Богдан Хмельницкий

Владимир Замлинский

БОГДАН ХМЕЛЬНИЦКИЙ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«МУЖ СОВЕТА И РАЗУМА»

ОТЧИЙ ЗАВЕТ

Там, где седой Днепр Славутич, пронеся свои широкие воды по раздольным равнинам Украины, круто поворачивает на юго-запад, начинались знаменитые днепровские пороги: Кодацкий, Сурский, Лоханский, Звонецкий, Княжин, Ненасытец, Ревучий, Вольпинский, Будиловский, Таволжанский, Литний, Вольный.

С ревом неслись воды Днепра через эту каменную препону и, пробившись, вольно разливались по широкому необъятному низовью, вплоть до Черного моря. В этом половодье словно рассыпались сотни больших и малых островов, среди которых Хортица (Большая и Малая), Великий, Томаковка, Базавлук… Здесь все, кому удавалось уйти от ненавистного пана, находили себе место и, построив засеки («сечи»), своеобразные укрепления от нападения татарских наездников, оседали в них, считая себя вольными людьми, казаками.

Пробыв лето на Запорожье, казаки на зиму шли в ближние города: Киев, Черкассы, Переяслав… Одним из таких «городков-зимовников» был Чигирин, куда в 1593 году прибыл Михаил Хмельницкий, отец будущего гетмана Украины. Раньше он служил на Львовщине у великого коронного гетмана Станислава Жолкевского, а в 1592 году перешел на службу к польскому магнату Яну Даниловичу. Это было время, когда правительство Речи Посполитой [1], стремясь обезопасить розданные шляхте [2]«пустынные места» на Украине, обжить их и закрепить за собой, образует на восточных границах сеть магнатских латифундий. Предписывалось создавать их и в районе Чигирина. Туда-то и послал Данилович пользовавшегося у него доверием Хмельницкого «устраивать чигиринские земли и основывать на них новые поселения».

На Украине начинаются выступления народных масс против колониального режима, установленного шляхетской Польшей. К тому же в октябре 1596 года в Бресте была провозглашена уния православной церкви с католической. Православная религия оказалась на положении незаконной. Рядовые украинцы и белорусы не признавали унии и выступали против нее. Правительство Речи Посполитой решило проучить непокорных. По всей Украине «огнем и мечом» прошло коронное войско.

Тогда-то, 27 декабря 1595 года, в семье Михаила Хмельницкого и родился сын Зиновий. Поскольку родился он на третий день рождественских праздников, когда отмечалась память святого Федора Начертанного, по святцам получил он и второе имя — Богдан (перевод греческого имени Федор, богом данный).

Из летописи Григория Грабянки [3]: «Летописец польский Веспесиан Коховский, пишучи Хмельницкого начало, вспоминает от жмудской страны родом его быти, а от иных свидетельству от Лисянки, украинского града. А ще оттуда или отсюда, а перве от Жолкевского дома приложится. Когда же Ивану Даниловичу воеводе русскому староство Чигиринское от короля дано бе, тогда Хмельницкий пойде тамо, и бе писец, написуя поимения от людей дани. Тут, мало пожив, поимел жену, и роди от нея сына Зиновия (его же после Богданом нарекоша)».

С детства был Богдан любознателен и склонен к учению. Очевидно, обучался он сначала дома, а со временем в одной из приходских школ Киева.

Вскоре пришло время отдавать Богдана в «настоящую науку». Отец вначале колебался, куда послать сына учиться. Дело решил Станислав Жолкевский. В это время Ватикан все больше укреплял свои позиции. Папский нунций постоянно находился при королевском дворе, участвовал в решении важнейших государственных дел. Каждый поляк обязан был ревностно служить «святому престолу».

Для насаждения католицизма на Востоке Ватикану нужны были кадры из местных жителей. Ревностный иезуит и ненавистник православной веры Станислав Жолкевскии по подсказке Ватикана в 1608 году основал во Львове латинскую школу, или, как ее называли, иезуитскую коллегию. Именно туда и предложил он Михаилу Хмельницкому отдать сына. Ослушаться означало навсегда навлечь на себя гнев влиятельного лица в государстве.

