Страхолюдие(СИ)

- Конечно! Вот я болван, это же шумит вода! - И не колеблясь более ни минуты, обрадованный режиссер уверенно зашагал по левому ответвлению тропинки. - Возможно, шумит водопад. - Твердил он с радостным трепетом. - Или быстрая река плещется о камни.

Сухая трава и листья шелестели под торопливым шлепаньем, изредка разбавляясь хрустом веток. Вдруг, путник резко остановился. Зрение невольно выхватило из приевшегося пейзажа невообразимую, по своей новизне, картинку. Это несовместимое с общим фоном нечто, лежало на тропинке в десяти шагах, впереди. Эскот почувствовал, как нарастает волнение, как учащенно забилось сердце. От всей окружающей обстановки невиданный предмет отличался слишком уж пестрой гаммой красок. Режиссер опасливо огляделся. Шум воды слышался уже более отчетливо. Все те же крики невидимых оку птиц. Больше никаких посторонних звуков. Эскот поднял с земли короткую толстую ветку, обломал с нее пару сучков с листьями. Увесистая дубинка, в данный момент представлялась единственным подходящим оружием для возможной защиты. Неожиданно, - он с испугу даже отпрянул назад - возле самого уха шелохнулась лапообразная ветвь тропической пальмы, и из-под нее выпорхнула маленькая серо-зеленая птичка, с тонким длинным клювом.

- Вот мерзавка, - процедил Эскот сквозь зубы, - напугала.

Он сделал несколько осторожных шагов вперед. Рука крепко сжимала дубинку перед собой. Теперь, необычный предмет можно было рассмотреть более детально. Впрочем, кроме разноцветных перьев испуганный Эскот не успел ничего заметить: Над головой, ни с того ни с сего грянул свист спускаемой тетивы лука, а сухие листья под ногами начали стремительно взлетать вверх, причем, со всех сторон сразу. Со страху он зажмурился и почувствовал, как почва ускользает из-под ног, а тело уверенно теряет былое равновесие. Уже спустя секунду добыча барахталась в подвешенном состоянии, в пяти футах над землей. Сетка из волокон кокосового дерева надежно опутала скулящего Эскота. Все усилия выбраться из ловко расставленной ловушки оказались тщетны. Совершенно выбившись из сил, тяжело дыша и бранясь, он затих, ибо зрачки уловили робкое движение в глубине зеленой массы. Режиссер пригляделся и понял - за ним наблюдают. Два черных лица не мигая, продолжали беззвучно созерцать за добычей. Теперь с другой стороны раздался шорох веток и листьев. Он повернул голову. Из чащи показались несколько аборигенов. По их воинственному виду, боевой раскраске и грозному доисторическому оружию, было очевидно - враждебность преобладает над дружелюбием. В сложившейся ситуации Эскот не ведал, что говорить и, что делать. Единственным реальным выходом ему представлялось, ждать. Ждать продолжения событий, и при этом ни в коем случае не выказывать агрессивного поведения. Однако свою дубинку, которую он по счастью не выронил в суматохе неожиданности, это реальное средство возможной обороны, рука машинально сунула под полы смокинга.

Туземцы изучающее разглядывали трофей, о чем-то восторженно переговариваясь. По их довольным лицам Бэри Адер сделал заключение: "Черномазые своей охотой довольны." Он попытался улыбнуться, зная о том, что улыбка самый надежный дипломатический ход.

* * *

- Что за мерзость они там жгут? - Возмущалась Засецкая. - И надо же, ветер, как назло, в нашу сторону. Тилобиа, будучи знатоком всевозможных странностей, вы не соизволите пролить свет на эти дикарские выходки?

- Видите ли баронесса, я являюсь специалистом в области медицины и, малость, в навигационной науке. Я всю жизнь изучал разного рода заболевания, а так же способы борьбы с ними.

- Ну, извините. - Не дала ему закончить Засецкая. - Просто вы с лейтенантом Уоллесом... - Она на секунду запнулась. - Ну, мне показалось, вы столько плавали, много чего знаете. Вот вы даже про эти необычные кувшинчики, так подробно все изложили.

- В принципе, вы правы. Но, тем не менее, - доктор развел руками, - согласитесь, всего знать невозможно.

