Эсхит. Нерыцарский Роман (СИ)

--- Мой оруженосец, --- ответил Этьен.

--- Прекрасно, --- заулыбался Кулквид, --- нам нужны такие молодые и непосвящённые, вы, молодой человек, проситесь в свиту к императору, я обязательно порекомендую вас ему...

--- Императору?! --- Удивился Этьен.

--- Да, --- хохотнул Кулквид, --- Великий Император Эсхит Непобедимый, --- с напускной напыщенностью провозгласил он, --- так теперь приказано нас величать. Кстати, придумано вашим покорным слугой.

--- Император без империи? --- Усмехнулся Этьен. --- Где те короли, что стали вассалами вашего императора? "Император"? Определение без наполнения его смыслом и значением просто слово. А слов можно сочинить сколько угодно...

--- Как это без империи, --- возразил Кулквид, --- мы покорили несколько настоящих королевств, не говоря о каких-то там герцогствах и прочих графствах? Теперь их владения --- наши владения. Ну чем не империя: обширные земли, толпы подданных? Правь и наслаждайся... Правда, если честно, никто пока из бывших господ и владетелей не присягнул на верность императору, не принимая власть, как они говорят, какого-то мелкого барона, поэтому и случилась последняя битва: все обиженные и обезземеленные Эсхитом вышли защищать и отвоёвывать назад "своё". Ну, вы видели, как отвоевали: то были потеряны только земли, а теперь на поле боя многие потеряли ещё и жизни. Но они сами виноваты... А сейчас после такого сокрушительного поражения, те, кто остался в живых, непременно прибегут сюда и, умоляя нас, как бедные родственники, попросятся в вассалы. Так что наш барон полноценный император. Что справедливо: власть должна быть в руках сильного, если он смог её взять, значит, по праву обладает ею. Право сильного и есть настоящий закон, управляющий человеческой общностью. Думаю, простые жители --- нет, не эти благородные, годные только тупо бряцать оружием и нудно рассуждать о рыцарских правилах --- простые крестьяне, горожане и прочие с нескрываемой радостью и искреннем восторгом примут новую, императорскую власть.

--- А вдруг народ не примет власти узурпатора, --- спросил Этьен, --- восстанет или просто не признает её, как преступную и незаконную, ведь у людей с господином отношения не только подданнические, но и почти родственные, можно сказать, семейственные: господин им как отец?

--- Уничтожим всех! --- Ответил Кулквид, --- всех непослушных и своевольных, до самого последнего бунтовщика. Чтобы никто не смел выступать против император.

--- Вам недостаточно крови, --- сказал Этьен.

--- Не в том суть, --- сказал Рыцарь Насмешки, воздев ладони вверх, --- не в людях: скопление людей --- а их там может быть бесконечно много --- ничто, когда существует Великая Идея. Если у человека нет его собственной идеи, то он пуст внутри, как забытый глиняный кувшин в разграбленной гробнице, его душа спит, будто опоенная дурманом, души как бы нет, он её не чувствует. А с идеей человек переполнен жизнью, его душа клокочет, она в радости и веселье, и человек ощущает себя способным изменить действительность, превратить её в то, во что пожелает только он.

--- И какова ваша великая идея? --- Скривив губы, спросил Этьен.

--- Сотворение из ничтожества героя и гения, --- шёпотом ответил Кулквид.

--- Не слишком ли высокого мнения о своих способностях? --- Громко спросил вступивший в разговор Рауль, --- гениями, как всем известно, рождаются, а героя никто не может сотворить, кроме как если герой не сотворит себя сам. Не захочу стать героем, то и не буду им, и никакая сила не заставить меня сделаться таковым. А пожелаю быть героем, то лишь я один смогу предпринять всё то, что для этого надо. И кто-то иной мне не поможет, он будет, как посторонний, только мешать.

--- А вдруг не посторонний, --- сказал Кулквид, --- а вдруг почти родной, совершенно свой, который без конца внушает тебе, что ты лучший, ты самый, ты необыкновенный и не такой как все остальные, и ты достоин особой участи? Знайте, если человеку что-то постоянно внушать, то в итоге обязательно поверит этому, тем более в отношении Эсхита и напрягаться особо не надо было, так как он и без того понимал, что как воин, как боец он несомненно один из самых выдающихся. Правда, нечто случилось у него в юности, он получил некую душевную рану, о которой ни вспоминать, ни тем паче говорить не хочет и из-за чего он стал бояться мира и людей, сторонясь и прячась ото всех. Впрочем, то дела прошлые, и касаются они его одного, меня волнует лишь настоящее и будущее. В общем, из нелюдимого полного предубеждений затворника, ненавидящего и одновременно страшащегося по своей тайной причине людей мне посчастливилось вылепить подлинного властелина вселенной.

