тускло, что очертания перил терялись в полумгле. Библиотека, занимавшая целую комнату, встретила его горящей люстрой и четырьмя витыми свечами на маленьком столике. Окурки в пепельнице говорили о том, что хозяин недавно читал здесь. Том подошел к стеллажам.

Книг оказалось много — как магловских, так и потертых волшебных фолиантов. Некоторые корешки оказались вытертыми от времени. Посмотрев немного на книги, Том, наконец, обратил внимание на одну из них, развернутую в сторону комнаты обложкой. На ней оказался запечатлен образ фараона в урее, на фоне чуть дрожащих силуэтов пирамид. Подойдя ближе, Риддл открыл заклинанием стеклянные дверки и взял цветной том.

Это были египетские мифы. Усмехнувшись, Том открыл книгу. Привычные картинки богов двигались, изображая какие-то действия. Это была не египетская магия, а жалкая подделка: такая, чтобы ее поняла даже маленькая Лив. Подвинув подсвечник, Том равнодушно перевернул страницу и присмотрелся к картинке. Вверху, выведенная крупными темно-синими буквами, стояла надпись:

ЛЕГЕНДА О ХОРЕ-СКОРПИОНЕ

Хор-скорпион был первым фараоном Египта. Не чувствуя в себе сил, Хор-скорпион, стал упрашивать Аммона-Ра даровать ему частицу божественной силы. Аммон-Ра внял молитве юноше, идущего к свету. Сотворив свое подобие, он вселил его в Хора-скорпиона, и жил в теле его до конца земного пути.

Том почувствовал, как в голове началась ломота. Такое состояние обычно сопровождало его в минуты, когда появлялась долгожданная мысль. Если крестраж был отделением части души, то вселиться в другое существо подобно паразиту Аммон-Ра мог только сотворив свою копию, которую можно будет вселить в другое тело. Том посмотрел на свечу и лениво снял ногтем воск.

— Аммон-Ра вселил в него свой образ… — прошептал он. — Сначала создал свой образ, а затем вселил его, подобно паразиту. Создал или отделил…

Схватившись за перстень, парень осторожно повернул камень. Все было до невозможности просто. Нужно сотворить свой маленький образ, напоминавший зародыш, а потом вселить его в кольцо. Близоруко щурясь, Том протер усталые глаза и поводил пальцами по лицу, словно ощупывая его: привычка, унаследованная из далекого детства. Его отделяемый Ба плюс Ба дневника и значение, обратное уравнению сансары. Быстро превратив промокашку в пергамент, Том записал:

Ба (Ка1) + Ба (Ка2) + Sam (X-1) = Ка (2)

Наверное, понадобится еще какая-то молитва. Создание образа должно быть похоже на отделение частицы Аммона-Ра. Том усмехнулся, вспомнив гимн смерти и воскрешения, который он читал на саркофаге одного фараона и написал ниже:

О ты, Осирис-Рамзес! Вернулся я к тебе, Владыка богов, Великий Бог, Властелин Солнца! Тум обещал мне, что появится Солнце, и что я буду похож на него, а Нил — что я получу трон Осириса… О ты, ты, ты, ты, Осирис-Рамзес! ***

Несколько мгновений ничто не нарушало мертвой тишины. Затем огонек свечи стал то разгораться, то погасать. Когда он стал гореть дрожащим огоньком, Тому почудилось, будто воздух в комнате пропитался гарью. Дышать становилось тяжелее, словно рот и нос забили горящей резиной. Том видел перед собой светло-зеленый палас, но чувствовал, будто спускается в огромную воронку. Наконец, перед глазами появилось видение саркофага с зеленым сиянием. Присмотревшись к крышке, Том заметил знакомую ослиную голову.

— Сет… — прошептал в ужасе Том, — Могущество Сета…

Через минуту видение пропало. Тело била холодная дрожь. Он сидел на уютном диване, смотря в изогнутую пепельницу.

Примечания:

*Ковер из Байе — длинный гобелен предположительно конца XI века, изображающий сцены битвы при Гастингсе 1066 года.

**Коронует тебя Господь (лат.)

***Египетские погребальные формулы взяты из романа Болеслава Пруса «Фараон».

========== Глава 48. Кодекс змей ==========

Происшествие в Валлифорде

Магическая общественность Великобритании продолжает следить за жутким происшествием в Валлифорде. Трагическая смерть мистера Нортона Мальсибера, старшего сына и наследника сэра Ламберта Мальсибера, 28 октября с. г. вызывает странные толки. Мистер Мальсибер-младший подвергся нападению четырех змей во время прогулки по фамильному парку. В прошлом местные змеи не проявляли такой агрессивности, тем более в это время года. Наследником сэра Ламберта стал его младший сын Найджел, обучающийся во втором классе школы волшебства Хогвартс.

Арчелл Бойлер, собственный корреспондент

Том еще раз пробежал глазами статью. Все верно. Он долго размышлял над тем, какой смерти достоин сдохнуть Мальсибер. Нортон, помнится, осмелился в присутствии Лорда Волдеморта сказать, что чистокровные маги прогоняют грязнокровок с помощью змей, а затем и бросить в него змеей… Что же, он обязан умереть от укуса змей. Парселтанг — дар высших, и низший не должен сметь прибегать к нему. «Особенно в отношении Лорда Волдеморта», — усмехнулся про себя Том.

На втором этаже лавки было, как обычно, сумрачно. Рядом с Томом привычно горели две свечи. У Бэрка, как в Хогвартсе, свечи оставались восковыми. Другим лавочкам повезло меньше: для экономии их владельцы стали заменять воск белым стеарином. Том поморщился: еще одна отвратительная магловская мода, проникшая в волшебный мир. Он рассеянно посмотрел в окно на мутные потоки дождя и улыбнулся: «светлый маг» Альбус Дамблдор наверняка уничтожил бы Нортона бесшумно. «Настоящий волчара в овечьей шкуре», — подумал с отвращением Риддл.

Наступило время полдника. Хозяева магазина как раз приступали к чаепитию. Том, спустившись по скрипучей лестнице, присел рядом с ними. На пухлом Бэрке был коричневый замшевый пиджак, хорошо сочетавшийся с черной «бабочкой». Горбин сидел в обычной для него нелепой черной мантии, придававшей ему сходство со звонарем из приходской церквушки. Непонятно почему Тому вспомнился мокрый серый песок в лесу, где оборвалась жизнь Нортона. Песок обычно бывает желтым или бурым, но тот был именно серым с осыпавшейся прошлогодней хвоей.