Дети Балтии-2. Сатурново Дитя(СИ)

Государь отмахнулся от него как от надоедливой мухи.

- Значит так, господа, - произнес он, глядя вдаль. - Беннигсен остаётся на той же должности. Это не обсуждается. Отдельные части Гвардии и ополчения будут посланы на фронт, и тебя, Кристоф, я попрошу подготовить все необходимые приказы для их отправки. Через полтора месяца я и сам поеду в армию, дабы лично убедиться, что там творится. Слишком различные сведения поступают мне от командующих. Правильно, с таким количеством посредников, каждый из которых преследует свои интересы...

Он выразительно глянул на Алекса. Тот понял, что государь считает его интриганом, которого надоумили "копать" под Беннигсена, и обида наполнила его сердце. Он взглянул на Кристофа фон Ливена, но тот просматривал бюллетени о потерях и не обращал внимание на родственника.

- Капитан Бенкендорф, можете быть свободны, - проговорил государь.

Алекс заехал к Ливенам вечером. Дотти была рада его видеть, нашла его исхудавшим и больным, но живым, главное - живым. Начала было рассказывать, что творится в петербургском свете, но брат остановил её:

- Я устал, можешь чуть потише? - грустно сказал он.

Тактичная Дотти спросила его:

- Что там было?

- Лучше тебе не знать. Кошмар, - вздохнул Алекс.

- Но наши же победили - все так говорят! - воскликнула графиня.

- Вы здесь и понятия не имеете, какой ценой. И что там делается на самом деле, - горько усмехнулся барон. - Я знаю, ты мне хочешь поведать про свои интриги, но, поверь, Эйлау ужаснее всего. И мне никто не верит. Даже государь. Ему доложили о победе, он записал меня в лжецы. Я понимаю, что хорошие новости получать веселее, но я готов трижды поклясться, что видел мародёрство своими глазами.

- А знаешь, кто настроил государя против тебя? - прервала его сестра, которая через княгиню Софи Волконскую узнала и о победе под Эйлау, и о присутствии княжны Войцеховской в царской ложе. - Наша старая знакомая Анжелика. Она теперь новая фаворитка.

- Дракон мёртв, но зубы его остались, - задумчиво произнёс Алекс. - Я, однако, слишком незначительная фигура... Или она мстит за старое?

- Она вообразила себе, что, задевая тебя, может как-то действовать на Бонси, - пояснила его сестра. - Рассчитывает, что mon mari кинется защищать тебя из родственных чувств и навлечёт на себя гнев Его Величества. Надеюсь, на военном совете Кристоф не вступился за тебя?

Дотти испытующе посмотрела на него.

- О нет, - отвечал с усмешкой Алекс, догадавшись, что нынешнее поведение Ливена - вовсе не признак чёрствого сердца, а мудрый расчёт, подсказанный ему женой.

- Надо же. А я его не предупреждала. Сам догадался, - ухмыльнулась Дотти.

- Вижу, сестренка, ты очень активно вошла во всё это, - равнодушно проговорил Бенкендорф. - И не страшно тебе?

Дотти презрительно хмыкнула.

- Скажешь тоже - "страшно", - передразнила она его. - Мне с некоторых пор ничего не страшно.

- А вот мне было... - вздохнул Алекс.

Доротея пристально взглянула на брата.

- Ты поседел, - заметила она тихо, обняв его за плечи. - Ты стал другим. Что там случилось?

- Рагнарёк, - выговорил Алекс. - Последняя битва богов с силами ада.

- И боги в ней проиграли, - к удивлению её брата, графиня знала легенду об "асах". Ей рассказал её Штрандманн. - Ты видел валькирий?

Он кивнул.

- Я их принял за ангелов, - признался барон, подумав: "Возможно, Юргис уже пирует за столом Одина". - А откуда ты знаешь? От герра Штрандманна?

- Да. Он действует на всех нас вдохновляюще, - призналась Доротея. - Недавно рассказывал, что древние викинги приглашали своих женщин на все собрания, доверяя их уму, мудрости и сердцу.

- Ты идеальная женщина-викинг, - улыбнулся её брат.

- Я бы вписалась в то время, - Доротея разжала его руки, не впервые уже подумав, что в таких ситуациях она испытывает к брату нечто большее, чем обычное родственное чувство.