--- А вы, господин Кулквид, не страдаете скромностью, --- сказал раздражённо Этьен.

--- Говорю как есть, --- вздёрнув брови, ответил Рыцарь Насмешки, --- и если быть по-настоящему откровенным, то не так уж и легко и просто было переубедить барона, переиначить его на нужный лад. То, что вы завёте совестью, которая, в сущности, есть строгое следование правилам исполнения законов рыцарского долга, наверное, с год или даже более того, мне пришлось вытравливать, выжигать из него бесперебойными внушениями и сверхдоказательными убеждениями. Он, как коршун за зайчонка, мёртвой хваткой держался за понятие святости рыцарской чести, считая преступным и кощунственным отказываться от него. Но чтобы стать великим, необходимо забыть и отвергнуть всё общепринятое, устоявшееся, являющееся истинным для всех, ибо великий устанавливает свою собственную истину. Рыцарь, воин, мужчина обязан переступить буквально всё ради своих целей, он не вправе иметь друзей, родных, возлюбленных и вообще каких-либо привязанностей. Всё будет помехой, ведь невозможно стараться бежать быстрее всех, продвигаясь через заросли терновника. Таким образом, безжалостно избавившись от всего лишнего и ненужного, человек перестаёт задумываться о постороннем, он начинает помнить только о главном и предпринимает всё, чтобы достичь этого главного. И вся его физическая сила и духовная мощь будут направлена в сторону торжества его воли, как единственной воли, имеющей дозволение быть в этом мире. Его сила в его воли, и если его воля пересилит все остальные воли, и станет всеобщим законом, то он объявит себя повелителем мира и ему будет можно всё, спрашивать дозволения ему придётся только у одного себя. Вот такие мысли я упорно старался влить в сознание Эсхита, и мне это удалось: идея стать выше всех и выше не только по положению, но и по праву --- по праву избранного, по праву силы и воли --- по праву, добытого им самим, благодаря своей исключительности (ведь, если подходящему человеку в подходящее время намекнуть, что он совершенно не то, что иные, что он единственный такой --- непохожий и особенный --- то он с открытым, девственным сердцем примет это как веру) полностью поглотила его разум, он мог думать и говорить только об этом. Словом, из обычного, не слишком задумывающегося над смыслом жизни, несостоявшегося вояки, проводившего, как правило, всё своё время либо на охоте, либо в бесцельном прогулкам по своим не слишком обширным владениям получился, благодаря моим стараниям, настоящий великий воин, который стремится не просто к победе в битве, но к победе в битве за покорение вечности. Ведь каждый желает остаться в вечности --- пусть не телесно, то хотя бы как герой и легенда.

--- А вам, Рыцарь Насмешки, зачем это, --- спросил Этьен, --- какая вам выгода?

--- Власть, --- ответил Кулквид, блеснув глазами, --- скрытая, неявная, тайная власть. Власть из-за спины, из-за плеча, из тени, из тёмного угла, из-за ширмы. Власть над отдельным человеком, то есть над бароном Эсхитом, и через него власть над всеми. Кто направлял его, кто руководил его поступками, кто знает все его постыдные слабости и понимает, как правильно использовать его преимущества, кого он слушает, как своего наставника и попечителя, кому подчинена его воля, кто собрал для него войско, кто заставил его добыть Ключ Любви, который потом принёс нам Меч Победы? --- Я, всё один я. Да и Меч Победы остался бы лежать в каком-нибудь золотом ящике в качестве трофея, которым можно только любоваться, но никак не воевать им, если бы я неустанно не напоминал Эсхиту о возможном величии, дающееся счастливому обладателю Меча. Вы не представляете, как полюбил барон Меч Победы, что не желал первое время даже слышать о том, чтобы использовать его как используют оружие, ему достаточно было обладать им, а всё остальное перестало для него иметь смысл и значение. Но оружие не есть вещь, предназначенная для созерцания, но вещь, предназначенная для действий. И я, играя на тщеславии Эсхита, говоря ему, что никто никогда не узнает, что он лучший воин, если останется сидеть в замке, разглядывая Меч, подтрунивая над его даже некоторой мнительностью, основанной на том, что нет его заслуг в добывании Меча, он, лишь, как меняла, обменял Меч на что-то другое, и чтобы оружие оправдывало своё существование, оно должно быть применено. Иначе оно не оружие, а предмет мебели. Он, конечно, согласился с моими доводами, и, как результат, недавняя битва. Да, без меня не случилось бы ничего: ни битвы, ни победы, ни императора. И ведь есть в том, что я как бы неизвестен и вроде бы незаметен какая-то особая сладость: я же знаю, кто всё устроил и кто виноват.