Женщины

что школьной формой скрыт был неслучайно:

то были обольстительность и тайна.

                        105

И сексуальный импульс к ней тогда

я испытал острейший, но когда я

случайно с ней встречался, и Даная

моя мне улыбалась, то всегда

я пунцовел, как мак, и пресекалось

дыханье у меня. Ни разу мы

не говорили, кажется, но мил

один мне эпизод: когда смеркалось,

на лестнице я с ней столкнулся раз,

и не забуду тех блестящих глаз,

                       106

той грации и той полуулыбки

загадочной, манящей, так что дух

мой захватило… Но когда потух

жар неба, и сентябрьский дождик зыбкий

заштриховал пространство, в школе раз

я показал ее в толпе девчонок

приятелю, а он сказал: «Скворчонок

какой-то… Длинный нос…» Его отказ

ей в красоте внес в сердце перемену:

я разлюбил ее, причем мгновенно…

     VII. ФЕНОМЕН ВРЕМЕНИ

                        107

Но хочется мне рассказать о том,

как в отрочестве жизнь невыносима

бывает… Помню полдень: нелюдима

пред домом эспланада; блочный дом

облит июльским зноем, даже листья

деревьев не колышутся, иду

по жаркому асфальту, вот подул

ленивый ветерок, сжимаю кисть я

руки ладонью теплой и вокруг

смотрю как в тихий омут, и испуг

                       108

томит мне душу: время-то конечно,

оно остановилось, но во всем

сквозит недоразвитие и стрем,

и времени громада будет вечно –

так кажется – секирой зависать

над моей жизнью – боже, как жестока

жизнь и бессмысленна, как сердцу одиноко

среди пустыни мира, и бежать

отсюда некуда, зачем я был заброшен

сюда без моей воли, где не спрошен

                       109

я был о том: мне хорошо иль нет?..

Сейчас, спустя года, я попытаюсь

механику постичь того, что, каюсь,

все ж понимаю смутно и ответ

на тайну жизни мой самонадеян.

Я думаю, что времени есть два

как минимум: одно, что мы, едва

родившись, в себе носим, оно зреет

в нас, словно плод; и время, что вовне,

оно суть объективное, и мне

                       110

его случалось даже видеть смутно…

Оно различно качественно, но

лишь по спирали там устремлено

движение, и врем мы беспробудно,

когда линейным временем постичь

пытаемся смысл жизни. Я не верю

в историю, от точки А отмерю

до точки Б отрезок, и опричь

того, что дух вращался по спирали,

теряя смысл и находя, едва ли

                       111

во всем этом увижу смысл прямой,

смысл исторический… Так вот, как я сказал уж

два времени, как минимум, пожалуй,

известны нам. И случай, выше мной

изложенный, я объясню наглядно.

То время, субъективное, что в нас

в период детства, в подростковый час

пружиной выпрямляется – и ладно,

оставим идеальное, возьмем

из точных мы предметов свой жаргон, -

                        112

движеньем нагоняет, превосходит

то время объективное, что суть

вовне. Пример сейчас какой-нибудь

я приведу… Ага… Допустим, ходит,

нет, едет человек… В машине, да.

С одной и той же скоростью. Допустим,

он время объективное, без грусти

и сантиментов. Буду я тогда

водителем другой машины. Еду

за первой я по видимому следу

                       113

включенных фар машины первой. Тьма

кругом, замечу. Скажем, поровнялся

с машиной первой я и испугался

от впечатленья, что свести с ума

иного может: первая машина

стоит на месте, как и я. Стоим

средь тьмы на месте. То, что мы летим

с огромной скоростью, и полная картина

сокрыта от меня – мне не понять,

пока бензин не кончится и встать

                       114

мне не придется, вот тогда увижу,

как жизнь летит… машина то бишь… Да.

Но это лишь часть правды, господа.

Таким примером простеньким обижу

всю сложность вариантов, но хотел

я объяснить механику той тайны,

в которой день столь длинным и бескрайным

нам в детстве кажется: то время, что посмел

назвать я субъективным, нагоняет

то время, что вовне и что вращает

                        115

свое веретено всегда с одной

и той же скоростью ( хоть качественно разной

для метафизика), вы будете согласны,

что относительно друг друга, с той

точки глядя, где наш разум, время

как будто замирает, но едва

пружина времени, столь мощная сперва,

в нас выпрямляется, как в сказанном тандеме

заметна перемена: время в нас

течет все медленней, а значит, что сейчас

                        116

я объективным временем чуть выше

назвал, свой ускоряет ход для нас.

Такая вот фигня… Теперь я вас

спрошу вот так – не съехала бы крыша! –

а что есть время объективно, вне

понятий наших?.. Фикция, не боле.

Условность… Миг, растянутый по воле

Всевышнего, в столетия… То «нет»,

в котором «да»… Картину не забуду

Дали одну, названье «За секунду

                        117

до пробуждения, полет шмеля…» Когда б

секунду ту рассматривать как нечто

вне времени, что длится бесконечно,

то в ней бы уместился весь наш скарб

нехитрый: вся история, все книги,

все войны, революции, все то,

что временем растянуто, и в том

Творца заслуга, потому как миги

раздвинул Он. Но время, в Свиток коль

свернуть однажды, превратится в НОЛЬ.

                        118

Фух, ну сказал… По-моему невнятно.

Сначала что ли мысль вам изложить?

Еще раз попытаться?.. Может быть

попробую, но не сейчас. Изрядно

разочарован я самим собой,

перечитав полдня спустя записки

о времени как таковом. Изыски

для скрипки наиграл сейчас трубой

горниста. Вот такое ощущенье.

Ну ладно, возвратимся в помещенье

      VIII. ДЕВУШКА И СМЕРТЬ

                        119

моей поэмы, где и должно быть.

Однажды поздней осенью дождливой,

когда больна природа абулией

и хочется всерьез поговорить

о смысле жизни, а точней, об оном

отсутствии, я вышел погулять

с друзьями возле дома: пострелять

из трубочки стеклянной по знакомым

окрестностям липучкой. В ноябре

темнеет рано, вскоре во дворе

                       120

зажглися фонари, кругообразно

пространство осветив: асфальт, бордюр,

часть палисадника, где листья, как гипюр,

покрыли землю желтовато-грязным

узорным слоем. Капельки воды

на голой ветке вишни чуть блестели

и, набухая незаметно, еле,