Осколки (СИ)

Она не ошиблась: Мэйсон обнаружилась именно что в архиве, в этом полутемном, полусыром полуподвальном почти аду. Ну, просто Кэлен туда спускаться не любила категорически — на нее там все давило, и низкий потолок, и стены с потрескавшейся от влаги, осыпающейся штукатуркой, и эти вечные, не разгоняемые тусклым освещением мрачные тени в углах… Кэлен и сейчас брезгливо и зябко передернула плечами, привычно задавшись вопросом, ответ на который она так и не нашла за минувшие десять лет, — как в этой промозглой влажности можно хранить бумаги? Они ведь сгнивают здесь, наверняка же, ну! Нет, по доброй воле Кэлен тут ни за что не стала бы время проводить.

А вот Мэйсон сидела себе — за столиком, предназначенным как раз для просмотра документов, которые нельзя выносить из архива, — подперев голову рукой, читала какие-то бумаги, лежащие перед ней в теплом желтом круге света настольной лампы. Кэлен пригляделась: читает или… дремлет? Что-то подсказывало, что второе предположение куда как ближе к правде. Кэлен усмехнулась тихо, загорелась было идеей подкрасться к Мэйсон на цыпочках, застать врасплох… тут же вспомнила пальцы Мэйсон на своем горле, её безумный жесткий пустой взгляд… и благоразумно от идеи отказалась. Позвала за пару шагов от столика:

— Мэээйсон!

Напарница вздрогнула, вскинула голову, потрясла ею. Обернулась к Кэлен, уставилась, прищурившись и моргая. Точно, спала. Спала же, ну! Кэлен улыбнулась — очаровательно, ласково, старательно пряча за этой улыбкой насмешку и… радость. Черт, похоже, она, Кэлен, была безумно рада видеть чертову Мэйсон. Сонную, растерянную — и оттого невозможно трогательную — чертову Мэйсон… Которая, наконец, разглядела, сообразила и — улыбнулась в ответ, ну надо же, а! Даже начала подниматься из-за стола:

— Привет… ты вернулась?

— Привет, — Кэлен подошла, присела вполоборота на столешницу. — Вернулась. А ты чего тут?

— Да вот, читаю, — Мэйсон потянулась всем телом, выдыхая со стоном. Видимо, давно сидит тут, долго. — Как съездила, Амнелл?

— А… — Кэлен поморщилась. — Тухляк. Ничего ценного. Похоже, зря время потеряла…

— Ну, как знать, — не согласилась Мэйсон. — Расскажешь?

— Конечно. Только на поверхности, — Кэлен снова поежилась. — Тут мне не по себе. Не люблю подвалы, бррр. Ты-то чего тут торчишь?

— А я люблю, — пожала плечами и даже… снова улыбнулась. Чудеса, да и только! — Здесь тихо. И спокойно. Мне нравится.

— Мммда? — Кэлен пригляделась даже — шутит, что ли? От Мэйсон можно ожидать. Нет, кажется, говорит серьезно. — Так ты поэтому здесь сидишь и листаешь дела старше двадцати лет? Потому как все, что произошло и расследовалось после девяносто шестого года, уже оцифровано, насколько я знаю, и можно смотреть в электронном архиве.

— Да… Поиск по нему я провела, там ничего. Сейчас запросила поиск по федеральной базе, но, сама понимаешь, пока эта махина повернется… Сегодня результатов точно не будет.

— А старые дела тебе зачем, Мэйсон? Двадцать лет назад Картеру было двенадцать. Думаешь, он уже состоял в банде насильников?

— Нет, не думаю, — Мэйсон усмехнулась. — Но вот доминирующий партнер — если он есть — может быть старше Картера, намного, причем. И двадцать лет назад вполне мог быть способным совершать преступления.

— Черт… да, точно, — Кэлен смутилась. И – да, да! — рассердилась на себя. Опять она оказалась менее сообразительной, чем чертова Мэйсон, вот же, а! Детектив отдела убийств, называется! А может, просто она, Кэлен, от любви поглупела? От любви к Каре… бывает такое, правда же, ну? Да еще подвал этот на нее давит, невыносимо, невозможно давит! Кэлен вздохнула: — Нашла что-нибудь?

— Увы, — Мэйсон разочарованно выкатила нижнюю губу, отчего у Кэлен — совсем неуместно, несвоевременно — все внутри вдруг вскипело желанием. Ну черт же побери их обеих, Мэйсон и Кару, и это их одно на двоих тело, эти их одни на двоих вкусные губы! Кэлен зажмурилась на мгновение, пытаясь потушить пожар. Куда там! Губы она не видит, но есть ведь еще хрипловатый голос, и он продолжает звучать, раздувая пламя: — Мне тоже не повезло. Надеюсь, это временно. Похоже, мы в тупике, да, Амнелл?

