Эсхит. Нерыцарский Роман (СИ)

XVII глава.

...Этьену вдруг стало зябко и неудобно, он понял, что просто лежит на спине с закрытыми глазами. Открыв их, он увидел, что снова находиться на океанском берегу, на белом, как соль, песке всего в пяти шагах от почти неподвижной, спокойной воды, всё окружающее представлялось спокойным и умиротворённым, будто на заброшенном сельском кладбище ранним утром. Неподалёку от него, словно воин, павший в битве, широко раскинув длинные руки, валялся Рауль, смотревший в синие небо, казалось, он считал пробегавшие облака, которые, появляясь над водой, торопливо уходили в сторону пустыни, но едва соприкасались с её горячим дыханием, быстро растворялись в плотном, горячем воздухе. Этьен поднялся: лодка, на который они плавали на остров, зажатая тонким килем между четырёх специально для этого уложенных в два ряда камней, стояла далеко от берега, уже ближе к крайним домам городка дуданов. Рауль тоже встал и подошёл к самой воде.

--- Как мы оказались здесь, --- спросил он, --- только что были там, теперь здесь? И мне почему-то не хочется уходить отсюда, и простоял бы вот так много лет...

--- А как же земная слава, --- ответил Этьен усталым голосом, --- кто её будет стяжать, если не ты?

--- Да, кто, если не я, --- отозвался, невесело усмехнувшись, Рауль, --- и другие мне не замена. Только я и больше никто...

Они повернулись в сторону городка --- из ближайшего к ним дома вышел их проводник. Тагонт как-то не то застенчиво, не то хитро улыбался, точно знал, что сейчас произойдёт что-то необычное, а он виновник этого. Воздев ладони к верху, громким и неприятным голосом он прокричал по дудански три раза подряд одно непонятное слово: "Быхт!" И на всех дверных проёмах одновременно, словно кто-то дёрнул за верёвку, к которой они все были одинаково привязаны, всколыхнулись пологи и оттуда появились дуданы --- только взрослые сильные мужчины, отцы семейств, самые действенные представители народа. Они в полном молчании, сделав отрешённые лица, начали спускаться вниз, приближаясь к Этьену с Раулем.

--- Что они замыслили, убить нас хотят? --- Как-то безучастно сказал Рауль.

--- Может, принести в жертву? --- Ответил Этьен, --- предстоит ритуал заклания или сожжения живьём? Ты бы что предпочёл: первое скоротечно, мучиться не долго, зато второе красивее?

Но дуданы, спустившись и приблизившись, выстроились перед ними с трёх сторон --- с восточной стороны они оставили свободный проход --- в несколько рядов и всей толпой дружно, словно кто-то дал им щелчка, стали на колени и опустили покорно головы.

--- Зачем они так, --- закричал обескураженный Рауль, --- кого он из нас делают? Кто мы? Мы люди, как и они. Мы обычные, мы такие, как все.

--- Нет, Рауль, --- сказал Этьен, --- теперь мы точно не такие как все. Мы же единственные такие. Ведь мы вернулись оттуда, откуда возвратиться невозможно.

--- Ну и что, я же не превратился из-за этого в сверхъестественное существо, --- ответил Рауль, --- я всё тот же человек, какой был. Я был, я --- есть. Ничего не поменялось во мне. Я что умел, то и умею, что знал и понимал, то знаю и понимаю. Я ничего не смогу им дать, если они потребуют, ничего не сумею сделать для них, если понадобится. Ведь те, что стоят на коленях всегда чего просят и чего ждут. А чего им ждать, чего просить от меня?

--- Может ты сам и есть дар для них, --- сказал Этьен, --- и больше ничего им от тебя не надо?

Тем временем из-за дальних домов выплыло какое-то непонятное и несуразное сооружение, похожее на огромный сундук с вставленными вдоль всей его длины с обеих сторон толстыми, почти как хорошие брёвна, шестами и, держась за них, несло это нелепое сооружение в сильных руках двенадцать спереди --- по шестеро с каждого края --- и столько же сзади молодых дуданов. А впереди них бежал тагонт-проводник, который вроде бы только что стоял возле путников, а сейчас уже оказался так далеко от них.

--- Рауль, это похоже на паланкин, --- сказал Этьен, --- и, кажется, предназначен он нам.