- Ты и в нынешнем времени прекрасно себя чувствуешь, - Алекс ощущал примерно то же самое, что и она.

Доротея лишь плечами пожала. Потом прошептала:

- Все бы хорошо, если бы Бонси не делал меня беременной каждый год.

- Mon Dieu, - протянул её брат разочарованно, но вместе с тем и облегченно, ибо знал, что беременность отвратит её от совсем опрометчивых поступков.

- Когда у тебя срок?

- Как всегда, осенью, - графиня откинулась на спинку дивана, ей вдруг стало душно. - Впрочем, наши дети не слишком пунктуальны. Может быть, рожу пораньше.

- Как поживает мой тёзка? - улыбнулся ей Алекс.

- Ест. Пьёт. Пытается ползать. Поспокойнее первого. Но моё сердце всё равно больше принадлежит Полю.

Они еще поговорили. Алекс просидел у неё до вечера. Кристоф вернулся домой в восемь и, не раздеваясь, прошёл в свой кабинет, бросив Бенкендорфу вместо приветствия:

- Идём со мной. Надо серьёзно поговорить.

Доротея, по своему обыкновению, попросилась присоединиться к разговору, но муж уверил её:

- Это дела военные, и мы ненадолго.

В кабинете Кристоф заговорил сразу, без лишних предисловий:

- Итак, тебя все считают орудием интриг графа Толстого, направленных против главнокомандующего. И государь тоже. Что скажешь?

- А что мне нужно говорить? Что интриг никаких не существует? - Алекс посмотрел на зятя, подивившись его непроницаемости.

- Так что ж, граф Пётр метит на место Беннигсена? - Кристоф порылся в ящиках стола, ища табак, нашёл, но заправлять трубку не спешил.

- Граф Пётр выполнял приказание. Беннигсен хотел уйти. Это правда. Он не способен удержать дисциплину в армии, и сам это признаёт. Никаких интриг нет, - отчаянно проговорил Алекс.

- Я верю тебе, - неожиданно отвечал Ливен. - Но здесь уже празднуют победу. И никто не хочет думать о мародёрах. Государь утверждает, что летом сам поведёт армию на Берлин.

Алекс горько рассмеялся.

- Если от армии к этому времени что-то останется, - проговорил он.

- Бонапарта заставили отступить... - Кристоф перечитывал какие-то документы и рапорты, лежащие у него на столе. - Это да. Как я понимаю, там был полный Kaput?

Он, по своему обыкновению, холодно усмехнулся.

Алекс кивнул.

- Но это не значит, что неприятель не подтянет свои резервы. Мы выводим Гвардию, а он... Кристоф нахмурился и проговорил решительно:

- А французы выведут польские части, - слово "Polonaises" он проговорил с явным отвращением в голосе. - Путь на Берлин лежит через Польшу... Теперь представь, как нас там встретят.

- Разве государь сам этого не понимает? - недоумённо спросил барон.

- Эта польская бл-дь из Чарторыйских уверяет его, что её дядя своим влиянием обеспечит нам лояльность и поддержку населения, - Ливен, наконец, закурил.

- Но её дядя, разумеется, ничего не сделает? - догадался Алекса.

- Именно. Хочешь покурить? - Кристоф предложил вторую трубку, и его beau-frХre с удовольствием воспользовался предложением.

- Как там было на самом деле? - зять Бенкендорфа вгляделся в него пристально. - У меня тут списки. Сколько народу полегло. А государь считает - победа.

- Твой брат ранен, - проговорил Алекс.

- Я знаю. Куда и как?

- В ногу, когда отбивали атаку французов. Если бы не Багратион, то так торжествовать бы не пришлось, - объяснил Бенкендорф.

- И это я тоже знаю, - Ливен крепко затянулся табаком. - Его вызывают в Петербург. Чествовать как победителя.

- Вообще-то он заслуживает, - Алекс тоже с удовольствием закурил и признал, что в сортах табака муж Дотти отлично разбирается.

- Я и не спорю, - проговорил Кристоф. - Остается один вопрос: что ты собираешься делать дальше? У тебя два выхода - либо ты говоришь, что Толстой тебя использовал для подкопа под Беннигсена, тем самым спасая свою репутацию...

- Этого я делать не буду, и не предлагай, - с яростью в голосе отвечал Алекс.