Академия Надежды (СИ)

— Тебе не стоило врать, но, как сказал Хорокеу, мы поступили бы так же на твоём месте. Если бы у нас хватило духу. Я хочу сказать, — она посмотрела себе под ноги и вздохнула, — ты очень храбрая, Ритцу. Я жалею, что так и не узнала тебя получше.

Улыбка Ритцу контрастировала с её серьёзным тоном:

— Не повторяй моих ошибок.

Ритцу посмотрела на стоящего рядом Шикамару, и тот не сразу нашёл, что сказать:

— Это всё ужасно глупо, — пробормотал он. — Я дурак, что спорил с Нанами и согласился с этим планом. Я не мог знать заранее, но это моя задача — предсказывать такие вещи. Почему-то в последнее время я слишком поддаюсь эмоциям. Вот даже сейчас, — Нара несколько раз моргнул. — Я думал, что готов понести ответственность, а Люси готова была заплатить за свою ошибку, но… не такой ценой. Прости, что сейчас я уже ничего не могу сделать, только извиняться. Меньшее, что мы можем теперь сделать — покончить с Академией раз и навсегда.

— Эй, не вини себя. Я рада, что смогу помочь вам сбежать, пусть даже таким образом. И Люси, наверное, тоже была бы рада. Кстати… — барабанщица повернулась в сторону директора, и её взгляд прошёл так близко к Мио, что Акияму едва не вывернуло наизнанку в очередной раз. Она думала, что потеряет сознание, и едва услышала слова Ритцу: — Монокума, теперь ведь ты отпустишь их? Осталось пять человек, в компьютере говорилось, что это должно завершить программу.

Директор склонил голову на бок, прикрыв рот лапой.

— Да что ты? А я вижу здесь шестерых. Вот, молодёжь пошла, как у вас плохо с математикой!

Нанами выступила вперёд, остановившись в нескольких шагах от Ритцу.

— Не пытайся добиться ответа сейчас, — выдохнула она, поправляя капюшон. — Джунко всегда следует своим правилам, но никто не превзойдёт её в умении избегать этих самых правил. Я не знаю, закончится ли всё прямо сейчас, — призналась Чиаки, и Ритцу едва заметно помрачнела. — И я должна сказать тебе. Это глупо, но… — что-то странное промелькнуло в голосе геймера, — ваше общение напоминает мне меня и Джунко. Наверное, это не самый приятный комплимент? Но благодаря тебе я вспомнила многие вещи из своего прошлого. Не самые приятные вещи, конечно. Знаешь, я несколько раз говорила, что готова отдать свою жизнь ради Джунко. И я не уверена, что будь у меня такая возможность, я бы действительно это сделала. Поэтому когда я вижу, как ты подтверждаешь свои слова действиями, мне становится не по себе. Может, я тобой восхищаюсь, не знаю. Натцу тоже думал, что он невиновен, и пытался взять на себя вину Люси, но это Натцу. Он всегда был боевым, даже в открытую полез драться с Монокумой. Человек не нашего калибра, понимаешь? — Чиаки слабо улыбнулась. — Но мы с тобой обычные люди. У нас никогда не было каких-то сверхсил, мы просто школьницы. И… наверное, какая-то сила у тебя всё же есть. Я хочу сказать, что мы похожи, поэтому ты один из самых близких… мне людей здесь.

Мио не видела лица Ритцу в этот момент. Она успела поймать только обрывок её фразы и взгляд Чиаки поверх головы барабанщицы.

— Не проиграй в свою игру, Нанами…

Геймер улыбнулась, отворачиваясь.

Мио едва не сбила Ритцу с ног, но её подруга устояла — как и всегда, слишком сильная для своего тела и возраста. Мир вокруг них исчез, сократившись до двух людей: самой Ритцу и Мио, что обняла её сзади, прижавшись к облачённой в кофту спине всем телом. Акияма уткнулась лбом в эту тёмную ткань, оставляя дорожки своих слёз на одежде подруги. Ритцу молча коснулась пальцев Мио, сомкнутых у неё на груди в тяжёлый замок.

— Ритцу, я люблю тебя…

— …Эй, Мио.

— Прости меня.

— Нет, это ты прости. Я говорила тебе забыть меня. Это глупость. Я бы не смогла тебя забыть, так что жестоко просить тебя о подобном. Но ты можешь пообещать мне кое-что?

— Всё что угодно.

— Если тебе слишком больно жить для себя, то живи ради меня, ладно? Пусть у тебя будет всё, чего теперь не будет у меня. Напиши песни, которые мы сыграли бы вместе. Я всегда буду рядом с тобой.

— …я обещаю.

— Кстати о песнях, Мио.

