Синяя летопись. История буддизма в Тибете

— Я слышал, как Вы говорили точь-в-точь голосом Пагмодупы. Вспоминаю, как

Пагмодупа говорил: «Я возьму вас с собой, куда бы ни шел». Вот исполнение его

обещания. 93а]

Затем, попросив старейшину из Шана Шомарапу быть упадхьяей, Марпу Чом-танпу

— карма-ачарьей, а Шантона Гомигпу — тайным наставником, он принял в Шомаре

полное монашеское посвящение. Затем, когда он был в Сэле, из Кама снова прибыл

человек с лошадью для него. Когда этот человек прибыл в Цан, Таглунтанпа

отправился в Пагмоду передать подарки. Он вскоре вернулся. Тем временем Канченпа,

узнав о его намерении отправиться в Кам, собрал крестьян, настаивавших, чтобы он не

уезжал туда, и он пообещал остаться. Собралось столько монахов, что монастырь не мог

разместить всех, и он подумывал о том, как бы переместить их куда-нибудь в другое

место. И тут с небес прозвучал голос: «Через семь лет под твоим управлением будут Дар,

Дэ и Рон — все три».

Затем, в поисках уединенной обители он добрался до Тагпочс, но не нашел

подходящего места и вернулся. Когда он добрался до Тарды, Гонлуг сказал:

— Место, называющееся Пири Таглун, было резиденцией кальянамитры По-товы.

В верхней части этой долины есть хорошая пещера в скалах.

Он пошел в Таглун, благословил это место и провел ночь в пещере. После этого

основал уединенную обитель над Дзора в Таглуне и поселился там. В то время их было

18 человек: Учитель и ученики. Когда Драгоценному исполнилось 60 лет, в год Земли-

Коровы (1169), он одновременно выявил 12 аспектов своего тела. С помощью одного

аспекта он мог превратить своей ногой весь район Таглуна в мантра-глину

(благословенную глину), а всю воду Таглуна — в мантра-воду, т.е. святую воду.

Драгоценный Догён сказал:

— Там на севере есть район для твоих усердных трудов. Вероятно, тебе все же

следует пойти в Кам, и раз так, сходи туда разок. [936 | После этого ты пересечешь

место, указанное твоими прежними деяниями. В этом месте все твои труды будут

обильны. Кроме того, это очень суровое место, там много злых божеств и демонов во

главе с демоном, происходящим от людей. До сих пор никто не мог удержать это место. Я

исходил пешком всю эту землю и подавил всех богов и демонов, и обратил их в

существа, вершащие труд сострадания. Теперь ты сможешь управлять теми местами.

Сказав это, он предсказал:

— На севере в Земле снегов...

Снова послышался голос с небес: «Пока ты еще не управляешь Таглуном, пусть

неприятности, случившиеся там, переменятся».

Затем один из его друзей Ванчугтаг ушел в Пондо, где какой-то нищий из Тэпа

разбил ему голову. Так произошел тот самый случай, указанный в предсказании, и

Таглунтанпе пришлось переселиться. Он сказал: «Мы проведем семь лет в Сэвалуне».

И отправился туда.

Там собралось много монахов. Лхачже-Пёчунва и Пондова наметили большое

строительство и за восемь дней заложили фундамент. Он и сказал им: «Мы не

останемся здесь! Монахов станет много, и мы не сможем разместить их здесь. Я сделаю

Таглун местом, где будет собираться много ослов с грузом ячменя».

Они покинули это место.

После этого обитатели трех монастырей — Дара, Дэ, Рона и Пондо пригласили его в

Таглун. В 39 лет, в год Железа-Мыши (1180), его приветствовали в Лавран Нагпо

(Черном доме), там он и поселился. Вороны обычно приносили куски дерева и земли,

где бы ни находили, и оставляли их на том месте, где ныне расположен Янгён. Тогда он

переселился в то место, а через несколько лет из Кама приехал лама Да-вёпа

пригласить его. Он настаивал, чтобы он поехал. Затем Учитель с учениками, всего

пять-шесть человек, пошли на вершину перевала Ланлинпа. Попробовав воду с той

стороны горного перевала, он сказал:

— О, Вансэн! Приготовь крепкий чай и наколи сахар на этом куске льда, который

служит нам столом. Я же двинусь в Куюнган.

Он провел там ночь, повернувшись лицом к востоку. Восточная часть неба была

облачной, а небо на западе чистым. [94а] Они заинтересовались этим, и он ответил:

— Это признак сильного снегопада в Танкья.

На следующее утро Таглунтанпа провозгласил, что будет трудиться на благо живых

существ в восточной стороне, и начал проповедовать три нераздельных предмета

памятования (Учитель, смерть и обеты). Вернувшись, он остановился в Кокьиме.

Пондова велел посланцам, приехавшим встретить Таглуна, не увозить его в Кам, и они

согласились. Затем его пригласили вернуться.

Лето следующего года он провел в Табтине. Примерно в это время был убит Шепа-

даррэ, и его пригласили разрешить спор между обитателями Дар-юла и Рона. Они

предложили ему голову Даррэ и освободили многих узников, приговоренных к смерти.

Так он стал управлять и Даром, и Роном. Затем, когда его пригласили обитатели Тэпа,

они тоже признали его авторитет.

Вот его повседневная жизнь: каждый месяц с первого до последнего дня он вставал

рано утром и умывался. Затем возглашал приветствия, молитвы и подносил мандалы.

После восхода солнца его слуга менял поставленные перед ним подношения и

обращался к нему: «Молю нарушить молчание! В добром ли Вы здравии?» Затем он ел,

а слуга сообщал о действиях (приходах и уходах) монахов и о других делах. Ни с кем

другим он не виделся. Закончив есть, он хранил молчание до полудня. Когда наступало

время еды, слуга менял подношения и говорил: «Молю нарушить молчание». И снова

спрашивал о здоровье. Затем подавал горячий суп.

Когда важный человек приглашал его, слуга передавал послание. Закончив

полуденную еду, он поднимался на место проповедника, принимал посетителей и

проповедовал. Когда приходило время пить чай, ему подавали суп. Затем он удалялся в

свою комнату и хранил молчание. Когда суп был готов, он снова нарушал молчание.

Слуга подавал суп, приглашались другие, и их угощали. Позднее, когда число его

учеников выросло, он хранил молчание после полуденной еды, а затем поднимался на

место проповедника. Вечером он чая не пил. [946] Совершив подношения, хранил

молчание. Слуга подавал ему чай. Когда приходили посетители, их провожали внутрь.

После этого он зажигал светильники и менял подношения. Затем съедал немного супа,

после чего, если был здоров, долго проповедовал. Во время отхода ко сну ему подавали

еду, а затем он хранил молчание. Таковы были его повседневные труды.

Когда ему нездоровилось, он воздерживался от проповеди Учения. В добром же

здравии он проповедовал в период нарастающей луны. С 16 дня и до конца месяца он

ни с кем не встречался, если о встрече не было договорено заранеее. Вообще же, став

монахом, он не употреблял ни мяса, ни вина, никогда не заходил в палатки и дома

мирян и никогда не распускал свой пояс. Живя в Пагмоду, он никогда нигде не гулял и

никогда не пропускал даже одной шлоки, прочитанной Пагмодупой. Он не допускал в

своем доме ни мяса, ни женщин. Там никогда не угощали мясом посетителей из Янгёна

и Нагцана. На улицах монастыря вино было запрещено, а женщинам не разрешалось