Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 3(СИ)

Было не слишком рано - зная привычки Жермена, он дождался, пока не пробьет 1:00 - но на том до сих пор откровенно сказывались последствия бурной ночи.

Глаза, с дряблыми синими мешками под ними, похожие на два яйца всмятку, исследовали Грея с явным отсутствием энтузиазма. Тем не менее, сделав над собой усилие, Жермен любезно пригласил Грея присесть и отправил клерка с ланьими глазами за бренди и печеньем.

Грей редко начинал день с крепких напитков, только после чаепития, и сейчас хотел сохранить голову ясной. Поэтому он едва пригубил свой коньяк - отличный, кстати сказать,- зато Жермен окунул в стакан весь свой знаменитый Саквиллский нос - резко выступающий, и более всего похожий на нож для вскрытия писем, - глубоко вздохнул, затем быстро его осушил и налил еще.

Кажется, жидкость оказала на него самое благотворное действие, ибо он вышел из своего второго стакана, выглядя уже несколько более счастливым, и осведомился у Грея, как тот поживает.

"Очень хорошо, благодарю вас,"- учтиво ответил Грей. "Недавно я вернулся из Америки, и привез вам несколько писем от наших общих знакомых."

"О, неужели?" Лицо у Жермена немного прояснилось. "Весьма любезно с вашей стороны, Грей. Надеюсь, путешествие было достойным?"

"Терпимым."

На самом деле, оно было совершенно злосчастным; они попались в ловушку штормов по всей Атлантике; качка и бесплодное рысканье по волнам не прекращались много дней подряд - до тех пор, пока Грей не взмолился всем сердцем, чтобы корабль пошел ко дну, просто чтобы положить конец этим мучениям.

Но сейчас ему не хотелось тратить время на какую-то тривиальную болтовню.

"У меня была довольно примечательная встреча, как раз перед моим отъездом из колонии в Северной Каролине,"- сказал он, рассудив, что теперь Жермен достаточно насторожился, чтобы слушать его внимательно.

"Позвольте мне рассказать вам об этом."

Жермен был одновременно и тщеславен, и мелок, и довел искусство политической неопределенности до совершенства - однако все же умел сосредоточиться на вопросе, когда этого хотел - в основном, если в сложившейся ситуации тот сулил ему некоторую выгоду.

Упоминание о Северо-Западной территории превосходно сфокусировало его внимание на предмете:

"И в дальнейшем вы больше не разговаривали с этим Бошаном?"

Третий стакан бренди стоял у локтя Жермена, уже наполовину пустой.

"Нет. Он доставил мне сообщение; ничего, достойного внимания, из дальнейшего разговора выяснить не удалось, а действовать на собственный риск он не имел полномочий. К тому же, если бы он намеревался обнародовать личности своих патронов, он бы так и поступил."

Жермен снова взял стакан, но пить из него не стал, только повертел в руках, помогая ходу своей мысли. Тот был совсем простой, не граненый, весь был вымазан отпечатками пальцев Жермена и запятнан его губами.

"Этот человек вам знаком? Почему он искал именно вас, в частности?"

Нет, он отнюдь не глуп, подумал Грей.

"Я уже сталкивался с ним много лет назад,"- ответил он бесстрастно. "В ходе моего сотрудничества с полковником Боулзом."

Ничто на свете не могло вынудить Грея раскрыть истинную сущность Перси перед Жерменом; Перси был - хорошо, все еще был - его сводным братом, его и Хэла, и только удача и собственное решение Грея помешали разразиться ужасному скандалу, во времена предполагаемой смерти Перси. Некоторые скандалы со временем тускнеют - но только не этот.

Выщипанные брови Жермена чуть дрогнули при упоминании Боулза, в течение многих лет возглавлявшего Черную Палату Англии.

"Шпион?"

В его голосе проскользнул легкий оттенок отвращения; шпионаж был вульгарной необходимостью, но вовсе не тем, чего истинный джентльмен будет касаться голыми руками.

