Осколки (СИ)

— Ну, вот… теперь порядок, — и вдруг поняла, что невыносимо, невозможно, до озноба хочет, чтобы Мэйсон её поцеловала. Вот чтобы обняла, прижалась — всем телом — придавливая, притискивая её, Кэлен, к борту машины, и овладела её губами. Жестко, страстно, с уверенностью в своем праве на Кэлен. Чтобы терзала их, властвовала над ними, творила с ними все, что пожелает… Кэлен зажмурилась на миг, пытаясь хоть чуть-чуть притушить, приглушить вспыхнувший внизу живота пожар. А открыв глаза — засиявшие, невозможно синие — обвила шею Мэйсон руками и встретилась с ней взглядом:

— Мэйсон…

— Эй, ну вы дело будете у нас забирать, или как? — голос Флинна обрушился, словно ледяной водопад, отрезвив, встряхнув, заставив Мэйсон отступить от Кэлен на пару шагов. Сам Финн вынырнул из-за капота: — Мэйсон? Амнелл? Чего тут торчите? Мы вас обыскались уже.

— Поговорить надо было, — Мэйсон одарила его таким мрачным взглядом, что парень дернулся, ретировался обратно за автомобиль. — Дело мы забираем. Поехали в управление, там разберемся.

Флинн кивнул и исчез. Кэлен снова зажмурилась — черт побери, Амнелл, что это было? Ты что, и правда шлюха? Тебе мало одной Кары, тебе нужна еще и Мэйсон? По-настоящему, а не просто для того, чтобы иметь доступ к Каре. Кто ты, Кэлен Амнелл, мать твою? Ответить себе она не успела: сильное гибкое тело придавило её к борту, прижимаясь, нет, вжимаясь, сильные руки обняли, стиснули, почти до боли, горячие мягкие — и тоже сильные, чертовски сильные — губы овладели её, Кэлен губами. Властно, настойчиво… сладко.

====== Часть 24 ======

День

— Тоже думаешь, что это не Картер? А? Амнелл! Эй, сладкая, очнись! Я с тобой разговариваю!

— Что? — Кэлен заморгала, выныривая из своих мыслей. Невеселых, надо сказать. Ну, да, да, после поцелуя с Мэйсон она опять провалилась в мучительную рефлексию. Имеет ли она, Кэлен, право на чувства к Мэйсон? Не будет ли это предательством в отношении Кары? И что, что именно Кэлен чувствует к Мэйсон? Не любовь же, в самом деле, ну! Или? Если все же — нет, не любовь, а, скажем, влюбленность? Вот на нее она, Кэлен, имеет право? И снова она так погрузилась, попутно еще и злясь на себя же — мол, да сколько можно это перемалывать, а? — что совершенно выпала из реальности.

Потому безропотно уступила Мэйсон место за рулем, отметив мимолетно, что Мэйсон после поцелуя ведет себя, как ни в чем не бывало, то есть совсем, абсолютно ничего в ее, Мэйсон, поведении не изменилось. Все такая же невозмутимая. Индифферентная даже, вот же! Впрочем, это ведь и не первый их поцелуй, а значит Мэйсон не из-за чего впадать в ажиотаж, в самом-то деле, логично же, ну! Но Кэлен отчего-то было обидно. Как будто Мэйсон все равно! Будто поцеловать Кэлен для нее — как воды попить! Ну, разве не обидно? И злит, вот злит такое отношение, черт побери! А еще больше злит то, что самой Кэлен почему-то не все равно, надо же, а! Нет, ну правда, всего лишь поцелуй с Мэйсон, подумаешь, великое событие! И переживать не из-за чего, совершенно ведь не из-за чего же, ну! И злиться на Мэйсон — тоже смысла нет, Мэйсон — она и есть Мэйсон. Для нее, наверное, и впрямь, поцеловать Кэлен — что чихнуть.

И вот еще, кстати! Кэлен аж выпрямилась на сиденье от внезапного озарения: Мэйсон ведь вполне может принадлежать к типажу эдаких, скажем так, охотников. Кэлен встречались подобные среди мужчин: добычей — девушкой, то бишь, — они интересовались лишь пока эта самая добыча убегала. Ускользала. Как там говорила Мэйсон? Ломалась, ага, да. Но стоило только ломаться-то перестать, стоило только сдаться такому вот охотнику, как он, овладев добычей, интерес к ней терял. Совсем. Напрочь! И пускался в погоню за новой добычей! Кэлен даже дыхание затаила, так потрясло её собственное прозрение. А ведь чертова Мэйсон, скорее всего, и принадлежит к племени таких вот охотников, мать ее! И что же тогда делать? Если Кэлен права, то сдаваться Мэйсон нельзя, ни в коем случае нельзя, поскольку получив желаемое — в лице, а точнее сказать, в теле Кэлен, удовлетворив свой охотничий инстинкт, Мэйсон потеряет к ней, Кэлен, интерес. И начнет выслеживать новую добычу! Это Кэлен категорически не устраивает!

