Богдан Хмельницкий

Доминик, убегая из лагеря, послал Вишневецкому предложение взять команду; но

Вишневецкий отказался: он знал до какой степени беспорядок укоренился в войске,

знал об угрожающей силе врагов и отвечал, что уже поздно. Утром он послал в

главный лагерь узнать, чтб там делается, и получил известие, что все войско бежало, а

козаки захватили лагерь. «Боже мой!—воскликнул князь: —или то Твоя воля наказать

наше отечество этим презренным народом? О, Господи! обрати па них свои перуны, но

покарай и тех, которые причиною этого срама. Пусть и я полоясу свою голову, если

виновен, только спаси отечество!» Он собирал по дороге рассеянных шляхтичей; то

просьбою, то угрозами, то подарками успел он удержать на время некоторых, и

мужественно отбивался от преследовавших его Козаков. Наконец, размышляя, что

может достаться в руки татарам, и он последовал за бегущими.

Разогнанные паны убежали во Львов с такою быстротою, что достигли этого города

в три дня, хотя в спокойное и безопасное время польский пап, по насмешливому

замечанию современника, ехал бы туда целые полгода 3). За военачальниками

появились во Львове полковники, ротмистры, поручики. Все были между собою

несогласны; один другого винил, а себя каждый оправдывал и изображал героем

пилявского дня; все вопили и скорбели о бедствиях отечества, извещали жителей, что

не сегодня-завтра неприятель покажется пред воротами Львова. Испуганные жители

метались во все стороны; кто был похрабрее—тот спешил на вал, думая встречать.

Козаков оружием; многие забирали из своих пожитков то, что было у них поценнее и

торопились уходить из города. Они сгоряча не рассуждали, что за городом им могло

угрожать еще больше опасности, чем в городе. Воители, прибывшие с поля битвы,

сейчас же уезжали из Львова подалее в Польшу: им пример показал сам главнейший

предводитель, '-Доминик Заславский, уехавший немедленно в свой замок Ржешов.

«Хорошо сделал, замечает современник, а то ему могло быть дурно от войска, в

беспорядке сновавшего по Львову».

И Памяти, киевск. коми., I, 8, 302.

2)

См. о иииляв. лораж. вообще.—Истор. о през. бр.—Иетоп. Самов. 12.—

Woyn. dom., I, 28—31.—Armal. Polon. Clira., I, 62—68. —Hist. Jan. Kaz., I, 12—15.—

Pam. do pan. Zygm. Ш, Wlad. IV i Jan. Kaz., II, 16'—21.—Histor. belli cosac. polon., 77—

78,—Hist. ab. exc. Wlad. IV.—Pam. о wojn. kozac. za Chmieln., 21—24.—Кратк. OIIHC. о

K03. малор. nap., 25,— Bell, seyth. cosac., 27.-Истор. о ирез. бр., 23—24.— Stor. delle

guerre civ., 32—35.—Рукой. И. П. Б. разнояз. ист. Р. № 5.—Engel. Gesch. der Ukraine,

150—152.

3)

Relacya Czecbowicza Kron. mmsta Lwowa, 296.

15*

228

Остророг и Вишневецкий остались на несколько дней во Львове. Остророг

подвергался упрекам войска и жителей: «как может,—кричали воины,— оставаться

предводителем такой пан, что убежал от войска!» К нему являлись депутаты от мещан

спрашивать совета: чтб делать. Они получили неутешительный ответ: остается

полозкиться на волю Божию, обороняться, а давать отпор нельзя: нет денег для

содержания военной силы, нет и оружия, покинутого в обозе в добычу неприятелю.

Остается отдаться на милость врага. После такого ответа у мещан было снова собрание

и на нем порешили они защищать до последнего Речь-ИТосполитую и пожертвовать

состоянием на доставление средств ис обороне. Об этом решении известили они

Остророга, находившагося у львовского архиепископа, куда он приехал прямо с

побоища, стыдясь показывать себя на свет божий. Ободряемый мещанами, Остророг

пришел в себя и написал примасу, что, в озкидании нашествия врагов, решается

защищаться во Львове; в то зке время он послал созывать к себе на совет

военачальников, но к нему не поехали. Простые зколнеры все были сильно воорузкепы

против Остророга и не хотели слушать ближайших начальников, когда те показывали

охоту признавать главнокомандующим Остророга. Не так относились к Вишневецкому.

