Страхолюдие(СИ)

- Все тихо, сэр. Охранник развалился в тени, и цедит кокосовое молоко.

Сарра облизала высохшие губы, а баронесса шумно сглотнула.

- Генри будьте добры, смените наблюдателя, а вы док идите сюда, поможете стащить второй сапог.

По завершении этой процедуры он аккуратно приложил подкову к овальному краю деревяшки, который имитировал самый кончик штыковой лопатки, затем наживил гвозди. Придерживая их левой рукой, лейтенант взял в правую только что снятый сапог. Удерживая его за носок, он попросил Тилобиа оторвать от своей рубашки манжет, и осторожно накрыть ним гвозди.

- Так мы приглушим цоканье металла о металл. - Было, похоже, что Уоллес рассуждает сам с собой.

Он энергично заколотил каблуком только что снятого сапога гвозди, тем самым, прибив к деревянному штыку лопатки металлический подковообразный наконечник, к тому же заостренный. Затем, сковырнув вторую подкову, Уоллес повторил полученный опыт с другой стороны штыка. Теперь рабочая поверхность инструмента была металлической.

- Однако! - Тилобиа взял протянутый ему продукт эксклюзивного производства и покрутил в руке. - Господа, я как набожный пресвитерианин не имею привычек клясться в том, чему не верю. Но сейчас я готов поклясться, что сей инструмент способен проложить путь к свободе. - Он взмахнул лопаткой как саблей. - Да этой штуковиной можно не только землю рыть! Пожалуй... - Он еще раз взмахнул лопаткой. - Разбить череп врагу, вполне реально.

- Естественно док, при случае этим можно успешно защищаться.

В пухлых от слез глазах Засецкой блеснула искорка надежды на вызволение. - Ну, Уоллес, вашей находчивости можно позавидовать.

- Тише! - Прошипел Кармайн по-змеиному, и в испуге отпрянул от своего наблюдательного пункта. - Сюда идут дикари - их трое.

Все замерли. Уоллес бросился натягивать свои сапоги, а доктор рванул в дальний угол и спрятал инструмент под охапкой соломы.

Деревянный засов издал глухой звук, дверца отворилась, мало-мальски приемлемый свет озарил перекошенные волнением лица пленников.

Здоровенный воин с копьем вполз внутрь. Его неприветливый взгляд пугал, а вонь, - которую источала грязная кожа - вселяла отвращение. Наконец, его мощная нижняя челюсть зашевелилась.

- Банту моа, оэх! - Здоровила ткнул пальцем в Уоллеса.

- Я?

- Оэх... Моа! - Он махнул рукой на выход.

Офицер в нерешительности оглянулся на остальных, но с места пока не двигался. Видимо, потеряв терпение, негр огрел лейтенанта тупым концом копья под ребра. От боли беднягу перегнуло пополам, и он страдальчески застонал. Стерпеть сие безропотно было положительно неосуществимо, и доктор рванулся в сторону негодяя, но тут же почувствовал, как острие копья уперлось в грудь. Складка его изъеденных морской солью губ твердила о том, что он и под пытками не утратит своей непоколебимой решительности, однако голос офицера его остановил.

- Не делайте глупостей док, я пойду с ними. - Тяжело отдуваясь, Уоллес двинулся к входному лазу. - Возможно, вождь желает начать переговоры.

За воином захлопнулась дверь, шаркнул засов. Пленники секунду не двигались с места, а потом бросились к щелям. Помощник капитана оказался прав: подталкивая в спину, конвоиры вели офицера прямиком к "президентскому дворцу" местного значения. Вот только вели его не к парадному входу, а к тыльной одноэтажной пристройке. Невольники еще несколько минут наблюдали за резной дверью, в проеме которой скрылся Уоллес и его сопровождающие.

- Забавно, чего хочет от нас этот островной царек?

Естественно - переживали все, но Засецкая страдала больше других, и не столько за себя, как за судьбу дочери.

- Ох, не нравится мне это...

Кармайн зло хихикнул. - Мы, доктор, с вами полностью солидарны. - Он присел на корточки, подперев спиной стену.

