Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 3(СИ)

Я на мгновение остановилась, и, обернувшись, добавила шепотом: "И там я найду немного покоя, потому что мир и покой приходят очень медленно, по капле."

Я быстро спустилась к тропинке; ни к чему обращаться с пышными речами ни к руинам дома, ни к белой свинье. Я и так вспомню их без усилий. Что касается амбара и курятника - если вы видели в жизни хотя бы один, вы видели их все.

Отсюда я даже разглядела небольшой табун лошадей и мулов, и людей возле нашей хижины, в медлительном хаосе скорого отъезда. Но я все еще не была готова к окончательным прощаниям, и вошла в лес, чтобы взять себя в руки.

Мягкая перистая трава, росшая вдоль тропинки, задевала поднятые подолы моих юбок. Что-то куда более тяжелое, чем пучки травы, щекотнуло меня по ногам, и я посмотрел вниз, и увидела там Aдсо. Я искала его вчера, почти весь день; как это было типично для него - устроить представление в последнюю минуту.

"Так вот вы где,"- воскликнула я обвиняюще. Он посмотрел на меня своими огромными спокойными глазами цвета морской волны и лизнул лапу.

Импульсивно я зачерпнула его из травы и прижала к себе, чувствуя всем телом его гулкое мурлыканье и мягкую, густую шерсть на серебристом брюхе. С ним все будет в порядке; я это знала.

Леса были его личным заповедником для игр, и Эми Хиггинс он нравился; она обещала мне, что присмотрит за тем, чтобы у него всегда было молоко в миске и теплое местечко у огня в плохую погоду. Я ей верила.

"Ну, иди,"- сказала я, и поставила его на землю. Он мгновение постоял, медленно помахивая хвостом и задрав голову в поисках пищи или интересных запахов, а затем мягко ступил в траву, и исчез.

Я очень медленно наклонилась, скрестив руки на груди, и затряслась от рыданий.

Я плакала, тихо и яростно, пока у меня не заболело горло, и я уже не могла дышать, а потом села в траве, свернувшись комочком, как сушеный листок, и слезы, которые я все никак не могла остановить, падали мне на колени, похожие на первые тяжелые капли грядущей бури. О Боже. Это было только начало.

Я крепко вытерла руками глаза, но только размазывала по лицу влагу, пытаясь соскрести с него горе.

Мягкая ткань коснулась моего лица, и я, всхлипывая, посмотрела наверх - чтобы найти Джейми, стоявшего передо мной на коленях с платком в руке.

"Мне жаль,"- нежно сказал он.

"Это не то - не волнуйся, я просто... Он всего лишь кот,"- сказала я, и свежий прилив горя стиснул мне грудь, словно обручем.

"Да, знаю."

Он подполз ко мне поближе и обнял меня за плечи, притянув мою голову к своей груди, и в то же время нежно утирая мне лицо.

"Ты только не должна плакать по детям. Или по дому. Или по своему крохотному садику. Или по бедной мертвой девушке и ее младенцу. Но если ты будешь плакать по своему котику - ты будешь знать, что когда-нибудь сможешь остановиться."

"Откуда ты все это знаешь?"

Голос у меня охрип, но обод, затянутый вокруг груди, уже не был столь жестким.

Он печально хмыкнул. "Потому что сам я не умею плакать из-за таких вещей, Сассенах. И я никогда не заводил себе кота."

Я всхлипнула, вытерла лицо в последний раз и шумно высморкалась, прежде чем вернуть ему обратно платок; и он засунул его в свой спорран, без гримас и без всякой задней мысли.

Господи, сказал он. С меня довольно - позволь мне теперь отдохнуть.

Эта молитва застряла в моем сердце, как стрела, как только я ее услышала; я тогда решила, что он обращается за помощью в том, чему только предстояло свершиться.

Но думал он вовсе не об этом - и осознание того, что он имел в виду, разорвало мне сердце надвое.

Я взяла его лицо обеими руками, и пожелала ни больше ни меньше, как иметь такой же дар, как его собственный - способность высказать все, что лежало в моем сердце, так, как умел это сделать он.