Девушка развернулась прямо в её объятиях, и теперь Ритцу смотрела на неё снизу вверх, но казалась больше и взрослее. Её тёплая улыбка заставила Мио всего на мгновение забыть о происходящем вокруг и о неотвратимой боли, сковавшей руки. Только Ритцу могла успокоить Мио в тот момент, и её тихое пение завораживало.

Хоть на станции мы, хоть идём вдоль реки,

Мы под небом одним, пусть и разлучены мы с тобой.

Ведь в унисоне поём… мы…

Всё вернулось в один миг. Все краски и всё ничтожество того мира, в котором они оказались. Всё так же чётко, как и раньше, Мио видела сгрудившихся вокруг одноклассников, но самое главное, она видела ухмыляющегося Монокуму.

— Р-Ритцу… — сквозь слёзы прошептала Акияма, с мольбой глядя в янтарные глаза. Ритцу тихо рассмеялась, погладив её по голове.

— Эй, всё будет хорошо. Тебе будет грустно, не держи это в себе. Но я знаю, что когда понадобится, ты сможешь быть сильной. Ты сильнее меня, Мио. Я люблю тебя.

Ритцу поцеловала её. А затем резко разорвала контакт. Мио не успела опомниться — барабанщица быстрым шагом отдалялась от неё, и Мио могла только смотреть ей в спину, беспомощно протянув руку.

Ритцу поравнялась с директором, не глядя на него.

— Давай сюда свою казнь.

Медведь ухмыльнулся и щёлкнул пальцами. В одной из стен зала Суда открылся огромный проход — тёмная пустота, от которой веяло холодом. Если люди на пути в Рай видели свет, то это была самая настоящая дорога в Ад. Дорога, на которую без промедления ступила Ритцу.

У самого входа, перед тем, как её поглотила эта пустота, Ритцу обернулась к ней и подняла руку вверх. Мио вспомнила, как бесчисленное количество раз они прощались возле её дома, и Ритцу точно так же махала ей вслед.

У неё была та же ободряющая улыбка, но в глазах стояли слёзы.

— Пока, Мио.

И она исчезла. А Монокума зловеще произнёс то, что он говорил всегда:

— Специально для «Супер-Барабанщицы» я приготовил особенное наказание!

***

PUNISHMENT #3

The Day the Music Died

♪ Houkago Tea Time — No, Thank You!

Первые мгновения Ритцу стояла посреди чудесно красивого пейзажа: здание школы, безоблачное небо и кружащие в небе лепестки цветущей сакуры. А затем, точно возведённая рукой невидимого конструктора, с неба упала большая концертная сцена. На ней стояли четверо Монокум в синей школьной форме и юбках, а ещё женских париках, и каждый держал в руках музыкальные инструменты. Барабаны, клавишные, гитара и бас-гитара.

Монокума-басист в тёмном парике подошёл к микрофону. В ту же секунду замершую перед сценой Ритцу окружила клетка из громадных колонок, превышавших её ростом в четыре раза. Тайнака огляделась, сжав зубы. На сцене позади музыкантов загорелись неоновые огни, сложившись в огромное, источающее свет сердце.

Медведи взмахнули лапами и начали играть. Лёгкая мелодия синтезатора сменилась мощным вступлением всех остальных, после чего солист-Монокума запел. Только вместо голоса директора из динамиков доносилось дивное пение Акиямы Мио.

Ученики, наблюдающие за казнью через монитор, не могли слышать того, как изменялась громкость песни. Каждые несколько секунд она возрастала, и уже к припеву достигла порога комфортного для человека значения. Ритцу поморщилась, закрыв уши руками, но это не могло её спасти. Монокума-гитарист взял особо удачный акорд, вдарив по струнам, и Тайнака закричала от боли. Её крики растворились в невыносимом шуме, и для Ритцу наступила оглушительная тишина.

Через прижатые к ушам пальцы девушки тёмными струями потекла кровь разорвавшихся барабанных перепонок. В это время шоу на сцене и не думало заканчиваться: в воздух запускались фейерверки, распускающиеся цветами и сердечками, а Монокума пел без устали, дребезжа струнами бас-гитары. Пусть Ритцу уже ничего не слышала, её тело не могло игнорировать всё возрастающий напор звуковых волн.

Первыми сдались глаза. Они налились кровью, вздулись тысячами мельчайших капилляров, и Ритцу вскинула голову к небу, заорав от боли. Дальше отказали лёгкие. Один за другим её внутренние органы разрывались от мощных звуковых волн и перепадов давления. Сквозь распахнутую до предела глотку барабанщицы хлынула кровь, нескончаемым потоком выливаясь на землю и окрашивая белую футболку в свои цвета.