Дети Балтии-2. Сатурново Дитя(СИ)

- Я выпросил себе отпуск. Специально, чтобы найти вас, - Анжей смотрел мимо этого самоуверенного полковника, которого презирал до глубины души.

- Как вы меня нашли? А, у вас влиятельные родственники. Или вы специально ходили по подобным заведениям, высматривали меня? - зелёные глаза Алекса смотрели на него надменно. Бросив перо и откинувшись на спинку стула, он скрестил руки на груди. Анжей повторил его позу, словно в зеркале.

- Ванда Ястржембская. Помните такую? - прервал молчание Войцеховский.

- Князь. Я не запоминаю имен всех женщин, которых я осчастливил, - тонкие губы барона Бенкендорфа передернулись в усмешке.

- Хотите сказать, которых вы обесчестили? - Анжей вёл свою линию как можно более бесстрастно. Яна попросила его вступиться за честь подруги. Он знал, что Алекс фон Бенкендорф - ещё и враг его сестры Анжелики, и ныне предоставилась отличная возможность покончить с этим врагом. До чести Ванды Ястржембской князю не было особого дела. А этот "немец" заслуживает смерти хотя бы за свою дерзость и высокомерность.

- Как хотите, - пожал плечами Алекс. - И что же эта Ванда?

- Вы её скомпроментировали! - вскричал Анжей. - Оставили её. Она отдала вам всё.

- Да? Я думал, ей всё понравилось, и она на меня не в обиде. Что ж, я теперь должен жениться на ней? - усмехнулся барон.

Войцеховский явно не ожидал такого поворота. Но, собравшись, быстро произнес:

- Конечно, вы не собирались?

- Хотите сказать, вы сами уже определились со своими матримониальными планами? - язвительно спросил Алекс.

- Что мы имеете в виду?

- Яна. Жаннет. Графиня Потоцкая. Она же ваша невеста, - сказал Бенкендорф и тут же пожалел об этом, ибо знал, что ему сейчас придется говорить, откуда ему известен этот факт.

- Да, она моя невеста, и... - Анжей уставился на Алекса недоуменно. - Вы?..

Бенкендорф медленно улыбнулся. Глаза его оставались холодными.

- Вы? - проговорил Анжей охрипшим голосом. - Вы её знали?

- Не так близко, как Ванду, но...

- В любом случае, - Войцеховский покраснел, как рак, румянец расплылся по его лицу неровными пятнами. - Честь Ванды поругана. Я так этого не оставлю. К барьеру!

- Вам понадобилось целых полчаса на это приглашение, - процедил Алекс. - Могли бы сразу. Ваше оружие?

Анжей вытянул из ножен длинную саблю.

- Такое мне по нраву, - барон позволил себе улыбнуться. - Время, место?

- Завтра в семь за городом.

- Давайте уж сегодня, мне завтра некогда. Сейчас. Вы знаете, где в этом городе можно выяснить отношения без свидетелей? - Алекс встал и спрятал недописанное письмо в карман.

Анжей кивнул и добавил:

- Я отвезу вас. Берите оружие.

Алекс поднялся наверх. Надел вицмундир, поймал взглядом своё отражение в зеркале. Сказал себе: "Или я убью этого мальчишку, или этот мальчишка убьёт меня. Как глупо!" Взял свою личную саблю. Он любил это оружие. Оно ещё его ни разу не подводило. Никогда.

В экипаже, направляющемся в какой-то мрачный загородный парк, Бенкендорф нарушил молчание, спросив:

- Если честь госпожи Ястржембской нарушил бы ваш соотечественник, вы бы тоже так легко согласились драться с ним?

Анжей проигнорировал его вопрос.

- Не хотите говорить, ну и не надо. Вам приказали члены вашей семьи, - продолжал барон. - И вы выполняете их приказ. Что же, это неизбежность. Крови льется очень много. Дождались бы нашей встречи на поле боя.

Князь опять ничего не ответил. Почему-то он ощущал себя ничтожеством, а всю затею с дуэлью - глупостью. К потенциальному противнику Анжей не мог почувствовать истинной ненависти. А ведь Бенкендорф говорил истинную правду. Его назначили жертвенным агнцом, и ему было обидно. Ну а если получится убить барона?

Прибыли на место. Алекс взглянул наверх, на небо, на холодные зубчатые звёзды, мерцающие в этой темной ночи. Подумал: "Если мальчишка прикончит меня, то что станет с бумагами?" и подосадовал на свою непредусмотрительность. С другой стороны, если к тебе приходят и в ультимативном порядке требуют драться, что тут еще поделаешь?