Но у меня такого дара не было.

"Джейми,"- сказала я наконец. "О, Джейми. Ты все. Навсегда."

Час спустя мы оставили Ридж.

БЕСПОКОЙСТВО

ЯН ЛЕЖАЛ С МЕШКОМ РИСА под головой, пристроив его вместо подушки.

Было жестко, но ему нравился шорох мелких зерен, когда он поворачивал голову, и их слабый крахмальный запах. Ролло с носом забрался под плед и долго фыркал, подбираясь к Яну поближе, закончив тем, что уютно устроил нос у него подмышкой.

Ян осторожно почесал у собаки за ушами, а затем прилег, глядя на звезды.

Высоко в небе висел осколок луны, тонкий, как отстриженный ноготь, и звезды в пурпурно-черном небе казались необыкновенно большими и блестящими.

Он следил за созвездиями у себя над головой.

Сможет ли он увидеть те же самые звезды в Шотландии?- подумал он. Он не слишком часто обращался разумом к звездам, когда жил дома, в горах - а уж в Эдинбурге звезд вообще не было видно, в дыму вечно чадящих фонарей.

Тетя и дядя лежали на другой стороне тлеющего костра, делясь друг с другом теплом - и достаточно близко друг к другу, чтобы выглядеть, как одно тело. Он увидел, как одеяла задергались, устраиваясь поудобней, дернулись снова, а потом затихли в неподвижности, словно выжидая.

Он услышал шепот, слишком тихий, чтобы можно было разобрать слова - но намерения за всем этим были достаточно ясными.

Как обычно, он задержал дыхание.

Мгновение - и тайные движения начались снова. Трудно было обмануть дядю Джейми, но бывают в жизни случаи, когда человек хочет оставаться в заблуждении.

Его рука мягко легла на голову собаки, и Ролло вздохнул; огромное тело рядом с ним обмякло, теплое и тяжелое...

Если бы не пес, он никогда бы не смог спать под открытым небом. Не то, чтобы он засыпал слишком крепко, или слишком надолго - но, по крайней мере, сейчас он мог позволить себе уступить телесным потребностям, и только полагая, что Ролло услышит каждый шаг - задолго до того, как тот будет сделан.

"Здесь будет достаточно безопасно,"- сказал дядя Джейми в их первую ночь на дороге.

Нервничая, он никак не мог уснуть, даже с головой Ролло у себя на груди - и встал, чтобы посидеть у костра, вороша палкой угли, пока пламя не взметнулось в ночь, чистое и яркое.

Он отлично понимал, что теперь прекрасно виден тем, кто, быть может, следил за ним из темноты, но ничего не мог с собой поделать. Даже если бы у него на груди была нарисована мишень... свет ли, темень стояли вокруг - ему было уже все равно.

Бдительный Ролло, лежавший рядом с ним у разгоревшегося огня, вдруг поднял большую голову, но ограничился тем, что слегка повернул ее в сторону какого-то слабого звука. Значит, сюда шел кто-то знакомый, и Ян не стал лишний раз беспокоиться, и не удивился, когда из леса вышел его дядя - он ходил туда по нужде, - и присел рядом.

"Знаешь, а ведь он не хочет, чтобы ты был мертв,"- начал дядя Джейми без предисловий. "Ты в безопасности."

"Я даже не знаю, хочу ли я быть в безопасности,"- вырвалось у него, и дядя внимательно на него посмотрел; лицо у него было обеспокоенное, но не удивленное. Дядя Джейми только кивнул.

Ян знал, что тот имел в виду; Арчи Баг не хотел, чтобы он умер, потому что это положило бы конец его вине, и, таким образом, его страданиям.

Ян успел заглянуть в эти древние глаза, с пожелтевшими белками и резьбой красных прожилок, слезившиеся от холода и горя - и увидел в них нечто такое, от чего у него замерзла самая сердцевина души.

Нет, Арч Баг не убьет его - пока что.

Его дядя смотрел на огонь, свет от него тепло играл на широких скулах, и от этого зрелища Яна одновременно охватили чувства мирного семейного уюта - и паники.