История украинского народа. Автобиография

¹ Очень высокий боярский чин (второго класса)

² Эго было перше громкое дело знаменитого в истории Сечи вождя славного воина, но совершенно лишенного способностей политика.

В первых числах сентября 1659 г. под м. Германовной, недалеко от Белой Церкви, стали друг против друга оба лагеря — Юрия Хмельницкого и Выговского. С Выговским был только отряд Поляков и остатки его «затяжцев», наемного войска. Козаки все перешли к Хмельницкому, да и Поляки и затяжцы начали разбегаться от него. 11 сентября состоялась козацкая рада. Козаки решительно заявили, что они не хотят сражаться против Москвы; общее раздражение против Выговского проявилось так сильно, что его едва не убили. Он должен был удалиться из рады, которая вслед затем провозгласила гетманом Юрия Хмельницкого. Выговский после этого счел свою роль, как козацкого гетмана, оконченной и отослал Хмельницкому знаки гетманской власти. Однако, не оставляя все же своего плана — оторвать Украину от Попыли, он старался влиять в этом направлении и на нового гетмана, и деятельность его в этом направлении не была бесилодна. Но окончилась она очень плачевно: несколько лет снустя бывший гетман был расстрелян польским полевым судом по обвинению в измене, выразившейся в намерении произвести восстание против Польши. Обвинение было, несомненно, совершенно неосновательно, да и с формальной точки зрения самый толевой суд над таким важным лицом, носившим после гетманства титул киевского воеводы, был вопиющей бесправностью и характерным проявлением полной дезорганизации польского управления.

В виду нерасположения к Польше, резко выраженного массой козачества в движении против Выговского, старшина не решалась поднимать вопроса об осуществлении Гадячского трактата и польской протекции, хотя весьма многие — в интересах украинской автономии — этому несомненно сочувствовали. Но решаясь, под давлением масс, восстановить зависимость Украины от Москвы, украинские автономисты хотели по крайней мере обеспечить в будущем автономию Украины, принудив московское правительство к некоторым существенным уступкам. Под их влиянием Хмельницкий, приняв гетманство, уведомил об этом только переяславского полковника Цыцюру, выдвинувшегося на первый план в левобережной Украине во время предшествующего движения, и этим ограничился, не входя ни в катая сношения с московскими воеводами. Придвинувшись к Днепру со своим войском, он выжидал первого шага с их стороны. Когда воевода Трубецкой обратился к нему с призывом — признать власть московского царя по-старому, на старых правах и вольностях, Хмельницкий и старшина ответили ему предложением условий, на которых они согласны признать власть Москвы.

Они домогались, чтобы московских воевод и гарнизонов не было нигде кроме Киева, как было при Богдане Хмельницком; чтобы московские войска, присылаемые на Украину, находились под командой гетмана;

²?8 Ш

чтобы гетмана выбирало само войско, без вмешательства московского правительства и его воевод, и выбранный гетман был признаваем московским правительством без всяких оговорок; чтобы оно не сносилось помимо гетмана с старшиной и войском, не принимало никаких писем, не контрасигнованных гетманом и войсковой печатью, и вообще чтобы административные и судебные права гетмана не подвергались никаким исключениям и ограничениям: право сношений с иностранными державами должно было остаться за ним вполне, московское же правительство в дипломатических переговорах, касающихся Украины, должно приглашать к участию представителей гетманского правительства, с правом голоса; украинская церковь должна оставаться под властью константинопольского патриарха: школы «всякого языка» должны свободно основываться и впредь.

Эти условия были ответом на события последних лет и обнаружившиеся в них стремления московской политики к ограничению украинской автономии и самобытности. Без таких поправок украинское общество считало зависимость от Москвы невозможною, и этим объясняется, почему все участники изложенной формулы соглашения, когда Москва ее не приняла, оказались потом в рядах врагов Москвы.

Трубецкой, получив условия, промолчал о том, что он имеет от московского правительства совершенно иные инструкции, и пригласил Хмельницкого со старшиной явиться к нему дли переговоров и принесения присяги, Хмельницкий не решался ехать к нему, опасаясь попасть в ловушку, требовал заложников и только тогда лишь, когда один из московских бояр переехал на правый берег, Хмельницкий явился в Переяславль со старшиной, в числе которой был Сирко, Дорошенко и др. Но опасения козацкой старшины оказались справедливыми: это была ловущка. Трубецкой теперь от переговоров о предложенных условиях уклонился, заявив, что должен прежде всего созвать в Переяславле раду для выбора гетмана и принятия «статей». Это был решительный удар, против которого Хмельницкий со старшиной не протестовали только потому, что были в руках Трубецкого. Как я упоминал, на раде представительства не существовало, как и на старорусском вече, и место, где собиралась рада, решало и состав ее; поэтому на раде в Переяславле подавляющее большинство должны были дать козаки из левобережных полков, враждебно настроенные уже против партии старшин-автономистов и исходившей от них оппозиции Москве. Кроме того, Трубецкой привел с собою свое войско, прибыл также и другой московский воевода Ромодановский с другой армией и сторонник Москвы Беспалый со своими Козаками. Трубецкой, очевидно, рассчитывал, что при такой обстановке автономисты не осмелятся поднять голос, и предложил им «статьи», приготовленные московским правительством.

239

Здесь к статьям Богдана Хмельницкого были сделаны, между прочим, следующие дополнения и поправки: гетман должен беспрекословно посылать войско по распоряжению московского правительства и наоборот — без его наказа не посылать никуда; сменять гетмана без царского указа войско не может; московских партизанов — беспалаго, Цыцюру и др. — гетман не должен подвергать взысканиям без следствия, произведенного московским правительством; люди близкие к Выговскому иод страхом смертной казни лишаются права впредь занимать какие-либо должности в войске, а также участвовать в раде; кроме Киева, московские воеводы имеют быть введены в Переяславль, Нежин, Чернигов, Браславль и Умань.

Старшина действительно не решилась протестовать; только против переданного Трубецким желания московского правительства, чтобы Северщина, принадлежавшая в XVI в. к Московскому государству, была изъята из гетманского управления и обращена в московскую провинцию, — выступила даже московская партия, и от этого требования Трубецкой отказался.

В остальном предложенные Трубецким статьи были приняты на раде 7 октября ст. ст. — это так называемые переяславские статьи. Хмельницкий был вновь избран и принес присягу в соблюдении этих новых статей. Об отмене некоторых, наиболее тяжелых нововведений, он ходатайствовал вслед затем веред московским правительством чрез депутацию, но просьба эта не была принята во внимание.

Автономисты покорились, но их вынужденная покорность, конечно, не могла быть искреннею, и раздражение против московской политики готово было прорваться наружу при нервом же испытания. Критический момент не заставил себя долго ждать. Летом 1660 г. московское правительство задумало большую кампанию против Поляков в Галиции, чтобы отвлечь польские силы от Белорусских земель, где вели в то время операции московские войска. Воевода Шереметьев с левобережными козаками двинулись на Волынь, Хмельницкий с правобережными шел южной границею, чтобы охранять Украину от Татар. Польские гетманы, получив значительную помощь из Крыма, отрезали армию Шереметьева от сообщения с Хмельницким и подвергли блокаде. Шереметьев очутился в отчаянном положении. Пользуясь этим, Поляки начали переговоры с Хмельницким, убеждая его порвать союз с Москвой и возобновить Гадячский трактат; в этом же направлении влиял на Хмельницкого Выговский. Хмельницкий колебался; не успев пробиться и соединиться с армией Шереметьева, он в конце концов начал переговоры.