Страхолюдие(СИ)

* * *

Скалистый берег напоминал праздничный пирог с густой шапкой крема. Небольшие гранитные утесы, беспорядочно разбросанные по берегу, будто сказочные богатыри десантировались с книжных страниц и, вынырнув из морской пучины, окаменели: взглянув на мифическую Горгону. Они угрюмо вторгались, вгрызались в песчаную почву, а в ста ярдах от линии прибоя перерождались в лаконично возвышающийся над земным массивом хребет огромного "дракона", ползущий к центру острова: Туда, где скрываясь за низкими облаками, гнездится неиссякаемая чаша с "жидким хрусталем", доступна лишь избранным - горда и величава.

Засецкая сидела на гранитном валуне, отрешенно глядя на бесформенные пушистые облака; те проплывали над верхушками пальм так медленно, что казалось, замерли на месте. Но вот, вдруг, маленький комочек небесного хлопка, причудливо оседлал макушку стройной магниферы, которая возвышалась над остальными зарослями почти у самого кратера. И со стороны казалось, что они друг друга встретили и полюбили.

Очнулась баронесса, лежа на горячих камнях, смешанных с морским песком: в тот момент она ощущала что-то среднее, между путанием мыслей и расстройством рассудка. /Рыдания мятущегося разума./ Полнейшая апатия поглотила все ее мышление, и было решительно все равно где она, что с ней и, что будет дальше. Крохотные искорки воспоминаний, вспыхивая и тут же угасая, создавали впечатление только что увиденного страшного сна. Но, в тоже время, зрительное осязание действительности являлось неоспоримым доказательством реальности. Засецкая еще и еще раз пыталась вспомнить последние события, старалась восстановить в памяти то, что произошло с Саррой, с кораблем, с остальными людьми... Горькие слезы беззвучными ручьями струились по щекам, женщина душой чувствовала, что не переживет потерю любимой девочки, к которой так трепетно привязалась. В груди все сжалось, часто бьющееся сердце безжалостным осиным жалом кольнуло под левую лопатку, и она застонала. Страдальческие звуки протяжным эхом отозвались где-то в стороне гранитного хребта... и почти сразу повторились. Затем еще, еще и еще. Стеклянный взгляд пришел в движение, и странные ощущения исподволь овладели ее душой. Тут определенно что-то не вязалось. Баронесса издала стон единожды, а эхо звучит не переставая, причем все громче и отчетливей. Внезапно ее осенило: " Там кто-то есть! Кто-то живой!" Признаться, такая мысль была весьма по душе. От нечаянной радости, Засецкая вскочила с серой глыбы, суставы отозвались жуткой ломкой, она чуть не взвыла, однако трепет возбуждения решительно отсекал чувство боли. Растирая по щекам слезы, женщина шла как парализованная, маска великой муки исказила лицо, но она шла, шла за ближайший обломок скалы: именно оттуда доносился стон.

- Бог ты мой! Саррита, девочка моя! - Дама, точно безумная, бросилась к лежащей на камнях дочери.

Вид у юной особы был ужасный. Девица скорее походила на зомби, нежели на ту соблазнительную леди какой всегда являлась.

- Радость моя, ты жива, жива! - Не помня себя от счастья, только и твердила баронесса.

Она опустилась рядом с дочерью на камни, прижала ее голову к груди - Сарра умиротворенно притихла, издавая лишь жалобные всхлипы.

И тут, баронесса поймала себя на том, что, глядя на соседний утес, ее слезящиеся глаза наблюдают не только размывчатую картинку из песка, гранитных обломков и гранитной глыбы - там было еще что-то... Что-то, что не вписывалось в общий антураж. Засецкая напрягла зрение... всмотрелась пристальней... Сознание вспыхнуло еще одной искоркой радости: Из-за утеса выглядывала рука! "Мы не одни! На берег еще кого-то выбросило!"

Она хрипло взвизгнула: - Сарра смотри, там кто-то есть! - Ее пальцы сильно сжали нежную плоть. - Ты в порядке?

Дочь быстро кивнула. - Только ноет все тело.

- Поднимайся дитя мое, нужно двигаться, тогда боль утихает. - Поднимаясь сама, мать одновременно помогла встать дочери. - Пошли быстрее, глянем; скорее всего, это один из наших, вероятно нужна помощь.

Обнаруженная рука принадлежала доктору Тилобиа. Весь в ободранных одеждах он лежал без каких либо, даже малейших, намеков на присутствие в этом мире. Сарра бережно подняла пенсне, которое валялось тут же, возле тела.

- Вот чудеса! - Она с удивлением смотрела на круглые стеклышки. - Даже его линзы тут. - Ее встревоженный взгляд пал на маман. - Он что, умер?

Баронесса припала ухом к груди. - ... Доктор жив! - Засецкая кряхтя, поднялась и засеменила к океану.

Некоторые водные процедуры, а также пара увесистых пощечин, - от лицезрения которых юная леди даже скривилась как от зубной оскомины - бессознательное тело привели в чувства, а дрожащие губы озвучили сей момент коротким, однако сочным чертыханьем. Теперь растерянный взгляд Тилобиа скользил с одной дамы на другую, пока, наконец, не остановился на измученной улыбке Засецкой.

