Женщины

Олег Филипенко

            ЖЕНЩИНЫ

                                                                          Нимфы окол нас кругами

                                                                          Танцевали поючи,

                                                                          Всплескиваючи руками,

                                                                          Нашей искренней любви

                                                                          Веселяся, привечали

                                                                          И цветами нас венчали.

                                                                Михаил Васильевич Ломоносов

                                                          И в перси тихим поцелуем

                                  Он деву разбудил, грядущей близостью волнуем.

                                                                                       Велимир Хлебников

   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДЕТСТВО

                I. КОМНАТА

                          1

Что может быть приятней для мужчины,

чем разговор о женщинах? Хотя

не всякий согласится с этим. Я

не стану возражать таким. Причины

о женщинах не думать, о, Творец,

не вижу я. Как и не вижу смысла

во всем, где правит умысел и числа,

где нет любви иль секса, наконец.

Последнее, ну, то есть секс, конечно,

ничто с любовью. Но любовь – конечна.

                           2

А секс – он рядом. Он всегда. Он есть.

Но возвратимся памятью в те годы,

когда я был ребенком и природы

нарядный сарафан являл мне весть

благую и таинственную вкупе.

Мир новым был, я, помню, понимал,

что помещен куда-то, что попал

не знамо как сюда и что наступит,

возможно, день, постигнет голова

как звуки превращаются в слова.

                           3

Я, помню, сидя на очке в уборной,

в дверную щель смотря на Божий свет,

на то, как воздух зноем разогрет,

все силился понять, как может вздорный

набор каких-то звуков словом стать

и бормотал слова, пытаясь тайну

сложенья звуков уяснить… Бескрайным

был мир тогда, и отвечала мать

мне как могла на детские вопросы,

и мир был свеж, как утренние росы.

                           4

Что помню я вначале?.. Помню мать,

поднявшую меня над головою

своею, я гляжу вокруг, рукою

тянуся к ней, хочу к груди опять,

и ракурс необычный обстановки

врезается мне в память в этот миг:

я сверху вижу комнату и в крик

пускаюсь я, реву без остановки,

но навсегда запомнил желтый свет

от лампочки у потолка и след

                           5

известки синеватый над собою,

запомнил две стены, одна – с окном,

и угол между стенами, весь дом

я не запомнил, собственно, другое

для взгляда недоступно ведь, Олег,

в тот миг являлось просто. Было бедно

и пусто в этой комнате, бесследно

исчезнувшей в моем мозгу навек.

А после переехала в другое

жилище мать. Опять недорогое.

                           6

Времянку мать снимала… Без отца

я рос вначале. Появился отчим.

Он обнимался с мамой. Между прочим

я терся между ними, как овца

свой тыча нос меж ихними телами.

Порою мне казалось, будто мать

мужчина обижает, и мешать

пытался я тогда их играм. Маме

меня утешить приходилось и

она смеялась: «Видишь, посмотри,

                            7

все хорошо…» Я быстро утешался.

Еще я помню ясли. Года три

примерно мне. Гуляю я внутри

двора среди других детей. Смещался

диск солнца вниз, за каменный забор.

С деревьев облетали листья в лужу.

Костер горел, отогревая стужу

осеннюю двора, и был весь двор

наполнен дымом, пряным и чудесным,

и яблоки пекли в кружке мы тесном.

                            8

Прижавшись к воспитательнице, я

смотрел в огонь и власть очарованья

испытывал от жизни. До сознанья

так ясно доходило, что моя

сегодня жизнь коснулась новой тайны.

И, яблоко печеное жуя,

я наслаждался вкусом бытия

и тем, что жизнь дается неслучайно.

Все это, как догадка, сердце вдруг

мне озарило светом. Жизни звук

                            9

был так же нов: шуршанье под ногами

листвы осенней, веточек в огне

треск удивительный и редкий в тишине

вороний крик, все это было с нами.

Куда все делось? Все ведь здесь: вокруг.

Зачем же, словно данность, принимаем

мы этот мир и тупо разрушаем

все то, на что молиться нужно, друг?..

Ответа нет… Точней, он есть, но скучно

мне говорить о том, что неразлучно

                          10

с моим сознаньем было много лет,

что низость человеческого сердца –

угроза миру, но твердили перцы

отдельные мне: прекрати свой бред!

Теперь, когда бен Ладен и талибы,

короче, весь отстой, как сгусток зла,

как квинтэссенция его, в наш мир вползла,

я говорю: минуточку, могли бы

вы почитать о звездах и цветах,

о женщинах и о моих мечтах.

                  II. ГЛУПОСТИ

                          11

Ах, девочку я помню в детском саде…

Точней, их было две: близняшки, но

одну запомнил лучше, ей дано

родителями имя было Надя.

Ее сестра звалася Майей, мы

все Майкой называли ее, помню,

я очень удивлялся, что ведь стремно

так прозываться: майкой. И из тьмы

беспамятства вновь выплывает образ

красивой Нади, с коей я, знакомясь,

                          12

поссорился мгновенно, и потом

я часто обижал ее, бедняжку,

мне слезы ее нравились: и тяжко

и сладко становилось: к горлу ком

подкатывал: ах, бедная, рыдает!..

Как жаль ее мне было, и любовь

испытывал я к ней; и после вновь,

чтоб чувство повторить, что столько дарит

мгновений сладких сердцу, обижать

пытался Надю… Помню, раз в кровать

                          13

я к ней залез во время сна ночного,

ведь часто приходилось ночевать

мне в садике и, чтобы не скучать,

играли, как могли мы: то в больного

и доктора, то в что-нибудь еще…

И вот уже в кровати с нею лежа

и, опыт познавательный свой множа,

я был застигнут нянечкою… С щек

румянец перешел на уши: стыдно

мне стало вдруг… Ругает как… Обидно…

                          14

Но в доктора играть не прекратил

я после взбучки от сердитой няни,