Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Освежу я человека, истомленного от жара,

Исцелю я и больного, ибо врач я не без дара».

XIII

Молвит яблоко: «Поверьте, всем краса моя мила,

За красу — и мудрецами мне возносится хвала,

Я при пиршествах веселых — украшение стола,

Боль из сердца изгоняю, если страсть кого сожгла».

XIV

Тут орех сказал: «От сердца мне сказать вам правду надо.

Я полезней всех деревьев, и для взора я услада.

Приютить гостей желанных сень моя бывает рада.

И для пищи я приправа, и для сердца я отрада».

XV

А миндаль сказал: «Отдайте справедливость и другим,—

Я желанен миродержцам, украшаю пищу им.

Я и лучшая приправа, и как врач необходим.

Я для печени полезен, все лечу плодом своим».

XVI

И сказал гранат, вступая: «Правды молвили вы мало.

Ничего граната краше грудь земная не видала.

От плодов моих обильных даже дерево устало,

И под кожицей моею — россыпь яхонта и лала».

XVII

И сказал кизил: «Я тоже — вкусен и на лал похож.

Если женщины увидят, скажут: очень я пригож.

Так подол себе наполнят, что домой не унесешь,

А потом на грудь насыплют,— говорю я вам не ложь».

XVIII

Груша в очередь сказала: «Все вы хвалитесь напрасно.

Все плоды беднее груши, я единая прекрасна.

И мудрейшие из мудрых грушу чествуют согласно,

Исцеляю я болезни — и вкусна и безопасна».

XIX

Тут айва вошла в беседу: «Истина важней всего.

Обо мне сказать дурного не могли б вы ничего.

Несравненна я. Как амбра — запах тела моего.

А краса не ниже вашей,— мне довольно и того»,

XX

И промолвила маслина: «Похвалить себя должна я:

Не горжусь, людей питая и для господа пылая.

Странно, что лицом и телом я убогая такая...

Но добыть меня не просто, из далекого я края».

XXI

Апельсин сказал: «Я лучше всех на свете, знаю сам,

Плод любимый меж плодами и отрадный мудрецам.

На груди меня лелеют, я веселие глазам,

Никому со мной — душистым — я соперничать не дам»,

XXII

И смоковница сказала: «Между всеми я богата.

Рассказать могу о рае, где водилась я когда-то.

В сентябре я ежедневно созреваю торовато,

И меня, как дар любимый, примет царская палата».

XXIII

Тут хурма сказала: «Прочим я не выскажу хулы,

Но мои плоды сухие украшают все столы.

Вкус мой сладок, я прекрасна, я достойна похвалы.

Мудрецы меня прославят, не оценят лишь ослы».

XXIV

И каштан сказал: «Расту я на верху высоких гор.

Мне чужой не надо кровли,— у каштана свой шатер.

Мне тепло в моих покровах, и прекрасен мой убор.

Всем красивое приятно, все каштаном тешат взор».

ИОСИФ ТБИЛЕЛИ

ГРУЗИНСКИЙ ПОЭТ

? — погиб в 1688 г.

ДИДМОУРАВИАНИ

Отрывки из поэмы

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Совещались мы, когда же нам начать с врагами бой.

Надо их разбить, покуда не покинут лагерь свой,

Сжечь его, как летом степи вихрь сжигает огневой,—

Пусть же сабля засверкает над обритой головой!

Говорят одни: «Немедля иаступленье поведем.

Что сидеть, сложивши руки, перед вторгшимся врагом!»

Молвят те: «Напав нежданно, мы верней его побьем,

Чтобы снова не пытался властвовать в краю чужом!»

Рек Нугзар: «Сражаться ночью мудрость горцев нам велит,

Так врага мы побеждали, будь он крепок, как гранит!»

И другие молвят: «Сонный враг вернее будет бит.

Пусть один сражает сотню, сотня тысячи сразит!»

Я поднялся: «Это дело вы, друзья, доверьте мне,

И, клянусь, победу нашу воспоют по всей стране.

Братья! Защищая Картли, уподобимся броне!

Пусть же гнев и силу дива враг изведает вполне!

Утром выстроим отряды, чтобы каждый место знал,

И вдоль берега ударим, где враги воздвигли вал,

Будем биться, чтобы каждый, не страшась, пришельцев гнал

И, как жернов мелет зерна, нечестивых сокрушал!»

К нам пробрался из Ниаби незнакомый пешеход,

И для нас перед сраженьем был находкой вестник тот.

Я спросил: «Хотят сразиться иль сомненье их берет?»

Молвил он: «Враги в раздумье. Страшно им идти вперед.

Вновь по камушкам гадают, как гадали уж не раз,

По полету стрел решают, что песет грядущий час.

Звездочеты смотрят в небо, от людей уединясь.

Враг возмездья ожидает и, видать, боится вас».

Воины толкуют в страхе: «Угрожает нам беда,—

Знаков, нам благоприятных, мы не видим и следа!

Потускнела в поднебесье, изменила нам звезда!»

И предметы для гаданья уничтожила орда.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Стало ясно — басурманы богом брошены своим.

Мы лазутчику сказали: «Знать, противник уязвим».

Молвил он: «Их сила — в стрелах с наконечником стальным,

А кремневки или копья незнакомы вовсе им».

Вражий лагерь отовсюду окружили мы стрелками.

Дымом скрыли все пищали, извергающие пламя,

Не ушел никто дорогой, перерезанною нами.

Мы пустили в дело копья, чтоб расправиться с врагами.

Вшестеро превосходивший оттеснили мы отряд,

И, удачей окрыленный, каждый был победе рад.

Поведя бойцов бесстрашных и не ведая преград,

Я в орду врубился вражью, чтобы гнать ее назад.

Подоспел и царь. Он пикой повергал врагов во прах,

Разъяренный, сеял горе в неприятельских рядах.

Словно львы, грузины бились, закаленные в боях,

Зря враги пощады ждали, затаивши в сердце страх.

Бой гремит. Свинец сражает вместе с конным и коня,

А иных копыта давят — им уже не видеть дня!

Бьется свита, как пристало, от врагов царя храня.

Подоспевшие отряды поддержали и меня.

Лицемерья и гордыни нет в характере моем.

Скольких из седла я выбил, перед тем пронзив копьем!

Где бы он ни появлялся, расправлялся я с врагом.

Бить противника вернее было б трудно и свинцом.

Пусть опасность мне грозила, я рубился без пощады,

Гнал разбитых басурманов, как рассеянное стадо:

Для меня сражать сардаров было высшею отрадой.

Пот стереть не успевал я в этом пекле, жарче ада!

Три копья, о повелитель, в этой битве я сломал,

После палицей сражался, громоздя из мертвых вал.

А сломав ее, булатом я пришельцев поражал,—

Кто же царских супостатов так еще уничтожал?

Бьются доблестно грузины. Меч броню сечет со звоном.

Гибнут люди Татархана, поле оглашая стоном.

Пасть не страшно ратоборцам, пылом боя упоенным!

Гул стоит, как будто громы катятся под небосклоном!

В дело пики мы пустили. Враг стрелами отвечал.

Где бы царь нп появлялся, взоры воинов прельщал.

Поражая в темя плетью, всадников с коней сшибал.

Дай, господь, тому победу, кто в бою не отступал!

Мы до ночи бились. Землю токи крови обагряли.

Стоит, чтоб победу нашу песнопевцы воспевали!