История украинского народа. Автобиография

представителями городов (возможности такого же права за крестьянским сословием тогда не подозревали). Но конституция эта не нашла своего осуществления на практике, и указанное противоречие продолжало существовать. Между понятием общегосударственного правления и правлением войсковым оставалась щель, которую не удалось выполнить.

Несомненно, это не оставалось без влияния на постепенное ослабление значения войсковой рады, как с другой стороны облегчало вмешательства в украинские отношения московского правительства.

Эти последние особенно гибельно отразились на судьбах украинской демократии. Правление украинского демоса так глубоко противоречило всему государственному складу Москвы, что в сфере влияния этой последней ему не могло быть места. Москва поддерживала иногда гетмана, если имела к нему доверие, иногда держала сторону старшины, если не доверяла гетману; но с демосом она не могла иметь ничего общего, хотя он и старался иногда найти в ней содействие в своей борьбе со старшиною, и Москва пользовалась его призраком, чтобы терроризовать старшину. Признав по традиции за войсковою радою право выбора гетмана, Москва вообще склонна была игнорировать па деле ее участие; старшина с гетманом, имея поддержку у московской бюрократии, игнорировали ее также, Поэтому со времени капитуляции старшины перед Москвою (в последней четверти XVII в.) войсковая рада теряет всякое значение, и все переходить в руки старшины. Но зто была довольно сомнительная победа: плоды борьбы старшины с козацким демосом собрал московский централизм, подчинив к тому времени старшину своему контролю и ограничив ее так, что ей собственно осталось только иллюзия управления. Правила Украиной уже московская бюрократия.

Старые принципы козацкого демократизма удержались в полной силе и чистоте только на Запорожье, т. е. у Козаков, живших вне полкового устройства Украины, в степных пространствах нижнего Днепра. Они имели свою особую организацию, центром которой был «киш» — Сич на Днепре, и свое управление, во главе которого стоял кошевой атаман, избираемый войсковою радою.

Издавна существовало известное соперничество между козачеством запорожским, где группировались наиболее радикальные элементы, и козачеством «городовым», жившим в оседлых местностях Поднепровья, организованных теперь в полковом устройств!;. Теперь, сохранив у себя вполне старое народовластие; правление войсковой рады, Запорожье особенно неодобрительно смотрело на старания украинской старшины захватить власть в свои руки, оттеснив на второй план козацкий демос, и неизменно поддерживало этот последний в его борьбе со старшиною, По старым традициям польских времен, когда Запорожье действительно

служило центром козачества, оно претендует и теперь на руководящую роль в украинских делах, требует, чтобы гетманы выбирались на Запорожье, и кошевые часто отказывали в повиновении гетману, особенно если последний являлся ставленником старшины, к которой Запорожье относилось весьма враждебно.

Все эти противоречия в устройстве Украины, несовершенства ее строя, конкуренция разных элементов и трения различных органов управления не давали себя так чувствовать во время управления Хмельницкого, под его сильной рукою. Благодаря своему высокому авторитету и обаянию своего имени в козачестве, смотревшем на него как на своего прирожденного вождя и героя, Хмельницкий при своих выдающихся дарованиях правителя успевал стирать шероховатости отношений и двигал довольно успешно этот тяжелый, непригнанный механизм. Эго было не легко, Хмельницкому нередко изменяли средства нравственного воздействия и он обращался тогда к террору, а от людей внушавших ему опасения, отделывался боз церемоний. А его преемники не обладали ни его обаянием, ни его талантами и ни пред чем не останавливающейся энергией, и внутренние коллизии украинского строя начали выходить наружу, усложняясь социальными отношениями — столкновением старшины с козацним демосом и еще более широкими массами народа на почве социально-экономических отношений.

Об этом социально-экономическом антагонизме, оказавшем весьма сильное влияние на дальнейшую судьбу Украины, я должен сказать здесь несколько слов.

Мы видели, что козачество с началом XVII века сложилось в общественный класс, полупривилегированное военное сословие, претендовавшее на право польского военно-служилого сословия, т. е. шляхты. Сословные идеи били усвоены особенно верхними слоями — родовитым козачеством, занимавшим высшие должности в войске, отличавшимися достатком и гордившимся заслугами своими и своих фамилий. Оно смотрело на себя, как на высшее, привилегированное сословие. Хотя оно боролось против польско-шляхетского режима, но в его представлении общественный отношения укладывались не иначе как по типу того же сословного государства, прежде всего той же Польши, в порядках которой оно выросло. Начиная с Хмельницкого и кончая последним украинским демагогом Петриком (конца XVII в.), украинская интеллигенция вообще и козацкая старшина специально не представляла себе общественного строя без сословных привилегий, без подданных и господ, и их чувство оскорблялось только тем, что господами были Поляки, люди чужой народности и веры, или тем, что претендовали на панство люди худородные, не заслуженные. «Кто козак — будет вольности козацкуто иметь, а

кто пашенный крестьянин — тот будет должность обыклую царскому величеству отдавать», — гласить в великорусском переводе одна из статей, предложенных правительством Хмельницкого московскому правительству в 1654 г. А его послы — представители козацкой старшины — во время переговоров выпрашивали у московского правительства для Себя грамоты на имения и домогались, чтобы в них было специально упомянуто о неограниченных правах их над крестьянами, какие окажутся в этих имениях или будут ими на-ново поселены.

Характерно в высшей степени, что грамот этих послы Хмельницкого не решились никому предъявить на Украине, и они остались в секрете. Б этом обнаружилось сознание противоречия таких сословных стремлений старшины со стремлениями и настроением народных масс. Ко всему, что напоминало хотя бы отдаленно шляхетско-панщинные порядки, эти народные массы относились чрезвычайно подозрительно и враждебно, Нужно было время, чтобы сломить эту силу народного сопротивления, и потому процесс создавая нового господствующего сословия из козацкой старшины и закрепощение крестьянства начинает развиваться вполне осязательно только с конца XVII в„ когда старшина нашла для своих сословных стремлений -опору в московском правительстве. Но существование сословных и крепостнических тенденций у своей интеллигенции, у козацкой старшины украинский народ почуял очень скоро.

До нашего времени сохранилась прекрасная народная дума «О запорожском гетмане Ганже Андыбере» — одна из лучших по своим поэтическим достоинствам и свежести исторического колорита. Дума изображает контраст аристократиичествующей старшины, которую дума называет «дуками-срибляниками* и даже «ляхами», и козацкой «голоты» (голи) или «черни*. Она рисует сцену в степной «корчме*, где пьют «три ляхи дуки-срибляники*: Таврило Довгополенко переяславский, Вийтенко ниженский и Золотаренко черниговский (полковники). Туда же приходить оборванный козак-нетяга: «дуки» издеваются над ним, но затем оказывается, что этот оборвыш — гетман «запорожский» Ганжа Аидыбер, в лице которого дума изображает, вероятно, Брюховецкого, выставленного ультра-демократическим Запорожьем против представителя старшины — переяславского полковника Сомка (Довгополенка думы). На призыв Ганжи к «рикам низовим, помощницям днипровим» приносят ему козаки дорогие уборы и знаки власти. Дуки, после такого превращения, приглашают Ганжу в свою компанию -

Присунъ ся ти до нас, кажуть, ближче,

Поклонилось ми тоби низче,

Будем радитъ ся, чи гаразд добре на славний Украины проживати

М.С, Грушевский