Они встали друг напротив друга, обнажив сабли. Дальнейшее Алекс запомнил по счёту. Один - они сошлись, приготовив оружие к бою; два - Войцеховский развернулся, пытаясь простым приемом выбить у Алекса из рук саблю; три - Алекс ударом слева отбил атаку; четыре - атаковал сам; пять - Анжей перекрестным ударом остановил саблю соперника; шесть - князь попытался зайти с тыла... На счёт "шестнадцать" Алекс подцепил противника ударом в бок, тот инстинктивно зажал рукой рану, и Бенкендорф спросил не своим голосом:

- Вы довольны, Ваше Сиятельство?

Крови из Анжея вытекло не очень много, но он всё равно присел на землю, пытаясь отдышаться, положил саблю рядом с собой. Бенкендорф краем глаза увидел надпись на клинке латынью: "Делай, что должен".

- Как вы? - спросил он.

- Добивайте, - прохрипел Войцеховский.

- Это лишнее, - Алекс вытер рукой выступивший на лбу пот.

- Добивайте же! - Анжей попытался встать, но ноги его не послушались. Темное пятно расползлось у него по всему животу.

Алекс подхватил его за плечи, повёл в карету. Мальчишку ему было жаль.

- Едете к себе домой и зовёте доктора, - проговорил он твёрдо.

- Без вас разберусь. Вперёд! - приказал Анжей кучеру. Алексу пришлось возвращаться в гостиницу через всё предместье.

"Вот гордый лях", - с усмешкой подумал Алекс про своего соперника на поединке. - "Или победа, или смерть. А простого участия не понимает".

Уже дойдя до знакомой улице, барон вспомнил, что забыл спросить у Анжея про его сестру. Где она? Что с ней?

И перед тем, как заснуть (его вновь начали мучать проблемы с засыпанием, он мог проворочаться в постели пару часов, а сна, как говорится - ни в одном глазу), ему показалось, что у кровати кто-то стоит и окликает его по имени. Некая чёрная фигура почудилась барону в свете непогашенной свечи. Алекс перекрестился и плотно смежил веки. "Я тебе отомщу, как бы меня ни звали", - прошептал ему не мужской и не женский голос.

Анжей счёл свою рану довольно лёгкой и к доктору не обращался, поскольку рассказывать о дуэли не хотел. Кровь остановили, но место удара ещё побаливало. До его отъезда в дивизию оставалось еще двё недели. Далее он отправлялся драться в Испанию. Анжей решил пока поехать в Пулавы. С Яной видеться ему не хотелось. Он думал, что и она пала жертвой обаяния Бенкендорфа, как эта несчастная Ванда, как все.

По дороге Анжей почувствовал, что боль в ране усилилась. Начался жар. В имение он приехал уже совсем больным. В это время там гостили Батовские.

Анж не расспрашивала брата о том, что произошло. Она и так знала имя виновника. Князь лежал в бреду, рана воспалилась, угрожая антоновым огнем. Её и бабкины усилия спасти его не смогли. Ни одно средство не приносило облегчения, а чистка только ухудшила его состояние.

Князь Адам-Анжей Войцеховский умер 19 мая 1807 года, рано утром, на руках у старшей сестры и тётки Марины. От роду ему было девятнадцать лет.

На его похоронах Анж очень хотелось плакать, но она не могла. Она написала Яне Потоцкой письмо о смерти её жениха. "Бенкендорф за всё ответит", - шептала графиня, прощаясь с братом. Церемония прощания состоялась без князя Адама - он уехал к государю. Чарторыйский не был еще свободен от всех своих обязательств и, похоже, он его даже не известили о смерти племянника.

На поминках кроме Марины и Константина никто не плакал. Поминальный обед прошёл молча, все разошлись один за другим. Остались в столовой только графиня Батовская и её супруг, которому она и сказала: "Вот я и одна. Последняя". У неё больше не осталось никого. Княжеская линия рода Войцеховских прервалась со смертью её младшего брата. Но их кровь жила в ней и в её ребенке, который уже начал толкаться ножками в её чреве. Анжелика прославит свой род и отомстит за всех убиенных. Своих врагов графиня Батовская знала наперечет: Кристоф фон Ливен; его жена Доротея; граф Карл фон Ливен; великая княжна Екатерина; и он - Александр фон Бенкендорф.