Дети Балтии-2. Сатурново Дитя(СИ)

- Прошел день, и нет письма от AndrИ, да? - поддразнила Зося старшую сестру.

- Ты сама прекрасно знаешь, что нет! - закричала Яна. - И я не понимаю, что его удерживает от того, чтобы написать мне хоть пару строк.

- Красивые варшавские паненки, наверное, - сказала её младшая сестра.

- Замолчи! Вообще тебе спать пора! - вспыхнула Жаннет.

- Ну-ну. Анжей женится, наверное. А потом уедет в Париж, а там mademoiselles. Ты что, серьёзно думаешь, что он тебя любит? - София была девушкой острой на язык, как видно. Алексу такие обычно не нравились. Он заметил, что язвительность и красота у женщин обычно находятся в обратной пропорции.

- Он женится на мне, - твёрдо проговорила Яна.

- Женится? Вы даже не помолвлены, - перебила её сестра.

- Иди уже спать! - закричала Жаннет.

- А ведь это правда, помолвки же не было, - спокойным, низким голосом проговорила Ванда. - И вряд ли будет, уж извини, ma chХre. Я в это не верила с самого начала. Ведь он из Чарторыйских.

Алекс насторожился, услышав знакомую фамилию.

- Но ведь женился же его дядя Константин на панёнке Радзивилл, - возразила Жаннет.

- Да, женился, а бедная Сесиль... - вторила Зося.

- Софи, тебе не полагается это знать. Иди спать, в самом деле. Ещё не выезжала, а рассуждает тут. Мне M-lle Chantal звать? - Ванда была старше и авторитетнее. Вскоре действительно, как понял Бенкендорф, появилась гувернантка, напомнила о том, что час уже поздний, и увела младшую из Потоцких спать, сказав и старшим девушкам, чтобы они долго не засиживались.

- Неужели всё дело в семье? - продолжала Яна. - Меня пытаются убедить, что да. Может быть, он не пишет, потому что ему запретили мне писать?

- И такое может быть. Вспомни, сколько ему лет, - проговорила Ванда. - Не думай о нём так много. Думай лучше об офицерах.

- О москалях? Они же глупые и неотёсанные.

- Ты сравниваешь их с теми, которые стояли у нас в прошлом месяце. Те да, неотёсанные. А эти - далее Ванда что-то очень тихо сказала своей собеседнице. - Кого из них выбираешь?

- Матка Боска, а если AndrИ узнает! - воскликнула Яна.

- Откуда? - рассудительно спросила Ванда. - Мне лично нравится этот высокий, светленький. Правда, он ни на кого не смотрит. А тебе? Держу пари, что этот сладкий брюнет.

- Нет, мне такие не очень...

Алекс мигом понял, о ком они говорили, и ждал, что сейчас речь зайдёт о нем. И действительно, Ванда мечтательно произнесла:

- Вот этот, который в чёрном, тоже весьма ничего.

Яна аж прыснула:

- Он же рыжий и страшный.

Алекс заскрежетал зубами от злости. Его ещё никогда девицы не называли "рыжим", а уж тем более, "страшным", и он мысленно обозвал старшую княжну Потоцкую "стервой".

- Он не какой-то москаль, а курляндчик, - произнесла его защитница и поклонница. - И что, твой Анжей, хочешь сказать, красивее? Да он мальчишка!

- Зато он поляк, - оборвала её Потоцкая.

- Поляк? Из "Фамилии"? Не смеши меня, - усмехнулась Ванда.

- Дура! - бросила ей Яна. - Ничего не понимаешь.

- Слушай, Жаннет, - тихо и серьёзно произнесла воспитанница дома. - Ты в самом деле хочешь войти в эту семейку? С его бабкой-ведьмой и сестрицей-стервой? Хорошо ещё, что маменька его померла.

- Как ты можешь так говорить! - возмущенно воскликнула её собеседница. - Впрочем... Я боюсь, что смерть матери стала причиной его холодности. Он страдает. И да, сколько раз тебе нужно говорить, он Войцеховский.

Алекс понял, о каком Анжее идет речь.