А с другой стороны, чересчур долго ломаться тоже нельзя — ведь к слишком «неуловимой» добыче Мэйсон тоже может потерять интерес. И вот как, как тут быть? Как найти эту тонкую грань, как угадать, почувствовать, что уже пора — ибо и не рано, и не поздно — сдаваться? Вот же чертова Мэйсон, а! Ведь одни проблемы у Кэлен из-за нее, просто нескончаемая головная боль же, ну! Кэлен уже не просто злилась, нет, она пылала гневом, пока еще внутренним, сдерживаемым, но уже вполне, вполне готовым взорваться, излиться на чертову Мэйсон! И в этот момент голос чертовой Мэйсон выдернул Кэлен из раздумий. Кэлен заморгала, возвращаясь в реальность:

— Что?

— Я говорю, — и покосилась недоуменно, — Ты ведь тоже думаешь, что это не Катер?

— Ты про сегодняшнюю жертву? По-моему, это очевидно, Мэйсон. Картер физически не мог этого сделать, он был в камере с пятницы.

— Ага… И мы ведь не сомневаемся, что Оливию изнасиловал и убил он?

— Мэйсон, ты сегодня капитан очевидность? — Кэлен все еще злилась на нее. И пыталась хоть как-то выпустить эту свою злость. Ибо ведь не скажешь напрямую, мол, Мэйсон, я тебя сейчас ненавижу, оттого что не знаю, как мне правильно тебя охмурить? Бред же, ну! Так что все, что она, Кэлен, могла себе сейчас позволить — хотя бы уколоть Мэйсон иронией. А в идеале — и сарказмом, да. — Что ты дурацкие вопросы задаешь? Естественно, мы не сомневаемся. Мы же смотрели видео, которое он снял, — Кэлен сглотнула, прогоняя мгновенно подступившую к горлу тошноту. На самом деле, видео смотрела Мэйсон. Кэлен просто не смогла — её замутило от первых же кадров, и она позорно сбежала. И, кстати, чертова Мэйсон отнеслась к этому с пониманием, ни вопросов, ни иронии. Кэлен тогда была благодарна ей, да. А сейчас — сейчас она злилась, и благодарность отступила даже не на второй — на десятый план.

— Да я, скорее, размышляю вслух, — задумчиво протянула Мэйсон. Раздражение Кэлен она будто и не заметила. — Вот скажи, а с чего мы так уверены, что Саймон в одиночку все это совершил?

— Считаешь, у него был соучастник? — Кэлен снова выпрямилась в кресле — от изумления. Ей такая простая мысль даже в голову не приходила, надо же, а!

— Типа того, — Мэйсон покосилась на нее, пожав плечами. — Картер — хлюпик. Конечно, у него могло переклинить башку… Но, как по мне, наличие партнера, причем, доминирующего, весьма реально. Не находишь?

— Да… да, вполне может быть, — Кэлен покивала, соглашаясь. — Так что, потащим Картера сейчас на допрос?

— В воскресенье? — Мэйсон поразилась так, словно Кэлен сморозила несусветную глупость. Как будто никто и никогда не проводил допросы по воскресеньям! Нонсенс же, ну! А Мэйсон еще и скривилась, довольно презрительно: — Нахрен надо? Пусть маринуется в клетке до завтра, сговорчивей будет.

— На кой черт тогда мы вообще едем в управление? — Кэлен, кажется, обиделась. Нет, ну, в самом деле, Мэйсон могла бы и не реагировать так… с таким презрением, да! И не смотреть на неё, на Кэлен, как на полную дуру!

— Забрать дело у Флинна с Эвансом, раз. Установить личность нашей жертвы, два. Ну и… как по мне, есть смысл поискать, не было ли подобных преступлений раньше.

— Что? Чееерт... точно. Розовое платье, резиновые сапожки… детали яркие. Наверняка очень важны для насильника… возможно, ключевые в его фантазии, — Кэлен снова рассердилась — теперь на себя. Что это с ней такое, совсем голова не работает! Ибо если бы её, Кэлен, голова работала в нормальном режиме, то и сама додумалась бы до поиска по архивам, по раскрытым и нераскрытым делам. В конце концов, кто тут детектив по убийствам с десятилетним стажем? Не Мэйсон же, ну! Мэйсон раньше по наркоте специализировалась… А вот соображает при этом — в расследовании убийств — лучше Кэлен. И это тоже обидно. Обидно, черт побери, и все тут!!! Кэлен вдруг подумала, что она как-то много обижается сегодня… Отмахнулась от этой мысли. И вдруг, совершенно неожиданно для самой себя, зевнула. Распахнула удивленно глаза: