Приворотное зелье на единственную (СИ)

-- Куда это они исчезли? - подумала Люба.

На столе нашла записку: "Вернемся к обеду".

-- А, - вспомнила Люба, - к врачу поехали. Лиза мне вчера говорила. Что же они меня не разбудили?

Она представила себе, что Лиза решила её разбудить, а Родион Прокопьевич, узнав, что обе, мать и дочь, спят, наверняка, изрек свою любимую фразу:

-- Будить ребенка! Сейчас. Так я и позволил разбудить внучку. Пусть малышка спит, сколько хочет. Сама проснется, когда надо.

А может, и оба решили не будить их. Они души не чаяли в малышке. Вот и проспала в результате Люба. А Михаил сам так и не пришел. Ну что же, значит, надо идти Любе.

Женщина вынесла во двор коляску, положила туда пакет для Михаила, в котором находилась кредитка и деньги, позвала верную разжиревшую и обленившуюся Сяпку, которая в результате ухода Лизы превращалась в изнеженное домашнее существо, и пошла искать Михаила. Дождь кончился рано утром, все просохло, лишь чувствовалась небольшая свежесть. Но жаркое солнце обещало, что это ненадолго, скоро опять повиснет зной. Когда Люба подошла к старому дому Мишкиных родителей, то вспомнила, что забыла второй пакет - с соками и бутылочкой воды для Нюси.

-- Не буду возвращаться, - решила женщина, - плохая примета. Обойдусь. В конце концов, у меня Нюся редко пьет водичку. Да и если захочет пить, можно покормить грудью. Так что иду дальше.

Дочке было десять месяцев, она кушала все: и кашку, и супчик, и овощи с фруктами, и мясо понемногу варили ей, но Люба не решалась бросить кормить её грудью, лето стояло жаркое, знойное.

Дом Зои стоял по-прежнему мрачный, с заколоченными окнами. Непохоже было, что здесь есть люди. Но калитка была распахнута. Сяпка куда-то уже полезла в сторону полуразрушенного сарая, наверно, учуяла очередную мышь, пошла поразмяться немного. Замка на двери не было. Люба постучала в заколоченное окошко, никто не ответил. Женщина взяла дочку на руки, оставила коляску во дворе, вошла в полутемный дом. Мишка был там. Он спал на старом диване, что стоял рядом с входной дверью. Не сразу и проснулся. Люба с дочкой на руках присела на диван в ногах мужчины, с жадностью вглядываясь в дорогое лицо. Как долго не было Миши! Выглядит уставшим, похудел. Будить было жалко. Дочка вертелась, не хотела сидеть на руках, агукала, показывала ручкой на спящего. Она, конечно, разбудила Михаила.

-- Люба! - удивился тот. - Ты пришла?

Он сел на диване.

-- Пришла, - вздохнула женщина и сказала совсем не то, с чего хотела начать. - Я принесла твои... О, Господи!

Она не договорила, потому что вспомнила, что кредитка и приличная сумма денег лежит в пакете, что остался в коляске на улице. Женщина побледнела.

-- Я сейчас, последи за Нюсей, - она посадила дочку на диван возле мужчины и метнулась на улицу.

Моя!

Михаил подрался с Кешкой. Жаль, что помешал Годеонов. Получил бы Кешка свое и больше не появлялся бы здесь. Мишка не собирался уступать ему свою женщину. Когда же Люба появилась с ребенком на руках, он настолько был удивлен, что сразу решил - Люба родила от него! Он ни минуты не сомневался, что сейчас женщина шагнет к нему, протянет девочку, и он с радостью обнимет их двоих. Мишка даже забыл про стоящего рядом Кешку. Но вместо этого он услышал сердитые слова:

-- А не пошли бы вы оба отсюда, господа.

И разозленная Люба прошла мимо них, как будто это пустое место. Чей же ребенок у Любы? Михаил оглянулся и только сейчас заметил сидящую за рулем Веронику. Нет, не его дочь несла Люба. Ясноглазая девочка на руках любимой женщины - дочь Веры. Все правильно. Вот она берет её у Любы, целует, что-то ласково приговаривает. А жаль. Михаил всегда хотел иметь детей. Ничего, все еще впереди. Через минуту сказал себе:

-- Ну и что. Ребенок не мой. А Любка все равно моя. У нас с ней тоже будут дети.