--- Но зачем нам это громоздкое, уродливое чудовище?

--- Затем, что нас в нём, скорее всего, понесут, --- улыбнулся в ответ Этьен, --- ведь такие как мы не должны ходить по земле, нас хотя бы немного надо приподнять, чтобы перемещать с места на место. Почётное право "не таких, как все..."

Носильщики, тащившие паланкин направились прямиком к Этьену с Раулем и, занеся его в проход, остановились прямо перед ними и тут же, как все другие стали на колени, не выпуская свою ношу из рук и не опуская её на землю. Лишь маленький тагонт продолжал суетиться и бегать: он подскочил к паланкину и раздвинул тяжёлые занавески, закрывающие его внутреннее убранство и жестами пригласил молодых людей зайти внутрь.

--- Он что хочет, чтобы мы туда залезли, --- снова воспротивился Рауль, --- мы что безногие или слепые и не можем идти сами? У нас даже короли не ездят в каретах, только дамы и старики, но я не дама и далеко не старик! Это же унижение...

--- Нет, мой дорогой оруженосец, по здешним понятием, это, видимо, возвеличивание. Не станем разочаровывать и обижать своих друзей, сделаем так, как они нам предлагают. Они же от чистого сердца.

Он первым забрался в паланкин, где сразу, напившись приятной на вкус воды из внушительного по размерам бурдюка, что лежал там с краю, занял одно из двух очень удобных ложа. А за ним неуверенно полез и Рауль, и, неловко двигая острыми коленями, устроился на другом ложе, у изголовья которого стояли две корзины, наполненные разной снедью --- в первой (Рауль приподнял пальмовые листья, прикрывавшие содержимое) в несколько слоёв покоились ароматные куски разнообразной вяленой океанской рыбы. Во второй корзине, словно огромные драгоценные камни, маняще поблёскивая аппетитными боками, лежали всякие фрукты. Стояла ещё и третья корзина --- у изголовья Этьена --- из неё торчал пузатый кувшин, с плотно заткнутым горлышком, они не стали выбивать пробку, так как было очевидно, что там вино, но вина им сейчас совсем не хотелось. Дуданы тут же, как только путники устроились на своих ложах, поднялись на ноги и спокойно, без лишней тряски понесли паланкин вверх по тропе, проложенной между домами --- носилки как раз вписывались в её ширину. А когда лёгкое покачивание сменилось совершенно плавным ходом, Этьен отодвинул занавеску и выглянул наружу: они миновали окраину городка дуданов и теперь их несли через пустыню. Впереди паланкина, навстречу заходящему солнцу, бежал неутомимый тагонт-проводник, он, как бесстрашный игрушечный полководец, словно бы вёл за собой крошечную армию навстречу неведомому врагу, не сомневаясь, что непременно победит в грядущей битве. Позади носилок, след в след в две колоны бежало --- Этьен от удивления вздёрнул брови --- ещё с полусотни молодых дуданов, "по-видимому, смена для тех, кто сейчас нас несёт, --- подумал он --- будут меняться, как устанут..."

XVIII глава.

Всего за две ночи они пересекли пустыню, ---- днём снова отдыхали в оазисе --- дуданы, не задерживаясь ни на миг, постоянно меняя уставших на более свежих, быстро, почти бегом несли паланкин, и уже утром второго дня они достигли деревни тагонтов, где носильщики, по знаку проводника остановились на первой же улочке, и путники, уже давно уставшие лежать почти без движения, наконец, сами ступили на землю. Правда, их ноги после долгого ничего неделания как-то ослабли и шагать поначалу казалось трудно, но всё равно было приятно ощущать подошвами не зыбкую текучесть песка, когда ступня не находит устойчивого положения, а твёрдую каменистую землю. Носильщики, едва Этьен и Рауль покинули паланкин, низко, сложившись почти пополам, поклонились им и, подхватив свою, теперь полегчавшую ношу, убежали вглубь деревни --- некоторое время их удлинённые головы так дружно и слаженно маячили над крышами, что Этьену они невольно напомнили кукольное представление, в котором на виду лишь куклы, а тот, кто ими управляет, не виден, и доверчивый зритель забывает, что неживых кукол ведёт спрятавшийся за ширмой кукловод, воспринимая их как самостоятельных персонажей, действующих по собственной воле.