- Какая разница? Они всё равно принадлежат к "Фамилии", - рассудила Ванда. - И Анжей твой сделает то, что ему прикажет бабка. Ну или князь Адам.

- Не думаю, что князь Адам приказал ему записываться в дивизию Домбровского, - возразила Яна.

- Откуда ты знаешь? И, Яна, я бы только из-за этого Адама остреглась родниться с этой семьей. Он страшный человек.

Алекс не выдержал. Ему захотелось немедленно выяснить правду. Девицы что-то явно знали. Он заставит их говорить. Он встал с постели, привёл себя в порядок и зашёл в незапертую гостиную.

- Вас сюда никто не звал, пан полковник, - с достоинством проговорила Яна.

- Прошу прощения, - применил всю свою галантность Алекс. - Я стал случайным свидетелем вашего разговора. Здесь тонкие стены, mesdames, а я страдаю бессонницей. Уж извините меня.

- Подслушивать нехорошо, - твердо произнесла Ванда. - У вас ужасные манеры.

- Может быть, и так... Но из того, что я услышал, выяснилось, что у нас есть общие знакомые. Например, князь Войцеховский, - и он обезоруживающе улыбнулся, что заставило панну Ванду простить ему все вольные и невольные прегрешения. Яна оказалась не столь снисходительна. Алекс, подбадриваемый призывными взглядами Ванды, начал играть роль души компании, рассказывать им обо всём, что происходило в петербургском свете, и девушки, обе молодые, красивые, ведущие уединённый образ жизни, сдались. Бенкендорф вскоре забыл о первоначальной цели своего визита - узнать о "королевне", сестре Яниного жениха, и быстро убедился, что же находят в польских паннах его приятели и друзья.

С этого вечера панны Потоцкие больше не переходили на польский при появлении русских офицеров в их обществе, а делили с ними свой досуг, проводили праздники, обеды и балы. Жаннет оставалась неприступной и слегка отстранённой, но Ванда влюбилась в Алекса. В конце их пребывания в Остроленке Бенкендорф сидел на скамейке в парке, тихой ночью, и Ванда нежно обнимала его, говоря что-то ласковое по-польски.

- Приходи... ко мне, - шепнул он ей. - Если не боишься.

- Я ничего не боюсь, - произнесла она как в бреду.

И потом они вместе провели остаток ночи. Вскоре офицеры уехали. Через какое-то время выяснилось, что Ванда беременна. Так как она была сиротой, а говорить старшим Потоцким было боязно, Яна написала своему жениху. Тот отвечал, что найдёт этого "курляндчика" где угодно и заставит его ответить за поругание чести девушки.

Алекс, естественно, ничего этого не знал и даже не догадывался. Ванде он ничего не обещал, а о последствиях связи, как всегда, не думал. Очень зря.

ЧАСТЬ 5

ГЛАВА 1

Варшава, май 1807 года.

Алекс приехал в Варшаву в начале месяца с одним поручением графа Толстого. Французы покинули город, отошли чуть дальше. Выполнив поручение, барон вернулся в не очень хорошую гостиницу, где остановился, и, заняв место в общей зале, начал писать послание Воронцову, от которого давно ничего не слыхал. Майк, казалось, игнорировал все его письма по непонятной причине. "Ну что ж, раз на французском ты мне отвечать отказываешься, буду писать по-русски..." - вывел он на бумаге, а затем закрыл глаза, пытаясь связать мысли в красивые, ровные фразы. Это всегда давалось ему с трудом и требовало особой сосредоточенности.

Кто-то окликнул его по имени. Алекс открыл глаза и встретился со взглядом пронзительным, злым. Стройный молодой человек, которого Бенкендорф отлично знал по Петербургу, присел рядом с ним, не спросив на то разрешения.

- Князь Войцеховский, - барон не казался очень удивленным появлением Анжея в этой гостинице. - Какая неожиданность. Вы же теперь в стане Бонапарта, насколько я слышал? Дивизия Домбровского нынче на марше. Сражается с бригадой моего хорошего приятеля.

Алекс вспомнил, как хотел поквитаться с Анжеем. Но ничего не добавил. Надо повернуть их разговор так, чтобы поляк сам захотел вызвать его на поединок.