В конце 1608 или же начале 1609 года повез Михаил Хмельницкий сына во Львов, где в деревянном доме рядом с костелом иезуитов, который еще возводился, разместилась иезуитская коллегия. Здесь ученикам внушалось, что «каждый польский шляхтич от рождения есть солнце». Можно себе представить, что ощущал в этих условиях Богдан.

И все же с первого дня учебы Богдан был не хуже других, а вскоре стал и первым учеником школы. Он изучал поэтику, теологию, историю; познакомился с греческими авторами Геродотом, Ксенофонтом, Платоном, Плутархом, римскими — Саллюстием, Ливием, Горацием, Овидием, Тацитом и другими. Хорошо изучил польский язык и латынь. Все это очень пригодилось ему в будущем.

Из преподавателей коллегии известно только имя иезуита Андрея Гонцеля Мокрского. Он был доктором богословия, известным проповедником католицизма и автором панегириков. Польские хронисты свидетельствовали: «Ксендз Мокрский был иезуитом и учил в школах, он читал Хмельницкому поэтику и риторику».

Трактаты Мокрского отличались ненавистью и презрением к православию, украинцам и русским; в каждом слове восхвалялась польская шляхта и католическая вера. Православную веру он называл не иначе как «казацкой, наливайковской».

Православные ученики иезуитской коллегии были под особым присмотром коллегиального начальства. С самого начала здесь существовала практика принудительного «обращения» православных в католичество. Для этого в коллегии было организовано братство, так называемая «мариянская солидация». Отчеты коллегии того времени восторженно сообщают о триумфальном «обращении» православных, о том, что «многие от схизмы [4]отступились». В 1613 году коллегия насчитывала 530 учеников, и количество их с каждым годом увеличивалось.

Молодой Хмельницкий не поддавался усилиям иезуитов обратить его в их веру. Недаром впоследствии они сложили о Богдане легенду как о протестанте, пошедшую даже в летописи и подтверждающую отношение Богдана Хмельницкого к католицизму. В ней говорилось о «случае, удивления достойном», происшедшем якобы с Богданом Хмельницким. Как-то «ввечеру Зиновий (так Богдана называли в коллегии. — В. З.) с соучениками прохаживался около костела, и вихрь, из той компании его… подхватя, трижды вокруг оного костела обнес и на том месте, из которого был подхвачен, опять его поставил… Братья-наставники, равно как и учителя, сие странное небывалое приключение разные разно рассуждали, однако ж тем согласно заключили, провещая: будет-де от сего отрока великое на костел римский гонение».

Обучаясь в коллегии, Богдан не ограничивал круг своих знакомых только учениками иезуитской коллегии. Много приятелей было у него среди учеников Львовской братской школы, находившейся под покровительством таких влиятельных людей, как князь Острожский, молдавский господарь Иеремия Могила, гетман Петр Сагайдачный. Примерно в 1612 году в братскую школу поступил учиться племянник Иеремии Петр Могила, бывший годом моложе Хмельницкого. Уже тогда среди учеников братской школы он выделялся умом и знаниями. Отец его был молдавский господарь Симеон, мать — семиградская княжна Маргарет. Жестокая борьба за престол после гибели Симеона заставила семью Могилы покинуть Молдавию. Поскольку Симеона поддерживало польское шляхетство, она переселилась в Польшу и осела во Львове.

Во Львовской братской школе учились дети всех сословий. Это создавало в школе определенную демократическую атмосферу. Многое образцовое и передовое в школе шло от ее ректора профессора Иова Борецкого, составителя книги «О воспитании чад», с которой был знаком Хмельницкий. Книгу эту в иезуитской коллегии осуждали. Основная ее часть содержала церковнославянский перевод поучений «отцов церкви» и прежде всего Иоанна Златоустого. Книга открывалась стихотворным введением на украинском языке, в котором указывалось, что из науки, словно из источника, «все доброе происходит», что пренебрежение школьным обучением вызывает «непорядок и все злое».