Ииго одного все считали достойным быть полководцем. Сходка военных людей и

обывателей Львова, состоявшаяся в бернардинском монастыре в числе трех тысяч особ,

начала просить его принять начальство пад войском и сделать раснорязкения к защите

Львова. После долгих отговорок, как бы уступая просьбам, князь согласился, лишь бы

это не послузкило к бесчестью Остророга, которого он, принимая предлагаемое

гетманство, приглашал к себе в сотоварищи: этим он избавил его от дальнейших

упреков '). На этой .сходке в бернардинском монастыре назначена была на жителей

контрибуция: ради любви к отечеству, каждый львовянин обязан был, по совести,

объявить о своих и чузких сокровищах; назначенные для того чиновники обирали

зкителей; костелы и монастыри отдавали драгоценные сосуды, кресты; долзкны были

зкертвовать и церкви: все это делалось с тою целью, чтоб снарядить и удерзкать войско

2). Иезуиты дали на 150.000' серебра. Некая пани Слоньонская привезла серебро из

монастыря кармелиток и бросила к ногам Вишневецкого в костеле францискан.

Некоторые купцы, кроме того, чем были обложены, приносили туда зке лишнее из

патриотизма 3). Вишневецкий оставлял во Львове гарнизон, под начальством старого

Христофора Артишевского, отличного артиллериста своего века, который по причине

религиозных несогласий оставил надолго отечество, странствовал по чузким землям,

слузкил голландской республике и завоевал в ИОзкной Америке Рио-Жанейро 4). После

того Вишневецкий, забравши с собою собранные деньги, вместе с войском, над

которым стал избранным начальником, 5-го ноября ушел к Замостыо, а оттуда в

Варшаву под тем благовидным предлогом, что невозможно держаться во Львове и

предавать опасности столицу Варшаву, куда,

1)

Рукон. И. И. Б. раздояз. Ист. F. № 5.

2)

Relacya Czechowicza. Kron. miasta Lw„ 21)7.

3)

Рукон. И. II. Библ. раздояз. F. № 5.

l)

Zbior pam. о clawn. Polsce. Niemcewicz. III.—ffistor. belli cosac. polon., 106.

229

как опасались поляки и как надеялись русские, мог повернуть Хмельницкий с

козацкими и татарскими силами, пользуясь беззащитным в то время положением

шляхетского государства.

Вслед за Вишневецким и другие паны и все военачальники покинули Львов.

Вишневецкий отправил к горожанам ротмистра Цихоцкого с пятидесятые драгунами, с

письмом, в котором извещал о своем отъезде. Затем те из горожан, которые имели

более средств, спешили выбираться с своими семьями и пожитками; иным из них не

посчастливилось: они попали в неволю татарам. Оставшиеся в городе львовяне

жаловались, что паны их обобрали и малодушно покинули на разграбление

неприятелям 1).

Хмельницкий, преследуя врагов, вошел в Константинов и взял его без малейшего

сопротивления. Оттуда он двинулся к Збаражу.

На дороге встретился с ним пан Юрий Немирич. Предки его были русские и

владели большими имениями в Украине. Во время перерождения русского дворянства,

фамилия Немиричей, как и другие, обратилась в католичество; но сам Юрий не

исповедывал уже и католической веры, а был заражен еретическими заблуждениями,

киак говорили тогда в Польше. Немирич принадлежал к тем, которые не только не

признавали святости папы, но осмеливались подвергать сомнению догматы,

признанные, в продолжение веков, существенными основаниями христианской

религии: таких в Польше называли арианами. Выгнанный из маетностей своих в

Украине, он, как и другие, бежал в Польшу, но на сейме в Варшаве его приняли очень

дурно. «Мы,— кричали католики,—много послабления делаем, когда позволяем

сообщаться с нами протестантам; те, по крайней мере, соглашаются с нами в главных