Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

А их земля приберет!»

Земля отвечала:

«Все может

Вершиться по воле божьей.

И как бы я ни хотела,

Ничье не возьму я тело,

Коль небо души не возьмет».

Небо земле сказало:

«Богатств у тебя немало,

Но, благо неся вселенной,

Сонм ангелов многостепенный

По небу свершает полет».

Земля отвечала:

«Я тоже

Отмечена милостью божьей,

И все пророки святые,

Апостолы — люди земные,

Их горе земное гнетет».

И небо земле сказало:

«Богатств у тебя немало,

Но все же на небе Тот,

Чья власть над тобой и мною,

Кто высшее все и земное

По воле своей создает».

Земля отвечала:

«И все же

Я знаком отмечена божьим,

Суд Страшный грешников ждет,

Внизу он вершиться будет,

На землю спустятся судьи,

Небо на землю падет».

И небо в гордыне смирилось,

И небо земле поклонилось,

И вы, неразумные дети,

Скорее на этом свете

Воздайте земле почет.

ТЕЙМУРАЗ I

ГРУЗИНСКИЙ ПОЭТ

1589—1663

МАДЖАМА

Отрывки из поэмы

СПОР ВИНА С УСТАМИ

Раз вино устам сказало: «Неотрывны, двуедины,

Вы пленительны, живые бадахшанские рубины,

Но хоть ярче вы, хоть жарче, вам кичиться нет причины:

Вы бессильны человека исцелять от злой кручины».

И в ответ уста: «Весельем похваляться не спеши:

Всех мы разума лишаем, так прелестны, хороши.

Кубок твой мы украшаем, мы — мечта людской души,—

Аргаван иль пурпур ярче или мы,— само реши».

А вино им отвечало: «В красоте вам нет сравненья,

Соловьям теперь не розы, вы — источник вдохновенья.

Но заставить человека петь в восторге опьяненья

Вы не властны, нет! — покорен мне он до самозабвенья».

«Не хвались,— уста сказали,— тем, что ты пьянишь людей:

«Петь заставлю человека!» Ах ты, горе-чародей!

Знай: мы сердце человека без хмельных твоих затей

Разбиваем, как стекляшку, вмиг на тысячи частей!»

И вино устам сказало: «Посмеянье ваше вздорно:

Разве рдеть пурпурной кровью в белом серебре зазорно,

Если все меня так жаждут в одиночку и соборно,

Если и сердца и взоры я прельщаю чудотворно?»

И в ответ уста: «Пожалуй, это сказано умно:

В белом серебре прекрасен твой кровавый цвет, вино,

Но не тщись, однако, с нами ты тягаться,— все равно

Первенства ты не заслужишь, как бы ни было пьяно!

Сочетается отлично пурпур с белизной металла,

Но рубин природа лучше с жемчугами сочетала,

Приоткроет нас улыбка — и гляди, с людьми что стало:

Соблазненные познали участь древнего Тантала!»

КРАСОТА ТВОЯ ПРЕЛЕСТНА

Красота твоя прелестна, стан твой, как чинара, строен.

Кто возлюбленной подобной был под солнцем удостоен?

Плачу, как миджнур влюбленный, страстью разум мой расстроен,

А в пещере скроюсь, словно Тариэл, великий воин.

Меркнут перед пей созвездья в прах повергнутых светил,

Копьями разят ресницы, грудь мне взгляд ее пронзил.

Сноп лучей огнем палящим сердце мне испепелил.

Путь судьбы моей изломан, выправить его нет сил.

Как рубин, впно зарделось, но уста красней коралла.

И, не выдержав сравненья, вдруг вино бесцветным стало.

Кровь моя вину подобна — в чаше не она ль играла?

Слово мудреца разумным пользы принесет немало.

Видишь — на пиру кувшинчик угощает всех подряд?

Чтобы усладить нам сердце, кровь свою отдать он рад

И смеется: «Кровь моя вам будет лучшей из услад.

Чаши — пира украшенье — слабых силой одарят».

Нет красавиц, что могли бы красотой с тобой сравниться.

Стала огненной стрелою каждая твоя ресница.

Ты меня низвергла в пламя, вечно буду в нем томиться.

Видно, по тропе миджнура должен буду удалиться.

За любовь твою, о, вспомни, отдал душу я и кровь.

Человек, твори благое, суетпо не славословь.

Сердце ты клинком разлуки поражаешь вновь и вновь.

Если б воскресить могла ты оскудневшую любовь!

Сердце я менял на сердце. Иль тебе придачи надо?

Душу я даю, дороже нет в моих владеньях клада.

Не возьмешь? Клянусь всевышним, я низвергнусь в бездну ада.

Не вино ты пьешь из чаши, кровь моя — тебе услада.

Жемчуг уст надежно замкнут на рубиновый замок.

Сердце продано в неволю. Я попался в твой силок.

Я убит. Не слезный льется надо мной — кровавый ток,

И увял вдали от солнца радости моей цветок.

На твоей эмали светлой гордых роз играет пламя,

В хрустале цветы смешались с драгоценными камнями,

Я не смог до них добраться, остановлен был шипами,

Путь шипами преградил мне тот, кто правит небесами.

Сердце, ты тупить не хочешь вожделенья острие,

Ты сожгло меня, а ныне и тебе грозит копье.

Ты любовного безумья пьешь пьянящее питье.

Ни одна звезда не в силах красоты затмить ее.

Сердце взяв мое и разум, чем взамен ты одарила?

И сражен тоской разлуки, я не смог добыть светила.

Что мне рай, коль нет в нем розы! Грусть мои глаза затмила.

Сердце ты сожгла, но жажды ты его не утолила.

Соловьи поют — раскрылся розы сладостный бутон.

Сердце запрещал любить я, страстью все же опьянен.

Коль не в шелк одет влюбленный, коль в сукно оделся он,

Значит, красотой твоею не был хор светил смущен.

Если солнце удалилось, вянет роза одиноко.

Слезы льются беспрестанно, не прервет ничто их тока.

Бессердечной я отвергнут, встречу смерть мою до срока,

Мой удел тоска и горе, радость от меня далеко.

ЖАЛОБА НА ЖИЗНЬ

Боже грозный, мир — подножье твоего златого трона,

Вся вселенная послушна слову твоего закона,

Сонмы бесов ты низвергнул в ада пламенное лоно,

Море Чермное сомкнул ты над войсками фараона.

Вседержитель, жизнь дарящий, славны все твои дела,

Льется всякого дыханья неустанная хвала.

Надо все именье бросить, чтоб спасти себя от зла.

И минуют нас удары беспощадного жезла.

Боже, в грешный мир сходивший, ты, принесший нам спасенье,

Ты, создавший человека, ты — печалей исцеленье!

О душа моя, воскресни! Страшны адские мученья!

Поклонись, рыдая, богу: слезы дарят искупленье.

Током слез умолим бога, чистым, светлым, как алмаз,

Да не соблазнит нас дьявол, став невидимым для глаз,

И смолой, в аду кипящей, да не запятнает нас;