Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 3(СИ)

"Вы не можете говорить этого серьезно,"- сказал он. "Вы не можете думать, что ваши родители - и ваш отец, в частности - смогут когда-нибудь одобрить такую идею."

"Он смог бы,"- возразила она решительно. "Если вы сумеете представить ему вопрос должным образом. Он ценит ваше мнение больше, чем чье-бы то ни было,"- продолжала она убедительно, немного нажимая. "И вы, изо всех людей на свете, должны особенно хорошо понимать, какой ужас я чувствую при мысли, что что-то может случиться... с Уильямом, прежде чем я снова его увижу."

В самом деле, подумал он - единственное, что веско говорило в ее пользу, было чувство опустошенности и отчаяния, которое вызвало в его собственном сердце упоминание о возможной гибели Уильяма.

Да, он мог быть убит. Как мог быть убит во время войны любой мужчина, в особенности солдат.

Это был один из рисков - и, по совести говоря, он сам не смог удержать Уильяма, уговорить не принимать его на себя - хотя одна мысль об Уильяме, разорванном на куски пушечным ядром, павшем на поле боя с простреленной головой, или умирающем в долгой агонии, истекающем кровью...

Во рту у него пересохло, он сглотнул и с некоторым усилием засунул эти малодушные образы обратно, в запертый на все замки мысленный чулан, в котором обычно их от себя прятал.

Он глубоко вздохнул.

"Доротея,"- твердо сказал он. "Я все равно узнаю, что вы затеяли."

Она довольно долго задумчиво на него смотрела, как будто оценивала все шансы.

Потом уголок рта незаметно приподнялся, а глаза чуточку сузились, и он увидел в ее лице ответ - так ясно, как если бы она произнесла его вслух. Нет. Я так не думаю.

Хотя это выражение было похоже не больше, чем на легкое мерцание - и ее лицо снова изобразило негодование, смешанное с мольбой:

"Дядя Джон! Как вы смеете обвинять меня и Уильяма - вашего собственного сына! - в том... в том... в чем вы вообще нас обвиняете?"

"Я не знаю,"- признался он.

Ну, так вот что! Вы поговорите о нас с папой? Для меня? Пожалуйста? Сегодня?"

Дотти была прирожденной кокеткой; когда говорила, она наклонилась к нему так, чтобы он мог почувствовать в ее волосах легкий аромат фиалок, и при этом совершенно очаровательно теребила пальчиками лацканы его мундира.

"Я не могу,"- сказал он, пытаясь выкрутиться. "Только не сейчас. Сегодня он от меня один удар уже получил; другой может его прикончить."

"Тогда завтра,"- уговаривала она.

"Дотти..."

Он взял ее руки в свои, и был почти тронут, обнаружив, что они у нее стали совсем холодными, и дрожали.

Для нее это что-то, да значило - или, по крайней мере, ее это смущало.

"Дотти,"- повторил он, уже более мягко.

"Даже если мне удастся расположить вашего отца к тому, чтобы отправить вас в Америку и выдать там замуж - а я не думаю, что его может на это сподвигнуть что-то меньшее, чем ваша беременность ,- все равно возможности отплыть туда до апреля у вас нет. Следовательно, не стоит торопиться свести Хэла в могилу, рассказав ему все это - по крайней мере до тех пор, пока он не оправится от текущего недомогания."

Она этому ничуть не обрадовалась, но все же вынуждена была признать убедительность его рассуждений.

"Кроме того,"- продолжал он, потихоньку освобождаясь из ее рук -"кампания на зимний период прекращается; и вам это известно. Скоро боевые действия приостановят, и тогда Уильям будет в относительной безопасности. У вас нет поводов за него опасаться."

...Не считая несчастных случаев, наводнений, лихорадки, заражения крови, колик в животе, потасовок в тавернах и еще дюжины других угрожающих его жизни великолепных возможностей, добавил он про себя.

