Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 3(СИ)

Наблюдавший эту сцену стюард мгновенно подставил ему маленькую фарфоровую тарелочку, в которую Грей бросил пылающую бумагу, и они вместе долго смотрели, как чернеют письмена, обращаясь в пепел.

"Ваш суп, милорд,"- сказал мистер Бодли, и, деликатно помахивая салфеткой, отогнал дым пожарища прочь - и поставил перед ним дымящуюся тарелку.

***

УИЛЬЯМ БЫЛ ТЕПЕРЬ вне досягаемости, и, очевидно, курс действий должен быть таков - пойти и призвать к ответу соучастницу его преступления - независимо от того, какого рода было это преступление.

Чем больше он рассуждал, тем больше убеждался, что все, лежавшее между Уильямом, девятым графом Элсмир, и леди Жаклин Доротеей Бенедиктой Грей, отнюдь не было соучастием в любви или в греховной страсти.

Но как он сможет поговорить с Дотти, не возбудив при этом любопытства в любом из ее родителей? Не станет же он болтаться на улице до тех пор, пока Хэл и Минни отлучатся куда-нибудь вместе, в надежде застать Дотти дома одну!

И, даже если бы ему удалось каким-то чудом застать ее в одиночестве и побеседовать с ней в частном порядке, слуги, разумеется, отметят, что он это сделал, и тогда Хэл - который в своем чувстве настороженной бдительности, когда дело касалось защиты его дочери, был сродни огромному мастифу, дрожащему над любимой костью - немедленно, и весьма энергично примется выяснять, к чему бы это?

Он вежливо отклонил предложение привратника подогнать ему карету, и отправился обратно пешком, к дому своей матери, по пути размышляя о возможных способах и средствах.

Можно пригласить Дотти к себе, пообедать... но было бы весьма необычно не пригласить при этом Минни.

Точно так же, если бы он пригласил ее на спектакль или в оперу; ему часто приходилось сопровождать обеих женщин, поскольку Хэл не мог усидеть на месте достаточно долго, чтобы прослушать всю оперу целиком, да к тому же считал большинство пиес пустой и утомительной болтовней.

Путь его лежал через Ковент-Гарден - тут он проворно отскочил в сторону от плеснувшей в него воды, вылитой на булыжную мостовую из ведра, в котором торговец фруктами мыл за своим прилавком склизкие капустные листья и подгнившие яблоки.

Летом на тротуарах всюду валялись поникшие цветы; только к рассвету сюда на тележках привозили из окрестных сел свежие букеты, и они вновь заполняли площадь ароматом и свежестью.

Ближе к осени это место заполнял крепкий, выдержанный декадентской запах раздавленных фруктов, несвежего мяса и сгнивших, растерзанных овощей, который был сигналом к смене караула на Ковент-Гарден.

В течение дня продавцы хором выкрикивали и нахваливали свои товары, торговались, дрались между собой, вместе отбивались от воров и карманников, и с наступлением темноты плелись по домам, еле волоча ноги от усталости - чтобы спустить половину доходов в тавернах на Тависток и Бриджес-стрит. Вечером, в тени приближающейся ночи, весь Ковент Гарден заполоняли шлюхи.

Вид парочки таких девиц, приехавших пораньше и с надеждой прогуливающихся в поисках клиентов среди собиравшихся по домам торговцев, на мгновение отвлек его от семейных проблем, и он вернулся мыслями к более ранним событиям сегодняшнего дня.

Перед ним лежал вход на Бриджес-стрит; отсюда он уже мог видеть элегантный особняк, стоявший рядом с дальним ее концом, благоразумно отступив от улицы в сад.

Это была идея; шлюхи много чего знали - и могли бы узнать еще больше, с соответствующим побуждением. У него даже возникло искушение немедленно окликнуть какую-нибудь Несси - хотя бы ради удовольствия, которое могла ему составить такая компания.

Но пока нет... нет.

Сначала ему необходимо выяснить, что уже известно о Перси Бошане в более официальных кругах, прежде чем пустить своих гончих в погоню за этим кроликом. Но не раньше, чем он увидит Хэла.