Тилобиа продолжал наблюдать за внешним миром. - Я имею в виду, что мне не нравится то, чем занимаются вон те "павлины". - Все вновь прильнули к щелям. - Обратите внимание на баобаб. Судя по количеству всевозможных безделиц это экзотическое дерево, в некотором роде иконостас. А гранитная глыба, которая рядом, как пить дать - алтарь для жертвоприношений.

Горстка туземок наряженных в леопардовые шкуры, а в волосах павлиньи перья, занимались приготовлениями к какому-то культовому обряду. На бамбуковые шесты, которые торчали вокруг жертвенного камня, они цепляли черепа животных, а на тот шест, который торчал из земли по центру этого воображаемого круга, был нанизан человеческий скелет. После, вся земля тут же была тщательно вымощена неведомыми для непосвященного травами и птичьим пухом, а сам алтарь щедро усыпан лепестками роз и магнолий.

Оттуда куда увели офицера, вышел негр. Он что-то держал в руках и направлялся к месту заключения наших горе путешественников. Дверца отворилась, черная рука поставила внутрь предметы: они напоминали кувшины, оплетенные виноградной лозой и с удобной ручкой - они были в двух экземплярах. Лишь только проем захлопнулся, Тилобиа и Кармайн присели возле гостинца.

- Это что тыква? - Спросил драматург.

Доктор бережно поднял один предмет за ручку. - В некотором роде вы правы. - Он протянул тыкву баронессе. - Это горлянка. Обычно туземцы их используют для сохранения воды. - Засецкая с интересом разглядывала необычный сосуд. - Аккуратно. Вот тут, видите. - Тилобиа указал на маленький крючкообразный хвостик. - Это ручка. Местные срезают макушку тыквы, и бережно, дабы не повредить внешнюю кожуру, выбирают все внутренности. Затем, полученный кувшинчик высушивают, и транспортируют в них воду из питьевого источника.

Сарра взялась двумя пальчиками за хвостик, приподняла крышку. Внутри действительно оказалась холодная родниковая вода.

Скупо улыбнувшись, Тилобиа изрек: - Quod erat demonstrandum! ( Что и требовалось доказать!) /лат./

- И действительно, натуральный графин. - Пробурчала Засецкая, но тут же насторожилась. - А вдруг она отравлена?

- Все может быть... - Доктор взял вторую горлянку. - Хотя, желай они именно этого, то прихлопнули бы нас еще на побережье. - Он отпил пару глотков. - Если через несколько минут не рухну в предсмертных конвульсиях, значит можно употреблять.

* * *

Эскот застыл в нерешительности. - Чертовы дебри. Куда же пойти? - Тропинка, по которой он шел, вдруг раздвоилась.

Очнувшись на берегу в неизвестном месте, Бэри Адер долго не мог прийти в себя; сперва от шока после случившегося, а затем от радости, что остался жив. Не обращая внимания на дикую головную боль и нестерпимую ломку в суставных хрящах, он почти бегом преодолел километровый участок пустынного побережья, но ни людей, ни даже малейших признаков, на их существование обнаружить не удалось. Тут даже не было абсолютно никаких следов. И, тем не менее, надежда отыскать оставшихся в живых, не угасала ни на минуту. Но в одиночку, что он мог сделать? К тому же мучительно тиранила жажда. Разум подсказывал, что где-то должна быть пресная вода: На эту мысль наталкивало присутствие птиц. Возможно, где-то есть люди. В голове, конечно, всплыли воспоминания о байке Тилобиа, про нежелание местных жителей видеть на своем острове чужаков. Но ведь вполне вероятно, что это не тот остров? А может вовсе не остров? И вообще, он же не захватчик, не интервент. У него даже нет оружия.

С такими мыслями Эскот наткнулся на неприметную стежку, ведущую вглубь джунглей. И вот теперь, спустя четверть часа пути, пред ним предстала задача - в каком направлении двигаться?

Густой зеленый потолок из веток и листьев создавал интимный полумрак в этом природном коридоре, который здесь, под пологом, уводил в неизвестность. Небо совершенно не просматривалось, а звуковой фон состоял лишь из птичьего щебета. Бэри Адер прислушался. Теперь, кроме этих беспорядочных криков, откуда-то слева начал доноситься еле слышный, странный шум. Слух улавливал знакомые звуки. Он сосредоточился пуще прежнего.