"Но..."- начала она, потом остановилась, и вздохнула. "Да, полагаю, вы правы. Но... вы же поговорите с папой в ближайшее время - не так ли, дядя Джон?"

Он в свою очередь вздохнул, но тем не менее улыбнулся:

"Я попробую - если это именно то, чего вы действительно хотите."

Порыв ветра гулко ударил в стены часовни, и витражи с образом Святой Барбары вздрогнули в своих свинцовых рамах. Струи внезапно налетевшего дождя прогремели по всей сланцевой крыше, и он потуже завернулся в свой плащ.

"Оставайтесь здесь,"- посоветовал он племяннице. "Я подгоню сюда карету, прямо на дорожку."

Пробираясь против ветра вперед и одной рукой придерживая шляпу, чтобы помешать ей взлететь, он с некоторым беспокойством вспомнил свои к ней слова:

Не могу себе даже представить, если что-то менее безотлагательное, чем то, что вы ждете от него ребенка, вынудит его на такое согласиться.

Не может быть. Или она..?

Нет, - уверял он себя.

Забеременеть от кого-то, чтобы потом убедить отца позволить ей выйти замуж за другого?

Недурной шанс; Хэл выдал бы ее замуж за виновного, прежде, чем тот успел бы сказать "кошка."

Разумеется - если она не выбрала кого-то, с кем просто невозможно иметь дела: например, человека женатого; или, скажем...

Но это же полная ерунда!

Что может сказать Уильям, если она неожиданно прибудет в Америку, беременная от другого мужчины?

Нет, даже Брианна Фрейзер МакКензи - женщина, до корней волос прагматичная, изо всех, кого он когда-либо знал - не сделала бы ничего подобного.

Он слегка улыбнулся при мысли о грозной миссис МакКензи, вспомнив ее попытку шантажом заставить его на себе жениться - в то время, как сама была беременна от кого-то, кем он, безусловно, не являлся...

С тех пор он не раз себя спрашивал - что, если ребенок был и в самом деле от ее мужа?

Возможно, она бы смогла. Но только не Дотти.

Разумеется, нет.

НЕВООРУЖЕННЫЙ КОНФЛИКТ

Инвернесс, Шотландия

Октябрь, 1980

СТАРИННАЯ ВЫСОКАЯ ЦЕРКОВЬ Св. Стефана безмятежно расположилась на берегу Несса, словно завещая обветренные камни своего церковного дворика всему праведному миру. Роджер и сам знал толк в спокойствии и безмятежности - но теперь все это было не про него.

Кровь еще пульсировала в висках, и воротник рубашки был влажным от усилий, хотя день стоял холодный.

Он примчался сюда пешком от автостоянки на Хай-стрит, на жуткой скорости, и ему казалось, что все расстояние он покрыл в считаные секунды.

Она назвала его трусом, Бога ради! Она называла его многими другими ужасными, обидными именами, но именно это ужалило больнее всего - и ей это было известно.

Схватка между ними началась накануне, сразу после ужина, когда она собралась наконец положить закопченный, покрытый коркой горшок в старинную каменную раковину, повернулась к нему, испустила глубокий вздох и сообщила, что прошла интервью для работы на севере Шотландии, при Гидро-Электрическом Совете.

"Работа?"- тупо переспросил он.

"Работа,"- повторила она, прищурив на него глаза.

Ему все-таки хватило сообразительности проглотить автоматическое - "Но у тебя уже есть работа!"- которое чуть не сорвалось с его губ, заменив его довольно деликатным - как он считал, - "А зачем?"

Отнюдь не созданная для спокойной дипломатии, она одарила его пристальным взглядом и сказала: "Потому что один из нас должен работать - и если это будешь не ты, придется этим заняться мне."

"Что ты имеешь в виду под этим "нужно работать?"- спросил он - черт побери, она права, он действительно был трусом, потому что он знал, чертовски, до ужаса хорошо знал, что именно она имела в виду. "На ближайшее время денег у нас достаточно."