- Что произошло?

Та неспешно умостилась рядом с доктором на песке. - Мы и сами еще толком не сообразили.

К ним присоединилась Сарра. - Вот, возьмите, по-моему, это ваше. - Девушка робко протянула свою находку.

- Какая удача! - Искренне обрадовался доктор. - Право слово, я уж отчаялся остаться наполовину незрячим. - Он порылся в карманах сюртука, отыскал измятый, но более-менее чистый платок, и принялся усердно полировать пенсне: не переставая при этом поскуливать. - Вот дьявол... такое состояние, будто меня сбросили со скалы.

- У нас то же самое. - Баронесса интенсивно растирала колени.

- Но убей меня Бог - я совершенно не помню, как мы тут очутились?

- Вероятнее всего, тот чудовищный водоворот застиг шхуну неподалеку от берега. Нас как букашек смыло и сюда выбросило.

- Но, в таком случае, где же остальные?

Потеряв интерес к диалогу вечно всезнающих взрослых, Сарра направилась вдоль линии прибоя.

- Сударыня, а вы тут все осмотрели? - Спросил доктор.

Засецкая поднялась на ноги. - Да какой там! Я очнулась здесь, рядом, и едва успела сообразить, что еще жива, услышала стоны моей бедной девочки: затем и вас обнаружили. - Она встревожено взглянула в след удаляющейся дочери. - Саррита далеко не ходи! - Теперь Засецкая перевела взгляд на Тилобиа. - Еще неизвестно где мы.

Вступив в прозрачную воду, мужчина смочил голову и задумчиво заметил: - По всей видимости, мы пребываем на Острове Забвения. - Он резко обернулся к собеседнице, лицо побледнело, в глазах пробежала тень тревоги. - Очень скверно... очень...

Засецкая потерла ладонями предплечья, будто озябла. - Вы меня пугаете.

Доктор подошел к даме вплотную, обнадеживающе взял за руки. - Вы правы, всегда нужно надеяться на лучшее. Нам желательно все хорошенько осмотреть. Если выжили мы, значит, наверняка уцелел еще кто-то. - Он стал озираться. - Но почему я не вижу следов кораблекрушения?

Вдруг, со стороны куда ушла Сарра, раздался ее радостный, писклявый голосок. - Мама! Доктор! Быстрее сюда! Быстрее!!!

* * *

Внушительных размеров деревушка, являющаяся местом проживания племени Тобамбур, в основном состоит из скромных бамбуковых хижин, крытых большими широкими листьями бананового дерева. Обычно такая избушка вмещает в себе две комнаты; в одной из которых спят взрослые члены семьи, а в другой, поменьше, их дети. Перед входом в такой, своего рода семейный шалаш, имеется простейшей конструкции тент, покрытый все тем же пальмово-кровельным материалом. Тут традиционно устраиваются лежанки, низенькие столики и лавки, служащие для принятия пищи или дневного отдыха от палящих лучей солнца.

Весь поселок раскинул свои трущобы на огромной поляне, со всех сторон сокрытой, в основном от ветра, густой банановой рощей. А между самими бунгало кое-где маячат кокосовые пальмы, увешанные всевозможными амулетами: по народному поверью амулеты изгоняют из деревни злых духов. Помимо этого на высоких стволах в изобилии болтаются плетеные корзины, наполненные различной снедью, как растительного, так и животного происхождения. Это, своего рода, подношения богам за их щедрость и благосклонность к местным жителям. По центру деревни имеется публичная площадь, освященная шаманом и обозначенная вождем, как место сходок туземцев на всевозможные языческие оргии, обряды, или просто, "производственные" собрания. На этом лобном месте произрастает колоссальных размеров баобаб, чей могучий ствол украшен разномастными блестящими предметами, разноцветными лентами, всяческим тряпьем, да шкурами животных. Древняя легенда гласит: В дереве господствует дух Муцу, как верховный властелин острова и хранитель его божественного спокойствия. Тут же, буквально в двух шагах от языческой святыни, покоится огромная гранитная глыба. Это ни что иное, как алтарь, для жертвоприношений великому Муцу; где время от времени случается религиозная истерия аборигенов. Впрочем, народ с темно коричневой кожей и слегка раскосыми глазами, невзирая на свое беспросветное идолопоклонничество, представляет собой весьма трудолюбивое племя. Если взобраться до середины горы и окинуть взглядом южную часть этого роскошного оазиса, то без труда можно узреть табачные, кофейные и маисовые плантации. Немного восточнее, внушительное поле чая, по соседству с ровными рядами какао и лаврового листа. На всех возделываемых угодьях трудятся одни женщины: исключением является только сборка кокосовых орехов. Так же смуглые островитянки наравне с мужчинами управляются на скотоводческом ранчо, которое пришипилось у подножия западной стороны потухшего вулкана. Это место не зря было облюбовано для фермерства. Близость пресной воды и заливные луга в пойме реки, создают для этой сельскохозяйственной разновидности самые благоприятные условия. На сытных пастбищах пасется европейский скот, наряду с восточными овцами и азиатскими ламами, а субтропический климат весьма сопутствует круглогодичному снабжению скота отборными, сочными кормами.