Люба уехала с Вероникой и девочкой. Мишка разозлился еще больше, видя, как уверен в себе Кешка. Он бы покалечил его, если бы тот не позвал на помощь Годеонова. Михаил был уверен, что они, Кешка и Родион Прокопьевич, действуют сообща. Но Годеонов городил что-то непонятное про Любу, про Лизу. Ему-то какое дело! Люба только Мишкина, а Лизу он потерял несколько лет назад, когда не решился развестись со Снеженной. Михаил не стал слушать бывшего тестя, ушел. Но недалеко. Сел на скамеечку в сквере. Это была хорошая скамеечка: с улицы не видно, кусты мешают, зато сквозь ветки хорошо был виден подъезд Любы. Михаил ждал Любу. Должна же она вернуться в свой дом. Ждать пришлось долго. Хотелось есть и пить. И Михаил решил отойти в магазин. И зря. Как специально, Люба вернулась в это время. Михаил издали увидел, как мелькает её платье за железной подъездной дверью, как отъезжает Вероника. Мужчина решил подождать, пока уедет Вера и опоздал, его опять опередили, он увидел, что в подъезд с какой-то зашел Иннокентий. Михаил стоял в размышлении: сразу зайти самому или подождать? Кешка недолго пробыл у Любы. Минут через пятнадцать он вылетел с подбитым глазом, перемазанный землей, злой, как черт. Молодец

-- Умница моя Любка, мой Янтарек, - радостно подумал мужчина. - Высветила Кешку из своего дома. Из нашего дома.

Он вышел из-за кустов и направился к Иннокентию.

-- Ну что, покойничек, - издевательски спросил Мишка, - Получил от Любы. Правильно! Сказал, что это не твоя женщина. Я тебе сейчас еще добавлю, чтобы не ходил, куда не положено.

-- Любка ненормальная, - ответил Кешка, отступая в сторону, - ради какой-то сопливой девчонки готова разорвать. Дура! Ничего не понимает! От таких денег отказывается. Но мы еще поспорим. Я своих денег не уступлю. Я придумаю, что сделать. Ты тоже не поучишь денег. Это деньги Пикуновых!

Михаил не понимал его реплик. Кешка драться явно больше не хотел. Он пошел прочь от дома к магазину, вызвал такси, которое подъехало минут через десять, а Мишка пошел следом, надо проследить, чтобы тот обязательно уехал, нечего ему тут оставаться. Он наслаждался помятым видом Кешки и говорил:

-- Мало тебе досталось от Любки. Нечего тебе здесь делать. Давай, уезжай побыстрей отсюда. Катись! Катись! Вот спроважу тебя и сам пойду к Любе. Меня она не выгонит. Она меня любит!

-- Да больно ты ей нужен, - зло отозвался Иннокентий. - У неё покровители получше. Смотри сам. Опять приехал. И к Любке! Можешь, проверить!

Он показал на проехавшую машину, а сам сел в прибывшее, наконец, такси. Мишка увидел за приоткрытым тонированным стеклом проехавшего джипа Годеонова Родиона Прокопьевича.

-- Нет, с ним я пока не хочу встречаться, - пробормотал Михаил

Мужчина отступил в глубь сквера, подальше, чтобы его точно не увидели. Не видел и он подъезда Любы. И зря он это сделал. Иначе бы увидел, как из машины вышла его тетушка Лиза. Годеонов долго не пробыл в этом дворе. Вскоре его машина проехала назад, в машине кто-то был, кроме Годеонова. Михаил не разглядел за тонированными стеклами. Он очень надеялся, что это не Люба. Михаил пошел к знакомому подъезду. Но Любы не было дома. Выходящая из подъезда Нина увидела Михаила, сказала укоризненно:

-- Где же ты пропадал столько времени? Ждала тебя Любка. Ждала. Плакала. Переживала.

-- А где она сейчас?

-- Годеонов увез, - ответила соседка. - Она чаще у него живет, чем здесь. Да, считай все время. Оно и правильно, ей там легче и спокойнее.

-- Опять Годеонов, - сердито подумал Михаил. - Тогда с Герой женил меня на своей придурочной Кристе. Теперь Любку решил у меня отобрать. Нет, уж! Я не прежний. Любу я заберу от тебя. Моя Любка!

Он вызвал такси, поехал в город. Адрес бывшего тестя он хорошо знал. Порой даже скрывался в его небольшой квартире от жены. Но в квартире Годеонова не было, дверь никто не открыл, хоть мужчина долго звонил. Михаил навестил свой старый дом: а вдруг там теперь проживает Родион Прокопьевич? Дверь открыла незнакомая приветливая и очень полная женщина, сказала, что Годеонов уже давно здесь не был. Он только раз в месяц заезжает, деньги привозит.