А на площади, возле священного дерева собрались практически все островитяне. Появился местный колдун, при виде которого даже бывалый Тилобиа в испуге изрек:

- Матерь Божья, из каких чертогов тьмы явился сей пиит?!

Этот высохший точно урюк колдун принялся исполнять гнусавое рифмование неизвестных пленникам слов, сопровождая сие неистовым танцем у костра. Весь в лебяжьем пуху, пальмовых листьях и в краске. Он прыгал через пламя, при этом беспорядочно размахивая руками и регулярно меняя экспрессию голосового тембра. В основном это происходило в те моменты, когда языки пламени воспламеняли края сухих листьев его одеяния. Такой трюк колдуна заводил еще больше и, пытаясь погасить свой камуфляж, он вертелся, что юла и во всю глотку вопил.

Несколько человек в белых масках и нарядных набедренных повязках - из разноцветных ленточек да птичьего пуха, добросовестно колотили в барабаны бамбуковыми палками, что походило на бравур военного марша.

Женское население располагалось по правую сторону алтаря. Они все до единой были облачены в черные балахоны, на подобие индийских сари. Их пышные курчавые прически венчали огромные красно-зеленые цветы бромелии. Рты у женщин не закрывались ни на секунду, издавая противные гортанные звуки. Такое хоровое мычание производилось в такт барабанному грохоту: При этом дикарки переминались с ноги на ногу, как бы слегка притопывая, и одновременно хлопали в ладоши.

По другую сторону жертвенного камня таким же манером приплясывали, мычали и хлопали в ладоши мужчины.

- Интересно, дикари каждый день устраивают такие оргии?

- Вряд ли Генри, я полагаю, что данное представление приурочено к нашей поимке.

Баронесса тревожно посмотрела на доктора. - В таком случае, почему они нас тут держат, почему не пригласят к костру?

Тилобиа тяжело вздохнул. - Боюсь, ваша милость, нам целесообразней держаться подальше от подобных обрядов.

- Но почему?

- Да как же вы не сообразите! - Кармайн в сердцах шлепнул ладонью по стене. - Это вам не пасторальная акварель. Док пытается намекнуть, что вон тот глыбообразный валун, который усыпан цветами и пухом, есть место для жертвоприношений.

Засецкая вздрогнула. - Не желаете ли вы сказать...

- Да баронесса, я именно это и хотел довести до вашего сведенья.

- Право слово, маман, я теряюсь в догадках - о чем речь?

- Мы, милая Сарра, о том, что нас запросто могут принести в жертву одному из туземных богов, которым поклоняются местные жители.

- Тилобиа! Зачем так пугать бедное дитя? - Засецкая смотрела с укоризной.

- Я никого не собираюсь пугать. Я лишь предполагаю возможный исход нашего здесь пребывания. Или вы решили, что мы заперты в этом вонючем сарае, под охраной, дабы закатить грандиозный пир, с дарами в нашу честь?

- Смотрите! Смотрите. - Взволнованный голос драматурга прервал диалог на повышенных тонах, и все вновь прильнули к щелям.

Минуя вошедших в транс аборигенов, причем, совершенно не обращая на них внимания, к месту заточения чужеземцев направлялась торжественная процессия с эскортом. Во главе, гордо держа копье наперевес, шествовал небольшого роста человечек, разрисованный белой краской с ног до головы. За ним медленно плелись два здоровенных воина, своим видом они напоминали доисторических предков. На своих могучих плечах эти монстры несли две бамбуковые жерди, к которым была привязана сетка в виде мешка. И замыкали караван еще трое аборигенов в соломенных набедренных повязках; у каждого из которых за спиной болтался лук и колчан со стрелами.

- Святая Дева Мария! - Кармайн в отрешении отпрянул от стены. - Неужели!?

- Кого они там тащат? - Непонятно кого спросила Засецкая: Она подставляла к узенькой щелочке попеременно то один глаз, то второй.

Тилобиа обернулся к драматургу. - Вы полагаете, в сетке ваша супруга?

Тот был словно не в себе; он судорожно мял пальцы рук, глубоко дышал и бесцельно швырял затравленный взгляд из угла в угол. - Я даже не знаю, что и думать. Если там Алиса, значит она, к счастью жива. Но с другой стороны: Если это действительно так, и если нам действительно суждено принять смерть - как я смогу выдержать, если ее страдания будут на моих глазах?!