Делать официальные запросы было уже слишком поздно. Тем не менее, он отправил записку с просьбой о встрече - и утром собирался навестить Черную Палату.

ЧЕРНАЯ ПАЛАТА

ИНТЕРЕСНО, ПОДУМАЛ ГРЕЙ, что за романтическая душа окрестила так Черную Палату - или у нее в самом деле изначально было настолько романтическое назначение?

Возможно, шпионы прежних дней были обречены ютиться в Уайтхолле под лестницей, в какой-нибудь норе без окон и дверей - и название носило чисто описательный характер... В наши дни Черная Палата предназначалась для занятий уже иного класса, и размещалась далеко не в одном, строго определенном месте.

Во всех столицах Европы - а часто и в городах помельче, - существовали свои Черные Палаты, являясь центрами, где почту, перехваченную в пути - иногда шпионами, иногда попросту изъятую из мешков с дипломатической почтой - просматривали, декодировали с разной степенью успеха, а затем отправляли конкретному лицу или агентству, в зависимости от того, кто именно нуждался в добытой подобным образом информации.

В те времена, когда в ней трудился Грей, Английская Черная Палата насчитывала в своих рядах четырех джентльменов - не считая нескольких клерков и мальчишек-рассыльных.

Теперь их было гораздо больше, рассредоточенных по случайным закуткам в зданиях на Пэлл Мэлл; но главный центр всех операций по-прежнему находился в Букингемском дворце.

Не в тех - прекрасно оформленных и обставленных помещениях,- которые предназначались членам королевской семьи, или их секретарям; а также фрейлинам, горничным фрейлин, экономкам, дворецким и другой старшей прислуге - но все же в дворцовых стенах.

Слегка поклонившись, Грей миновал стражу у задних ворот - на нем был мундир лейтенант-полковника, чтобы легче было войти во дворец - и спустился по обшарпанному, плохо освещенному коридору, где от аромата мастики, которой умащивали старинный паркет, и призрачных запахов вареной капусты и подгоревшего торта к чаю его охватила приятная ностальгическая дрожь.

Третья дверь слева была приоткрыта, и в нее он вошел без стука.

Его здесь ждали. Артур Норрингтон приветствовал его, не вставая, и сразу указал ему на стул.

С Норрингтоном они были знакомы уже давно, хотя и не были близкими друзьями - и он нашел весьма отрадным, что этот человек, казалось, совсем не изменился за годы, прошедшие с момента их последней встречи.

Артур был крупным, рыхлым мужчиной, и большие, чуть выпуклые глаза и толстые губы придавали его лицу выражение палтуса на льду: достойное и слегка укоризненное.

"Я ценю вашу помощь, Артур,"- сказал Грей, и присев, выложил на угол стола маленький, изящно упакованный сверток.

"Небольшой знак моей признательности,"- добавил он, махнув в его сторону рукой.

Норрингтон поднял тонкую бровь и, взяв пакет, тут же начал его распаковывать нетерпеливыми, жадными пальцами.

"О!"- воскликнул он с неподдельным восторгом.

Очарованный, он нежно поворачивал крошечную резную фигурку из слоновой кости большими мягкими руками, иногда поднося ее к лицу, чтобы лучше рассмотреть детали. "Цудзи?"

Довольный произведенным эффектом, Грей только пожал плечами.

Сам он о нэцкэ ровным счетом ничего не знал - зато хорошо знал человека, который занимался миниатюрами из слоновой кости, вывезенными из Китая и Японии.

Он и сам был удивлен деликатности и артистизму крохотной вещицы, изображавшей полуодетую женщину, довольно спортивно предававшуюся сексуальным играм с обнаженным тучным джентльменом, с собранными на затылке в пучок волосами.

"Боюсь, источника ее происхождения теперь никто не знает,"- сказал он извиняющимся тоном, но Норрингтон только отмахнулся, не сводя глаз со своего нового сокровища.

Через какое-то время он счастливо вздохнул и засунул вещицу во внутренний карман своего камзола.

"Спасибо, милорд,"- сказал он. "Что до предмета вашего собственного расследования, то боюсь, сейчас у нас найдется относительно мало доступного материала, касающегося вашего таинственного мистера Бошана."