"В свое время, возможно. Похоже, отныне их роль в мире сильно поднялась в цене."

Он тоже взял свой стакан, сделал хороший глоток - в конце концов, бренди был очень хорош - поставил его на стол и встал, чтобы откланяться.

Теперь он уже лучше знал, чем ему подстегнуть Жермена. Оставить дело на усмотрение секретаря и довериться его собственным интересам, дав ему возможность хорошенько его изучить.

Грей оставил Жермена, сидевшего в кресле в глубокой задумчивости и глядевшего в свой пустой стакан, и принял плащ из рук пухлогубого клерка, чья рука его мимоходом коснулась...

***

НЕТ, РАЗМЫШЛЯЛ ОН, поплотнее закутываясь в плащ и придерживая шляпу от порывов неожиданно налетевшего ветра... не то, чтобы он намеревался полностью оставить вопрос на усмотрение весьма ненадежной ответственности капризного Жермена...

Для Америки Жермен был все еще Государственным секретарем, это верно - но само дело было из тех, что касались не только Америки.

В кабинете лорда Норта были двое других государственных секретарей: один из Северного отделения - тут имелась ввиду вся Европа, - а другой из Южного департамента, что подразумевало весь остальной мир.

Сам он предпочел бы не иметь дела с лордом Жерменом вовсе. Тем не менее, ни требования протокола, ни соображения политики не позволяли ему пойти к лорду Норту напрямую - что было первым его побуждением.

Пожалуй, он даст Жермену фору в один день, а затем обратится к Южному секретарю, Томасу Tинну, виконту Веймауту, с возмутительным предложением господина Бошана.

В обязанности Южного секретаря входило поддерживать связи с католическими странами Европы - таким образом, все, что в рассматриваемом ныне вопросе касалось французских интересов, было его заботой тоже.

Если оба решат взяться за это дело, оно, разумеется, обратит на себя внимание лорда Норта - и тогда Норт, или один из его министров, придут к Грею сами.

Буря уже докатилась до Темзы; он уже видел лавину клубящегося черного облака, готового обрушить свой гнев прямо на здание Парламента.

"Немного грома и молний им не повредят,"- пробормотал он злобно и остановил кэб как раз перед тем, как первые тяжелые капли начали падать на землю.

Когда он прибыл в "Бифштекс," дождь стал уже проливным и хлестал во всю мочь - он вымок до нитки всего за три скачка от тротуара до дверного проема.

Мистер Бодли, пожилой стюард, принял его так, будто они не расставались со вчерашнего дня, хотя он отсутствовал более восемнадцати месяцев.

"Сегодня черепаховый суп с шерри, милорд,"- сообщил он Грею, изящным жестом указывая, что готов принять влажную шляпу и плащ Грея. "Прекрасно согревает желудок. А затем чудесная баранья котлета с молодым картофелем?"

"То, что нужно, мистер Бодли,"- ответил Грей улыбаясь.

Он занял свое место в обеденном зале, утешившись его уютным камином и прохладной белой скатертью. Однако, когда он откинулся в кресле, чтобы мистер Бодли мог уложить салфетку у него под подбородком, он отметил в убранстве комнаты новые детали.

"А это кто?"- воскликнул он испуганно.

На живописном полотне, висевшем на самом видном месте, на противоположной от него стене, был изображен величественный Индеец, украшенный пышной гирляндой из страусиных перьев и с головы до ног закутанный в богато расшитые драпировки. Здесь, уютно расположившись среди благоразумных портретов нескольких выдающихся - и в основном давно умерших, - государственных деятелей, он выглядел определенно странно.

"О, разумеется это мистер Брант, сэр,"- сообщил ему мистер Бодли с видом тихой укоризны. "Мистер Джозеф Брант. Мистер Питт привозил его к нам пообедать в прошлом году, когда тот был в Лондоне."

"Брант?"

Брови мистера Бодли высоко подскочили. Как и большинство лондонцев, он полагал, что каждый, кто хоть раз бывал в Америке, безусловно обязан был знать там каждого.