— Похоже, — Кэлен заставила себя открыть глаза, сосредоточиться на деле. Тряхнула головой, пробормотала, словно размышляя вслух: — Отчеты экспертов будут только завтра, к утру, в лучшем случае. Результаты поиска по федеральной базе — тоже. Дело ты приняла?

— Да.

— А не пойти ли нам тогда отсюда, напарник?

— И архива?

— Из Управления. Мэйсон, делать тут сегодня больше нечего. Делиться информацией, строить гипотезы и обсуждать их мы с тобой можем и в другом месте. Согласна?

— Ну, — она хмыкнула, вздернула бровь и весьма игриво глянула на Кэлен заискрившимися глазами. — Типа того. Учитывая, что ты живешь со мной…

— Эй, с чего это вдруг? — возмутилась Кэлен.

— …до понедельника, — ну да, чертову Мэйсон ведь не собьешь с мысли, как это Кэлен забыла-то! – Да, я согласна, Амнелл. Поедем домой? — и взяла за руку.

— Поедем для начала пообедаем где-нибудь? — и руки не отняла. А зачем? Во-первых, никто не видит. А во-вторых… когда Мэйсон прикоснулась к ней, сырой и мрачный подвал как будто бы стал светлее. И теплее. И стены с потолком уже вроде не так стали давить…

Пока поднимались на второй этаж — за телефоном и курткой Мэйсон, Кэлен кратко отчиталась о своей поездке. Конечно же, хорошего настроения этот рассказ не добавил ни ей, ни Мэйсон. Так что в отдел они зашли с довольно-таки мрачными лицами. Мэйсон сразу направилась к своему столу, а Кэлен осталась у входа, отметив краем глаза, что дверь в кабинет капитана приоткрыта. Тут же мелькнула то ли мысль, то ли идея… Кэлен развернулась, вытянула шею, прислушиваясь — кажется, Зед был внутри, сделала шажок и… мысль оформилась, вселяя надежду, разжигая азарт, поднимая настроение. Кэлен рванулась к напарнице — чтобы увидеть, не успев при этом даже удивиться, — как та столь же порывисто разворачивается навстречу:

— Мэйсон! ..

— Амнелл! ..

— …давай допросим Картера? — они выпалили это хором, одновременно, слаженно, словно неделю репетировали, ей-богу! Замерли оторопело, с распахнутыми глазами, изумленные донельзя. Мгновение таращились друг на друга… Кэлен рассмеялась первой, Мэйсон — улыбнулась спустя секунду:

— Говорят, у дураков и гениев мысли сходятся.

— Это не полный вариант поговорки, напарник, — Кэлен теперь переполняла веселая легкость, от безысходности, от ощущения беспросветного тупика и следа не осталось.

— Серьезно? — Мэйсон приподняла бровь. — А полный какой?

— Мысли сходятся у дураков, гениев и влюбленных, — радостно выпалила Кэлен. И осеклась, буквально обжегшись о вспыхнувшую в глазах Мэйсон насмешку. Вот же чеееерт! Вдруг захотелось стать маленькой-маленькой, незаметной, еще лучше — невидимой, да вообще — исчезнуть, испариться! Кэлен сжалась внутренне – ну, сейчас чертова Мэйсон повеселится! — а подборок вздернула, с вызовом. И взгляда не отвела. А чертова Мэйсон её удивила: чуть опустила ресницы, пряча бушевавший в зеленых глазищах пожар, поинтересовалась весьма мирно:

— Ну что, гений, пойдем оформлять запрос на допрос? — и… нет, не выдержала, фыркнула, отворачиваясь, скрывая улыбку. А Кэлен — ужас, ведь настоящий ужас же, ну — почувствовала, как зарделись щеки… Черт возьми эту чертову Мэйсон!

Картера им обещали выдать часа через три — ибо нужно время на то, чтобы бумаги прошли по инстанциям, да на то, чтобы организовать перевозку подозреваемого. Так что на обед, в симпатичный и очень стильный ресторанчик «Лондонский Гриль», решили прогуляться пешком. Благо и погода располагала: солнечно, безветренно, тепло — градусов семнадцать выше нуля, как минимум. Хорошо. Нет, даже — чудесно. Настолько, что Кэлен искренне огорчилась из-за близости заведения: неспешным шагом до него — минут тридцать, а ей бы хотелось идти и идти… Особенно, после того, как Мэйсон зачем-то опять взяла её за руку. Вот интересно, зачем, а? Кэлен не спросила. Но и руки снова не отняла. Ибо пальцы Мэйсон, мягко сжимавшие её, Кэлен, пальцы определенно добавляли чудесности и этой прогулке, и этому дню. А самое удивительное, что они, Кэлен и Мэйсон, даже не разговаривали по дороге. Ну, почти. Кэлен поначалу попыталась завести беседу: